Александр Александрович Любищев 1890—1972 - П. Светлов

Юношеское увлечение энтомологией стимулировало интерес к более глубоким проблемам биологии и привело к тому, что Любищев стал профессиональным зоологом. Около трех десятилетий он работал в учреждениях, связанных с энтомологической тематикой. Множество фактов, накопленных при практической работе с насекомыми, многолетнее изучение с позиций специалиста-систематика разнообразия (а порой, напротив, монотонности) органических форм, поиск диагностических признаков и сравнение их с приводимыми в литературе — все это стимулировало склонный к обобщению ум А. А. к заключениям синтетического характера. Следует подчеркнуть, что насекомые представляют собой исключительно удачную модель для рассмотрения общезоологических и общебиологических проблем.

Во многих случаях объект исследования подсказывал необходимость ревизии некоторых считавшихся незыблемыми положений, оказавшихся на деле в противоречии с фактами. Так, разнообразие и несводимость к общему прототипу стридуляционных органов прямокрылых послужили А. А. материалом для критики концепции монофилии и для обоснования одного из новых критериев реальности в таксономии (шестнадцатый критерий) — реальности идеи, воплощенной в материи [64]. Излишне говорить, что значение этого обобщения выходит далеко за пределы зоологии.

Проведенный на основании литературных данных анализ строения звукопроизводящих органов насекомых дал А. А. веские аргументы в пользу разделяемого им положения Л. С. Берга о том, что приспосабливание не всегда является ведущим фактором эволюции. Очевидно, что издавание звуков важно для привлечения особей другого пола. Однако у большинства саранчовых звукопроизводящие органы отсутствуют. Более того, разнообразные стридуляционные органы свойственны подземным личинкам пластинчатоусых жуков, у которых, естественно, издавание звуков не связано с полом. Любищев рассматривал такие факты как "целеустремленные", но вряд ли "полезные" признаки.

Самый обширный материал для размышлений А. А. получал при изучении листоедов подсем. Halticinae — земляных блошек, составляющих для него предмет практической таксономической работы. В пределах этой группы Любищев констатировал наличие сходных "по смыслу", но различных "по выполнению" или по месту нахождения новообразований, таких, как расширенный первый членик лапок и своеобразное видоизменение члеников усиков самца [58]. Эти наблюдения привели Любищева вслед за Н. И. Вавиловым [1 Вавилов Н. И. Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости. Саратов, 1922. (Тр. по прикл. ботан., генет. и селекции; Т. 17).] к заключению об очень широком распространении явлений параллелизма в природе. Важно отметить, что А. А. считал невозможным их объяснение с позиций "синтетической" теории эволюции: "Та же повторяемость, параллелизм развития указывает, что в историческом развитии ... есть законы, лежащие в основе филогенеза, мысль, развиваемая давно многими исследователями и с особой силой выраженная в книге Л. С. Берга "Номогенез"" [2 Берг Л. С. Номогенез, или эволюция на основе закономерностей. Пб . 1922. (Тр. Геогр. ин-та; Вып. 1).] [58]. Присутствие на члениках усиков самцов блошек разнообразных, по-видимому не связанных с половым отбором приспособлений — еще одно свидетельство наличия в эволюции момента, не имеющего приспособительного значения.

Человек необычайно высокой культуры, А. А., разумеется, не мог не обращать внимания еще на одну сторону энтомологических объектов — эстетическую. Не случайно, рекомендуя в качестве одной из интереснейших форм "гигиенического хобби" занятие систематикой насекомых, он писал, что эстетическая сторона систематики "превосходит соответствующую сторону всех других хобби" [65]. Резко осуждая сторонников "нумерической таксономии" (Sokal[3 Sokal R. R. Second annual conference on numerical taxonomy. — Syst. Zool., 1969, vol. 18, N 1, p. 103—104.] и др.), . декларирующих в недалеком будущем полную замену нынешней "музейной" морфологии биохимической характеристикой форм, А. А. в числе прочих контраргументов указывает, что при этом была бы полностью уничтожена эстетическая сторона систематики, по его мнению, немаловажная. Действительно, эстетическое, эмоциональное восприятие объекта и природы в целом не только не противоречит научному восприятию, но, вероятно, необходимо для действительно совершенного, гармонического научного синтеза. К сожалению, эстетическая сторона объекта исследования игнорируется большинством биологов начиная уже с середины XIX в. и по сей день. И естественно, что А. А., прогнозируя будущее систематики, выражал надежду, что "по закону диалектического развития произойдет возврат на повышенном уровне к гармоническому пониманию природы ... имевшему место в XVII и XVIII веках и приведшему-к успехам, которыми и сейчас может гордиться биология" [65].

Переходя к собственно энтомологическим работам А. А., отметим, что они могут быть подразделены на два самостоятельных направления: 1) работы в области сельскохозяйственной энтомологии (рассматриваются отдельно в гл. 5) и 2) работы в области энтомологической систематики, включающие как чисто таксономические исследования, так и разработку методов дискриминации и идентификации таксонов.

Оценка описательных таксономических работ А. А. затруднительна вследствие того, что подавляющая их часть, к сожалению, осталась неопубликованной. Не изданы три монографии, посвященные земляным блошкам и совкам Киргизии — группам обширным, сложным для таксономического исследования и представляющим бесспорный практический интерес как вредители сельского хозяйства. На протяжении нескольких десятилетий А. А. интенсивно занимался таксономией земляных блошек и собрал большую коллекцию, ныне находящуюся в Зоологическом институте АН СССР. Статья А. А., посвященная классификации земляных блошек рода Halticae, также не опубликована.

Земляные блошки (Coleoptera, Chrysomelidae, Halticinae) — богатая видами группа, характеризующаяся исключительной монотонностью соматических признаков. Идентификация в большинстве случаев не удается без исследования копулятивных аппаратов самцов, но даже иконографическое определение (сравнение препаратов гениталий с рисунками в определителе) не в каждом случае приводит к успеху. В то же время описания и тезы в определительных ключах изобилуют неопределенными высказываниями, бесполезными.для определения, а подчас просто вводящими в заблуждение.

Разумеется, примитивность методов таксономического исследования не могла не вызвать суровой критики со стороны А. А., всегда предъявлявшего повышенные требования к строгости и точности научного исследования. В первую очередь его критика касалась оценки количественных признаков. В описаниях и ключах постоянно встречаются характеристики типа "тело более продолговатое" или "усики более толстые", а измерения относительных размеров отдельных органов делаются "на глаз". В частности, в определительных ключах постоянно мелькают антитезы вроде: "равен—вдвое больше", или "в 1.5— в 2 раза длиннее". Исходя из таких ключей можно было бы думать, что все количественные соотношения в природе кратны целым числам, а если дробным, то только 0.5 и 1.5. Очевидно, такие округленные значения получены визуальным сравнением единичных экземпляров, без использования даже простейших измерительных средств. Измерения "на глаз" приводят к грубейшим ошибкам, зависящим как от формы измеряемого органа, так и от индивидуальных свойств зрения составителя определительного ключа и определяющего. Несовершенство методов систематики вызывает заслуженную критику представителей других наук, давно вооружившихся точными методами" и низводит систематику до уровня "второразрядной" науки.

Другим существенным недостатком в использовании количественных признаков, по мнению А. А., следует считать несогласованность терминологии. Так, одни исследователи измеряют длину тела жука до конца надкрыльев, а другие — до конца брюшка [61].

Критике А. А. подвергался и господствующий в систематике дихотомический принцип определительных ключей, при пользовании которыми вследствие повторяемости антитез на разных уровнях ключа часто невозможно вовремя обнаружить ошибку. В своих работах Любищев рекомендует более совершенные и наглядные графические методы определения.

По выражению А. А., следует стремиться к такой четкости построения определительных ключей, чтобы надежное определение можно было сделать по одному экземпляру любого вида и чтобы у определяющего получилась полная уверенность либо в том, что он определил совершенно правильно, либо в том, что определяемый вид отсутствует в определителе. Эта цель в большинстве случаев может быть достигнута рациональным построением ключей, повышением точности измерений количественных признаков и учетом внутривидовой изменчивости; последнему А. А. придавал огромное значение. Не будет преувеличением сказать, что именно он ввел в практическую систематику понятие политипического вида, давно используемое в теоретической биологии, но до сих пор не нашедшее подобающего места в практике энтомологической систематики.