Метроном. История Франции под стук колес парижского метро - Лоран Дойч

ПОЧЕМУ ДАГОБЕР НАДЕЛ ШТАНЫ НАИЗНАНКУ?

В песенке добрый святой Элуа шутливо говорит доброму королю Дагоберу, что тот надел штаны наизнанку… Анахронизм, поскольку короткие штаны с буфами до колен будут придуманы вдохновенными модельерами почти тысячу лет спустя. Революция, презиравшая историческую правду, создала этот куплет, чтобы высмеять всех королей и всех святых. Восставшие просто высмеивали рассеянность короля или же, в более ядовитой интерпретации, шутили над предполагаемой любовной связью между королем Дагобером и святым Элуа? Любовью извращенной, как надетые наизнанку штаны… Впрочем, его величество поторопился «переодеть их», так что историческая честь была спасена!

Пока же будущий святой — всего лишь ремесленник, желающий как можно лучше украсить трон нового короля. Возможно, трон не слишком комфортабельный, поскольку у него были примитивные кожаные полоски на сиденье, но его сверкающая бронзовая основа впечатляла, подлокотники расширялись и превращались в львиные головы с разинутой пастью. Трон короля Дагобера сейчас хранится в Кабинете медалей Национальной библиотеки.

Чтобы выразить свою абсолютную власть, Дагоберу нужны соответствующие символы. Но этого ему недостаточно: ему нужно также запечатлеть свою щедрость в камне. Париж уже имеет свое аббатство, и тогда Дагобер обращает взгляд к Сен-Дени. Это будет великим творением его жизни!

Будучи человеком глубоко верующим и очень суеверным, Дагобер убежден, что святой Денис с небесной высоты взирает на него. Король это знает, знает потому, что однажды увидел во сне обезглавленного Дениса, после того как посетил его могилу… И видение обещало ему защиту, но при условии, что Дагобер, сделавшись королем, подарит ему самое роскошное надгробье.

Церковь Сен-Дени была некогда основана святой Женевьевой, мы это помним, однако за полтора столетия все здесь сильно деградировало. Теперь это маленькая обветшалая часовня на севере Парижа, и сюда уже не приходят многочисленные паломники. Десять лет назад некий бенедиктинский монастырь пристроил к нему молельню, так появилась скромная хижина, где поселились крестьяне и ремесленники, которые зарабатывали, обслуживая сообщество монахов. И все это дышит нищетой, запустением. Дагобер же твердо решил удовлетворить святого, украсив его могилу.

Он строит святому Денису мавзолей, столь же большой и столь же красивый, как легенда: на смену ветхой церквушке вскоре приходит базилика. Элуа, ювелир-министр, получает приказ изготовить раку, призванную воздать святому должный почет. Элуа подчиняется: он создает великолепное творение из золота и драгоценных камней, с позолоченными балюстрадами, серебряными дверьми и мраморной крышей. Мощи Дениса покоятся в могиле, достойной святого-чудотворца! Но министр идет дальше и превосходит королевское желание: чтобы принимать подношения верующих, он задумывает ствол из серебра; чтобы подстрекнуть религиозный пыл, он творит громадный крест из золота, усеянный гранатами и изумрудами.

Дагобер думает также о духовном спасении дам. На острове Сите появляется женский монастырь, выведенный из юрисдикции епископа Парижского. Ор, первая аббатиса, принимает устав над мощами Элуа… итак, это будет монастырь Сен-Элуа! И вот уже за стенами порхают триста монахинь. Для них строят две церкви: одна посвящена святому Марсьялю, где они будут служить мессу, вторая — святому Павлу, где их отпоют, когда придет срок. Отметим, для маленькой истории — той, что любит подглядывать в замочную скважину: священнослужительницы, привлекательные для военного гарнизона, обеспечивающего безопасность королевского дворца, который находится совсем рядом, позволят себе увлечься красавцами-солдатами настолько сильно, что община будет, в конечном счете, распущена по приказу папы… но только пять столетий спустя. Это позволит нескольким поколениям добрых сестер осуществить братание армии и церкви совершенно особым образом.

Кроме того, Дагобер покрыл благодеяниями аббатство Сен-Венсан-Сент-Круа. Разумеется, набожная щедрость доброго короля к аббатствам и монастырям не вполне лишена задних политических мыслей. Монарх отлично знает, какие выгоды он может извлечь из благоговения перед мучениками и святыми. Разве не религия гарантирует единство королевства? Ни язык, ни национальные устремления, ни сплоченность народов недостаточны, чтобы сблизить разрозненные партии в государствах Дагобера. Католицизм с его кортежем святых, нагромождением реликвий, богатыми церквами и могучими аббатствами — вот что способно объединить в общем духовном экстазе различные куски франкского королевства.

Однако королю порой необходимо показать свою власть и собрать некоторые средства. В этом случае он без колебаний ущемляет отдельные религиозные ордена. Вызывающие богатства этих учреждений раздражают власть, ибо дворец постоянно жаждет наполнить казну, чтобы обустроить Париж, население которого неустанно растет, а также для того, чтобы вести войну против гасконцев и бретонцев, требующих независимости, или против славян, угрожающих границам. И вот, с целью прибрать как можно больше дивных золотых монет, Дагобер конфискует в пользу государства земли, присвоенные церковью. Станут ли монахи протестовать? Нет, ведь король ведет ловкую игру: принимает прелатов и заставляет выступить перед ними своего верного Дезидерия, епископа Кагорского.

— Кто имеет честь работать под непосредственным управлением Вашего великолепия, — заявляет он, — знает, что вы неспособны оскорбить церковь, и только Ваша страсть к справедливости, Ваше понимание необходимости могут вынудить Вас принять подобные решения.

После такого епископального напутствия король уточняет, что речь не идет о личном обогащении, но о политике безопасности и единства королевства. Как устоять перед столь несокрушимой волей? Епископы склоняют голову и позволяют ощипать себя, не слишком протестуя.

К концу 638 года Дагобер, которому всего тридцать пять лет, выглядит стариком. Пузырящиеся штаны и тога, в которую он драпируется, не могут скрыть истины: король ужасно похудел. Сверх того, его темно-русая борода быстро поседела, а его прекрасная шевелюра превратилась в сивую гриву. Приступы воспаления желудка становятся все более частыми, и он страдает кровотечениями — чаще всего из зада. Врачи считают верным средством делать ему кровопускания, но это не приносит облегчения и только ослабляют больного.

В октябре месяце Дагобер объявляет паломничество в Сен-Дени. Перенесет ли он путешествие? Король не должен испытывать тряски, потому он отправляется в свое любимое аббатство на колеснице, которую тянут два быка, идущие почти шагом. Помолившись, Дагобер приказывает перевезти его на виллу Эпине, в то самое место, где он родился. Таким образом, он находится не слишком далеко от Сен-Дени, которое избрал местом погребения. О, не без колебаний: три года назад, в первом завещании, он решил упокоиться в Париже, в церкви Сен-Венсан-Сент-Круа, рядом со своим отцом. В конце концов, он изменил свои распоряжения и хочет теперь лежать рядом с могилой святого мученика.

В Эпине Дагобер еще занимается делами королевства. Но когда к нему хотят привести сына Хлодвига (будущего Хлодвига II), которому всего четыре года, отец отказывается наотрез:

— Смотреть на умирающего ребенку негоже, я предпочитаю, чтобы он сохранил обо мне лучшее воспоминание.

Утром 19 января короля находят мертвым в постели. Аббат Сен-Дени организует пышные похороны. Его за это упрекают, ибо Дагобер вел очень распущенную личную жизнь: три жены — Гоматруда, Нантильда и Вульфегонда, две известные сожительницы — Рагнетруда и Верхильда, не считая бесчисленных интрижек со служанками, рабынями и красивыми придворными дамами… Аббат не обращает внимания на эти упреки, он не может поступить иначе: ему необходимо с почетом похоронить человека, которому аббатство обязано своим существованием и своими богатствами.

В Эпине торговцы солью кипятят останки и крепко их присаливают, рудиментарный способ бальзамирования. Затем, осуществляя право своей корпорации, они поднимают тело короля и перевозят его со смертного одра к могиле в Сен-Дени. В церкви аббатства собирается знать, съехавшаяся со всех окраин королевства… Прибывает паланкин, в котором покоится тело. Покойный лежит в красной королевской мантии, со скрещенными руками, в благочестивой позе.

ЧТО ИЗОБРАЖЕНО НА НАДГРОБЬЕ ДАГОБЕРА?

В XIII веке монахи Сен-Дени пожелали воздать почести королю Дагоберу, сделав ему совершенно необычное надгробье. Но скверная репутация доброго короля пугает их. И они придумывают несколько двусмысленное изображение, которое выглядит в камне, как комикс… Душа короля, изображенная в виде обнаженного коронованного мальчика, уносится в ад в лапах демонов. К счастью, святой Дени, святой Мартин и святой Морис освобождают душу, уносят ее на небо и позволяют ей войти в рай. Послание совершенно ясное: Дагобер заслуживал бы ада, но благодаря вмешательству святых перед ним чудесным образом открылись врата вечного блаженства. Это поразительное надгробье можно увидеть в Сен-Дени, рядом с центральным алтарем.