Ракеты и люди. Лунная гонка - Борис Черток

Необычной была предложенная в эскизном проекте силовая схема ракеты.

Со времен ракеты Р-2 мы гордились тем, что первыми осуществили идею несущих баков: металл баков был силовой и одновременно внешней оболочкой ракеты. По этому принципу строились все наши и американские боевые ракеты и космические носители. Для H1 размеры баков первой и второй ступеней оказались такими, что доставка их с куйбышевского завода «Прогресс» на полигон ни по железной дороге, ни по воде, ни по воздуху была невозможной.

На полигоне необходимо было строить завод для сварки баков, изготовления и сборки всех трех ступеней ракеты. Толщина металла несущих баков выбиралась из расчета внутреннего давления, статической и динамической нагрузок конструкции всей ракеты. Для несущих баков потребовалась оболочка такой толщины, что технология того времени не обеспечивала надежность и прочность сварного шва. По этой причине силовая схема ракеты предлагалась в виде внешней несущей оболочки, внутри которой размещались сравнительно тонкостенные сферические топливные баки, двигатели и все системы.

Для сварки сферических баков Борис Патон — директор киевского Института электросварки им. Е.О. Патона — предложил новую технологию и специальные сварочные машины.

Далеко не все было продумано в конструктивной схеме ракеты и ее системе управления. Еще продолжались споры по методам транспортировки нетранспортабельных элементов. ЛКИ по постановлению полагалось начать в 1965 году. За оставшиеся до этого срока три года надо в голой степи сначала построить современный ракетно-сборочный завод, а уже на нем освоить новую технологию сварки баков, сборку ступеней и всей ракеты целиком. Все виды сборочных работ и испытаний, кроме огневых, впервые ракета должна пройти на полигоне. Это потребует создания кроме всего прочего жилого городка для рабочих и специалистов нового завода.

Реализацию проекта в интересах военных предлагалось осуществить в два этапа. На первом этапе на базе второй и третьей ступеней создать самостоятельную ракету Н11 со стартовой массой 750 тонн, способную вывести на околоземную орбиту спутник массой до 25 тонн. На втором этапе создавать саму сверхтяжелую трехступенчатую ракету H1 со стартовой массой 2200 тонн. Несмотря на очевидную рациональность, предложение о начале работ создания Н11 не было в дальнейшем поддержано ни решениями экспертных комиссий, ни военными, ни последующими постановлениями.

В истории не положено прибегать к сослагательным наклонениям, но я не историк и могу себе позволить предположить, что было бы, если бы наше предложение 1962 года было узаконено. Нет сомнения, что H11 мы бы создали значительно раньше первой летной H1. Вторая и третья ступени ракеты могли быть отработаны на стендах огневых испытаний под Загорском в НИИ-229 (так впоследствии и поступили). Стартовые системы, строившиеся для H1, на первом этапе могли быть упрощены и приспособлены для Н11. Была упущена реальная возможность создать экологически чистый носитель для полезного груза 25 тонн. Спустя 25 лет и по сие время потребность в таком чистом носителе в мировой космонавтике ощущается очень остро. Но тогда идея была перекрыта в связи с предложениями Челомея по УР-500 и Янгеля по Р-56.

В эскизном проекте лунная экспедиция еще не была названа главной задачей носителя. Связку из двух аппаратов — лунного орбитального корабля, посадочного ЛК — и разгонных блоков «Г» и «Д» назвали весьма прозаически — Л3. Фактически проекта кораблей

Л3 в 1962 году еще не было. Более того, чтобы «не дразнить гусей», как иногда говорил СП, не показывались и не были по-серьезному просчитаны распределения масс для лунного комплекса и, в частности, масса лунного корабля, необходимая для посадки с маневрированием, надежного взлета с поверхности Луны и последующего сближения с орбитальным кораблем.

На пленарном заседании экспертной комиссии докладчиком был Королев. Он доложил, что предъявляется проект только ракеты-носителя H1, без проектов полезной нагрузки. Задачи, которые могли быть решены с помощью такой ракеты-носителя, были им перечислены в следующей последовательности:

оборонные;

научные;

освоение человеком Луны и ближайших планет Солнечной системы (Марс, Венера);

всеобщая связь и ретрансляция радио и телевидения;

постоянная система (несколько сот спутников) для слежения, обнаружения и уничтожения ракет противника.

Интересно то, что последняя задача в этом перечне предвосхитила идею СОИ, разработка которой в США началась через 30 лет! Под эгидой США в 1995 году начала создаваться система из нескольких сотен спутников для целей глобальной связи. В 1962 году в своем докладе Королев назвал подобную систему орбитальным поясом. Сотни спутников, составляющих такой пояс, могут быть использованы для целей глобального контроля и наблюдения за всем, что творится на Земле и в околоземном пространстве. Исторический парадокс заключается в том, что в конце девяностых годов для создания подобного орбитального пояса американцы используют российские и украинские ракеты-носители и прежде всего УР-500К и «Зенит».

В 1962 году УР-500 еще не было в металле, но уже тогда решение о ее создании было одной из причин, по которой экспертная комиссия не поддержала предложения ОКБ-1 по созданию ракеты Н11.

Экспертная комиссия рассмотрела в июле 1962 года наш эскизный проект и одобрила создание ракеты-носителя H1, способной выводить на круговую орбиту ИСЗ высотой 300 километров полезный груз массой 75 тонн.

Президент Академии наук М.В. Келдыш утвердил заключение экспертной комиссии по проекту H1. В заключении экспертной комиссии главными задачами H1 были оборонные, а не лунные.

Аппарат ВПК очень внимательно следил за ходом работ по H1. Несмотря на общий фон благополучия выполнения пилотируемых космических программ, победные пресс-конференции и послеполетные приемы в Кремле с обильным угощением, Хрущев снова напоминает о H1.

24 сентября 1962 года выходит новое постановление ЦК КПСС и Совета Министров по H1. Основной смысл постановления заключался в расписании плана основных работ, имея в виду начало летно-конструкторских испытаний ракеты-носителя в 1965 году. Несмотря на то, что над текстом этого плана трудились вместе с Королевым основные главные под контролем заместителя председателя Государственного комитета по оборонной технике (ГКОТ) Тюлина, расписанные там сроки этапов вызвали среди основных творцов много иронических замечаний.

Предыдущими постановлениями 1960 и 1961 годов нам предписывалось создать H1 в 1965 году. В апреле 1962 года то же правительство и ЦК, и тот же Первый секретарь ЦК КПСС Хрущев предлагают ограничиться только эскизным проектом. Появление этого промежуточного постановления объяснялось весьма прохладным отношением к проекту H1 Минобороны и влиянием на Хрущева предложений Янгеля и Челомея. За год до этого постановления директор днепропетровского завода № 586 Леонид Смирнов назначается заместителем председателя ГКОТ, а вскоре министром СССР — председателем ГКОТ. Учитывая тяжелейшее экономическое положение в стране и стремление Хрущева изыскать средства для строительства жилья, подъема сельского хозяйства, производства удобрений, еще не поздно было вообще остановить финансирование H1. Еще весной 1962 года Хрущев колебался, постановление от 24 сентября показало, что осенью колебания закончились. Новым постановлением стендовую отработку автономных двигателей третьей ступени предписывалось закончить в 1964 году, двигателей второй и первой ступеней — в 1965 году. Стендовую отработку двигателей в составе блоков и установок предусматривалось закончить в первом квартале 1965 года. Окончание строительства стартовой позиции, сдача ее в эксплуатацию, и начало летных испытаний — все тот же 1965 год.

Владимир Бармин, упорно не желавший визировать абсурдный, по его мнению, план, обращаясь к Королеву, резко заявил:

— Я формально, по постановлению правительства, имею право подписать акт о допуске к первому пуску стартовой позиции со всеми ее системами и сооружениями 31 декабря. До появления такого документа ты, Сергей Павлович, не имеешь права доставлять на старт штатную ракету. Да и везти ее будет не на чем, потому что установщик для нее я тоже по вашему предложению имею право допустить к использованию не позднее 31 декабря. Эти свои права мы со строителями используем, сами понимаете, в полной мере.

Что же нам с вами останется для подготовки и пуска? Ноль целых и ноль десятых секунд под самый Новый год!

Подобных саркастических замечаний было много и в самих аппаратах ВПК, Совмина и даже ЦК. Но в «коридорах власти» разводили руками — эти сроки согласованы с Королевым, он не только не протестовал, но сам заявлял, что никто нам не дал права пересматривать сроки начала ЛКИ, установленные предыдущими решениями ЦК и Совмина.