Куклы - Ян Миклашевский

***

- И как ты с Аномальных выбрался? - Якушев подозревал, что Коля рассказал ему далеко не всё.

- Э нет, - усмехнулся тот, - я тебе сейчас про бреши в Периметре расскажу, а потом окажется, что твои друзья их перекроют. Про это уговора не было.

- Моим друзьям это безразлично, у них тут другие дела. Вернулся-то зачем?

- Знаю я, как вам это безразлично, - проворчал Коля. - Теснота городская достала, работку тут интересную подбросили, да и не вижу я себе применения в обычной жизни. Когда в первый раз уходил на Большую землю, так вообще думал, что сюда больше ни ногой, однако ж вернулся, так что и в этот раз иллюзий не строил. У кого-то из тех, кто попал на Аномальные, они похищают жизни, но у всех без исключения - души. Не сразу, но гарантированно. А без души жить оно как-то неправильно. Что ещё осталось? Про бывшего владельца этого компа - ничего я о нём особенного рассказать не могу. Знаю только, что он из ваших был и с Борщём какие-то дела вёл. Шмот его, если что, в том бункере остался. Я по нему не шарил особо, только еду и боезапас забрал, но тут уж сам понимаешь. А может, и не его это шмот был, а другого моего напарничка, я не разбирался. Так что, если есть желание, можешь туда прогуляться и сам посмотреть, - усмехнулся сталкер. - Я свою часть уговора выполнил?

Когда Якушев уснул, Коля закурил и задумался. Несколько лет пребывания на Аномальных научили его тому, что доверять не стоит даже проверенным людям, а уж о незнакомцах и вовсе речи быть не может, особенно, если незнакомцы эти не могут вспомнить того, что происходило с ними ещё не так давно. Коля нисколько не стыдился, что скормил лейтенанту упрощённый вариант, лишённый подробностей, а по некоторым моментам и вовсе расходящийся с реальными событиями. Дверь, якобы ведущая в метро, действительно была им забаррикадирована. Но чуть позже, подстёгнутый некоторым количеством алкоголя, попутно изнывая от противоречивой смеси хмельного любопытства и остатков осторожности, он не удержался и баррикаду разобрал. То, что его догадки оказались неверными, он понял сразу же, увидев перед собой просторное помещение с ходами в пока ещё неизвестность. Возможно, вход в метро действительно был где-то там, но искать его Коля не стал, предпочтя для начала, на всякий случай, заблокировать все двери, попавшиеся ему на пути, дабы разобраться с ними позже и по одной. И всенепременно поступил бы именно так, если бы не обнаруженная им лаборатория. Некоторое время спустя Коля с оторопью смотрел на странного вида операционный стол, рядом с которым находилась стойка с закреплённым на ней непонятным и неизвестным ему прибором. От устройства к столу тянулись металлические стержни, похожие на ноги гигантского насекомого, а их концы венчались блестящими в мертвенном свете "светляка" иглами. Какие бы опыты тут ни ставили, но удовольствия их объекты, судя по наличествующим в конструкции стола фиксаторам конечностей, явно не испытывали. Хотя, может и испытывали, но поди разберись теперь. Стол и стойка с неизвестным прибором, казалось, излучали ужас, и на их фоне весь прочий антураж терял для возможных исследователей интерес, не говоря уж о том, что был он обычным для подобных мест. От стеклянных ёмкостей толку и так было не много, древняя электроника могла заинтересовать только лишь коллекционеров антиквариата, но вот этот стол... Матрас направился дальше.

В соседнем же помещении, как выяснилось в дальнейшем, интерес представляли и стекляшки: часть из них содержала жидкости неизвестного состава, разнообразием же цветов эта экспозиция походила на витрину отдела газированных напитков в каком-либо универмаге, причём содержимое трёх пробирок явно содержало какой-то люминофор, а две совсем уж маленькие пробирочки стояли в небольшом прозрачном кейсе толстого стекла, явно призванном не дать их содержимому вырваться наружу, случись что. По-прежнему, без специалиста разобраться в мутных формулах и обрывках отчётов возможности не представлялось, тягой же к занимательной экспериментальной химии с элементами членовредительства Матрас не страдал.

Слукавил Коля и по поводу того, что по вещам своих бывших напарников он полазил совсем немного. По виду лейтенанта было понятно, что если он сейчас чего и желает, так это точно не вояжа в заброшенную лабораторию, находящуюся непонятно где, и до которой добираться неизвестно как. А коли так, то и всех подробностей ему знать необязательно. Вот спать лейтенант хотел наверняка, возможно, что и жрать тоже. На Большую землю, горячего душа там, женщину... А потом водки и опять женщину, но никак не в пыльный бункер, количество посетителей которого за последние полвека можно было пересчитать по пальцам одной руки. Преисполненный гаденьким чувством мелочной мести, Коля устроил сброшенным в процессе драки рюкзакам Гвоздя и Хендрикса натуральный шмон.

Грёбаный стол, вкупе со всей остальной конструкцией, упорно не шёл из головы. Всем своим монументальным видом он говорил о своей исключительности относительно прочего научного хлама бункера. Матрас чуял, что нашёл нечто уникальное, чего вряд ли кто до него находил на Аномальных вообще, но объяснить причину этого ощущения не мог. В мертвенном свете уже трёх "светляков" Коля смотрел на вышеозначенный предмет меблировки, цедил из найденной в рюкзаке Хендрикса фляги какую-то настойку, курил и думал. С этой инсталляцией определённо было что-то не так, но вот что конкретно...

Впрочем, разгадка оказалась насколько простой, настолько же и невероятной, когда выяснилось, что на приклёпанных к столу, стойке и прибору металлических табличках, подобных старым инвентарным биркам, нет ни слова на русском языке, зато есть очень даже на немецком. К вопросу о функциональном предназначении конструкции добавился ещё один, более философский, а именно: какого лешего под степями Украины забыл немецкий комплекс непонятного предназначения производства 1940го года? Мысль о кровавых нацистских экспериментах была отброшена сразу же, поскольку за всё время скитаний по лаборатории Коле не попалось ни одного мало-мальски похожего на хирургический инструмента, и это лишь подстегнуло буйство фантазии касательно функционала комплекса в целом, но, в частности же, тех игл на концах стержней, тускло мерцавших в бледном светлячьем свете.

"Резака", найденного в вещах Хендрикса, хватило на два сейфа из пяти обнаруженных в бункере. Увидев содержимое первого, Матрас пришёл в ярость: являло собой оное содержимое материалы одного из партийных съездов, ни научной, ни букинистической ценности не имеющее, а качество бумаги наводило на мысль, что даже с гигиеническими целями его использовать будет сложновато. Промелькнула робкая надежда, что книжка содержит какой-нибудь секрет, но при более детальном осмотре выяснилось, что является она именно тем, чем является.

Но вот второй сейф с лихвой компенсировал неудачу на первом: два журнала экспериментов и жутковатого вида чёрная папка с серебряного цвета нацистской символикой на обложке. Коля почувствовал азарт, впрочем, исчез он также быстро, как и появился - хотя по всем прикидкам выходило, что эти документы стоили не просто много, а ОЧЕНЬ много, но для этого их ещё нужно было кому-то сбагрить, а вот с этим была проблема. Ещё недавно, имея подобное в рюкзаке, Коля смог бы открыть ногой дверь любого из институтских научных комплексов на Аномальных, но из рассказов Нимова следовало, что в настоящее время потенциальных покупателей в пределах этой местности нужно ещё поискать. Оставался, правда, вариант толкнуть находку Борщу, но его Матрас собирался рассматривать в самую последнюю очередь.

Коля уже решил, что в ближайшее время его первостепенной задачей является "залечь на дно", и делать это лучше всего за Периметром. Опыт подсказывал, что по дороге может случиться всякое, потому ценную информацию нелишним будет продублировать. Пересъёмка найденного заняла три часа.

Через несколько дней, не по-летнему хмурым и дождливым утром, на автобусную остановку, находящуюся в окрестностях Чернигова, вышел мужик, одетый в знававший лучшие времена армейский камуфляж. Видом он был похож на похмельного грибника, облазившего все окрестные говны, а древний рюкзак системы "колобок" мог говорить как о своего рода приверженности своего владельца старым традициям, так и о банальном отсутствии у него денежных средств на покупку более практичной и современной альтернативы. Водитель подошедшего через некоторое время автобуса презрительным взглядом окинул пассажира, проворчал что-то про грязные сиденья и разных бомжей, но всё же принял оплату проезда, пусть и не без брезгливого выражения на лице. Впрочем, Коле подобное к себе отношение было безразлично - к его великой радости, в салоне было ещё несколько пассажиров, выглядевших схожим образом, а одно из правил на Аномальных гласило, что не следует выделяться без крайней на то необходимости. В воздухе витали ароматы дешёвого курева, коровника и перегара от употреблённого по случаю окончания рабочей недели вчерашнего. Подгулявшие работяги ехали по домам, где их ждали семейные скандалы, истерики жён и прочие неотъемлемые части скромного пролетарского быта. Матрас плюхнулся на одно из сидений в конце салона, протёр запотевшее от утренней сырости окно и уставился на хмурый лесной пейзаж. Он, как и основная часть пассажиров, тоже ехал домой, хотя с некоторых пор его одолевали сомнения, где же у него всё-таки на самом деле находится дом.