Искатель. 1985. Выпуск №4 - Виталий Мельников

Макларен нажал на кнопку, и на экране, как в телеигре, появились белые фигурки людей.

— А нельзя ли взглянуть с другой стороны? — попросил Харст лишь для того, чтобы выплеснуть нарастающее раздражение.

Капитан снова коснулся сенсоров, и картина на экране вместе с фигурками людей на шла вращаться, сохраняя ощущение перспективы, как если бы они смотрели на нее с летящего вертолета.

— Достаточно, — сказал полковник. — А теперь чуть поближе. Вот так.

По периметру макета и в центре появились синие фигурки.

— Наши люди. Как видите, шеф, они просматривают каждый уголок. Ситуация под полным контролем.

— Продолжайте, — обронил Харст.

Белые фигуры пришли в движение. Некоторые из них поменялись местами. У красного квадрата в отдалении вспыхнули очертания машины, и тотчас два желтых человечка замерли в отведенных для них точках. Некоторые из белых фигурок снова поменялись местами.

Такой сценарий вполне удовлетворил Харста, но он какое-то время продолжал стоять молча, в задумчивости глядя на экран. Среди разноцветных фигур на макете он представил еще одну, известную лишь ему.

— Повторить еще раз? — с готовностью предложил капитан.

— Спасибо, Макларен, и так все ясно.

Харст попрощался легким кивком и направился к двери. Вернувшись в свой кабинет, сиял трубку телефона правительственной связи, вложил личную карточку с магнитным кодом в щель шифрующего устройства и не спеша набрал номер.

— Харст, — назвался он, дождавшись ответа.

— Что у тебя, Фрэд? — послышалось из трубки. Не очень радушно, однако и не совсем официально.

— Мы закончили подготовку операции, сэр, — доложил Харст.

— Можете приступать, Фрэд, — дал свое «добро» голос из телефонной трубки.

Они сидели за отдельным столиком в небольшой ложе, отгороженной от общего зала невысокими перильцами с отделкой под мореный дуб. Из дальнего конца ресторана доносилась негромкая музыка. Маленький оркестр исполнял в стиле «ретро» шлягер тридцатых годов — сентиментальное танго «Мелонга».

Утром Пат в лагере на базе Гринэм Коммон познакомила Симмонса с Робертом и его другом Гарри. Они приехали за ней, чтобы увезти в Лондон на уик-энд и заодно вместе поужинать.

Пат крайне не понравилось, как выглядит Роберт.

— Что с тобой происходит? Ты похудел, осунулся? — накрыла она ладонью руку Роберта, когда они стояли вдвоем у машины, ожидая замешкавшегося Гарри. — Тебя что-то гнетет?

— Черное небо без звезд, — невесело усмехнулся он.

По лицу Пат скользнула тень.

— Нашел чем шутить! — глухо произнесла она.

Роберту не хотелось говорить на эту тему, но, поколебавшись, он все-таки признался:

— Нет, Пат, я не шучу Небо без звезд я — видел наяву. — И Роберт рассказал ей о бушевавшей над лагерем грозе Пат отреагировала серьезнее, чем ожидал он.

— Плохое предзнаменование. Я боюсь за тебя, Роберт, умоляю, будь осторожнее. Ты меня так напугал с этой запиской.

Роберт поморщился:

— Мы же все выяснили… Я действительно не знал об аресте Бена, это случилось после моего отъезда. А его призывы к радикальным действиям… Он просто помешался на них, извел меня своими дурацкими разговорами…

— Правда?

— Ну ведь и Гарри тебе сказал то же самое, слово в слово… Успокойся.

Этот разговор состоялся утром, а теперь был вечер, и они сидели в ресторане. Обслуживал их лично старший официант. В ожидании, когда этот здоровяк во фраке с досиня выбритым лицом принесет заказ, Симмонс и Гарри вели оживленную беседу. Роберт и Пат говорили мало. Больше слушали: Роберт с напряженным вниманием, Пат — с легкой улыбкой на губах.

— Нужен мощный толчок, который поднимет весь народ, — говорил между тем Гарри, — тогда правительство вынуждено будет подчиниться воле народа. Разумеется, если оно захочет остаться правительством.

— И кто же даст этот толчок? — перебил его Симмонс.

— Мы! — решительно хлопнул ладонью по скатерти Гарри. — Сотни таких, как мы, которые не жалеют себя во имя великой цели…

Симмонс посмотрел на Гарри, потом перевел глаза на Роберта и снова с усмешкой посмотрел на Гарри.

— А вам не кажется, что от такого геройства — один шаг до терроризма? А терроризм, — Симмонс глянул на Пат, — вы, как я понимаю, осуждаете?

Гарри раздраженно прищурился:

— На карту поставлена судьба планеты, гибель всего человечества. Предотвратить катастрофу можно только решительными действиями, но не обязательно теми, что именуются терроризмом.

— Звезда героев-одиночек погасла еще в начале века, — с достоинством возразил Симмонс. — И мне очень жаль, что свет, идущий от нее, все еще кажется кому-то зарею будущего.

Пат, не сказавшая до этого ни слова, вмешалась в спор.

— Я считаю, главное — поднять сознание масс, — заметила она, обращаясь к Симмонсу, но глядя на Роберта. — Когда мы начинали нашу борьбу против размещения американских ракет на английских базах, нас поддерживало тринадцать процентов населения. А теперь с нами уже более шестидесяти процентов. В конце концов мы вынудим правительство считаться с нами. Маргарет Тэтчер любит повторять: дело, в котором применяется насилие, — проигранное дело! Коли так, то победа нам обеспечена.

Гарри принял наигранную позу. Лицо его стало задиристым.

— Что-либо изменить в этом мире может только молодежь, — с жаром произнес он. — Она избавляется от балласта прошлого, но еще не обрела веры в будущее, и тот, с кем она пойдет, станет победителем в этой борьбе за сердца и умы людей. Выйдите на улицу, и вы увидите, как молодые люди издеваются над переоценкой ценностей, в которую играют обитатели духовной барахолки, именуемой современным обществом.

«Хитер, ловко жонглирует словами, — отметил про себя Симмонс, угнетенный какой-то исподволь рождающейся неприязнью к этому человеку. — Дар убеждения есть, даже когда несет полную околесицу. И сочетать природное обаяние с умом умеет…»

— Мы сами бородаты, и не хуже Моисея, — продолжал ораторствовать Гарри.

Взгляд Симмонса упал на курчавую бородку Роберта, и он невольно улыбнулся неожиданной аналогии. Но Гарри истолковал его улыбку по-своему:

— Вам, закосневшим в плену условностей, ханжества и лицемерия, никогда не понять стремления молодежи к подвигу, который перевернул бы мир, привел его на путь духовного ренессанса…

В это время к столу подошел официант, и спор прервался, а к концу ужина разговор уже шел о житейских делах. Пат повеселела, и Симмонс пригласил ее на танец.

Когда они отошли от столика, Гарри наклонился к Роберту и, возбужденно блестя глазами, сообщил: