Трое - Валери Перрен

постерами групп: Indochine, The Cure, Depeche Mode. Одиль любила только Джо Дассена, да так сильно, что Пьер даже ревновал. После ухода жены он не стал выбрасывать пластинки на 33 оборота, хотя мог кому-нибудь их подарить, но ему была невыносима сама мысль о том, что другой человек будет слушать любимые песни Одиль. Когда через пять лет певец умер, Пьер подумал: «Они встретятся там, наверху. На этот раз я и правда ее потерял. Мне с ним не соперничать».

Если б не было тебя,

Зачем бы я жил…

Дассен всегда был аккуратно причесан и одет с иголочки. Носил белые костюмы, не чета любимчикам Нины с торчащими в разные стороны лохмами, худым, как скелеты! И рожи разрисованы! Странные настали времена…

Однажды утром родители Одиль въехали в дом напротив, и Пьер не придумал ничего лучше, чем в четверг после обеда украсть ее велосипед и вернуть только в субботу. Три дня он прятал двухколесную машину и репетировал свою речь: «Привет! Он вроде твой. Нашел в верхнем квартале, у чужого палисадника». Одиль притворилась, что поверила…

Они поженились в семнадцать лет, и у них родилась дочь Марион. Больше детей не было, хотя Пьер хотел троих: дочь, сына и еще одну дочку. Одиль остановилась на первой.

Пьер перешагивает через ворох одежек, сдергивает покрывало с кровати, снимает простыню, наволочку, и на пол летят три конверта. Один из них с письмом.

ЖАН-ЛЮК, ТЫ ИДИОТ, РОГОНОСЕЦ, ПОЗОР ВЕРХНЕГО КВАРТАЛА, ТЫ СДОХНЕШЬ, ЭТО ПОСЛЕДНИЙ ГОД ТВОЕЙ ЖИЗНИ, ВСЕ РЕШАТ, ЭТО НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ, НИКТО НИКОГДА НИЧЕГО НЕ УЗНАЕТ, КРОМЕ ТЕБЯ, ТЫ ЗНАЕШЬ, ЗА ЧТО БУДЕШЬ ПЛАТИТЬ, А МЫ ТРАХНЕМ ТВОЮ ВДОВУ.

Пьер читает фамилии на конвертах и сразу понимает: Нина вскрывает чужую почту. Он подозревал, но не хотел признавать горькую правду. Как-то раз старик заметил, что у внучки, крутившейся вокруг его сумки, странный вид. Виноватый. Именно так девочка выглядела, когда притаскивала в дом очередного котенка и прятала его, чтобы дед не заметил, а по прошествии нескольких недель начинала умолять: «Ну пожалуйста, дедуля, давай оставим его, он так давно живет с нами!»

Пьер впадает в панику, бросает конверты и простыни на пол и выходит, даже не заперев дверь.

В крови старого почтальона бурлит ярость, перед глазами стелется красный туман, он похож на хищника, одержимого жаждой убийства. Как она посмела?! После всего, что он для нее сделал! Остался жить, работал как вол – все ради Нины. Вставал ни свет ни заря, умывался, завтракал, седлал велосипед, развозил почту, возвращался домой, готовил девочке ужин. Экономил на себе, лишь бы ей всего хватало. Пьер вспоминает Нину в грудном возрасте, со`ски, молоко фирмы «Галлия» для малышей 1-й и 2-й возрастной группы, мучения с режущимися зубками, прививки, первые шаги. Он покупал платьица и туфельки, не умея подобрать размер, и каждое утро изумлялся присутствию рядом малышки, тому, как быстро она растет и развивается.

Нина вскрывает почту. У него за спиной. Она – предательница! Как давно это началось? Если кто-нибудь узнает, он потеряет работу. Его уволят за грубое нарушение Устава почтового ведомства. Отдадут под суд и приговорят, это уж как пить дать! Что будет с Ниной? Кто о ней позаботится? Что скажут люди? Они подадут жалобы. Нину отправят в приемную семью, и сбудется худший кошмар Пьера. «Куда она отправится, если я вдруг умру? Мать уж точно ее не заберет».

Он возьмет вину на себя. Заявит, что Нина ничего не знала. Казните шального старика!

Пьер тормозит у коллежа. На часах полдень, из дверей группками выходят юноши и девушки. Нина в столовой. Старик расталкивает учеников, у него дергается лицо, он моргает как безумный, замечает сначала Адриена, потом Этьена, следом Нину. Троица стоит в окружении других ребят, их человек пятнадцать, не меньше.

Нина в одном свитере, ушла из дома без шерстяной куртки. Сколько раз он просил внучку одеваться теплее из-за астмы, а ей хоть бы хны! На дворе апрель, а у девочки шея голая! Пословицы нужны, чтобы ими пользоваться, Одиль больше всего любила эту: «Лучше одна птица в руке, чем две в кустах». Адриен шепчет Нине: «Твой дед здесь…» – и она поворачивает голову, смотрит на него и улыбается. «Что ты тут делаешь? Я что-то забыла дома?»

Мгновение спустя по красному от злости лицу и сжатым кулакам она догадывается – дед узнал про письма. Девочка мертвеет. Пьер отвешивает внучке пощечину, бьет по другой щеке. Звук глухой и звонкий одновременно. Тишина летит по двору, как пороховой след. Все потрясены, но никто не вскрикнул, не возмутился. Сцена как будто всех загипнотизировала. Что творится? Взрослый напал на ученицу на территории учебного заведения!

Пьер Бо впервые ударил Нину. Нет, второй раз. В шесть лет она раскрасила овощи с огорода синим фломастером, и он наподдал ей по попке.

Старик хватает внучку за воротник, вздергивает вверх, трясет и вопрошает молящим и одновременным ледяным тоном:

– Ты что, не понимаешь?! Не отдаешь себе отчета в том, что творишь?

Он готов убить ее на месте. Изничтожить. Его приводит в чувство гробовая тишина вокруг.

«А я-то сам что сейчас делаю?»

Бо медленно опускает внучку на землю. Он изумлен, все его движения замедленны. Нина похожа на марионетку с алыми щечками. На коже отпечатались пальцы деда. Глаза наполнились слезами, она дрожит, как в лихорадке. Пьер наконец осознает, что все на них смотрят. Подходит молодой, лет двадцати, надзиратель, восклицает:

– Что тут происходит?!

– Прости меня, – очень тихо, одними губами, шепчет Нина.

Совершенно потерявшийся Пьер Бо резко поворачивается и бежит прочь со двора, прыгает в машину, роняет голову на руль и начинает рыдать, содрогаясь всем телом. Одиль и Джо Дассен смотрят с небес и возмущаются. Жена ни за что его не простит.

– Ты все видела, она сама напросилась!

Одиль не отвечает, дуется на него, и пижон Дассен наверняка этим воспользуется.

20

12 декабря 2017

Двадцать семь лет спустя я во всех деталях помню события того апрельского утра. Остановившееся мгновение. Мы смотрим на Пьера Бо, замерев от ужаса. Он бьет Нину по щекам, никто ничего не понимает. Что это, сон или явь? Сцена длится минуту, не больше. Маленькая темноволосая голова грозит оторваться. На Нине черный свитер с серыми бабочками, они напоминают увядшие цветы. Она извиняется перед дедом, не защищается, не выглядит обиженной. Каждый спрашивает себя: «Что она натворила?» Хорошо разглядели сцену все и, разойдясь по домам, домысливали, строили предположения,