Заложница мафии (СИ) - Шайлина Ирина

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24

Давид.

Славкино присутствие в моей квартире чувствовалось.

Как-то очень незаметно она влилась в мой уклад, и это устраивало на все сто. О завтрашнем дне не думал, чё да как там будет, жизнь покажет.

Нам было хорошо здесь и сейчас.

Иной раз возникала мысль, — плюнуть все и сорваться в теплые края на недельку, натрахаться вдосталь, не думать ни о чем.

Лежать на берегу, чувствовать песок под ногами, в теплом море бултыхаться.

И тут же почти осадил себя.

У меня дел по горло, и на носу сделка крупная. Отдохну после.

А вот Славка… У Славки сын. И по тому, как о нем рассказывала она, конкурентов у него не было.

Да и не лез я в их семью. Не хотел только, чтобы ради пацана рисковала она, как в прошлый раз, и подставлялась.

Но Мирослава — девка умная, в этом я не сомневался.

Следующий день был полон встреч. Утром стартаперы заявились, в другое бы время послал их нахрен, но губернаторская поддержка принудила сделать вид, что слушаю.

Денег они просили немало, то ли решили, что у Чабаша бездонный кошелек, то ли думали, что после знакомства с Гараевым я им золотое руно притащу.

Я прикинул кое-что в уме, глянул на их расчеты, сделал пометку карандашом:

— Ну, ребятушки, здесь вам и половины стоимости хватит. Сдюжите.

К вечеру я решил, что смысла задерживаться нет. Вышел на крыльцо, дожидаясь, когда подъедет джип.

После мойки он сиял чистеньким полированным боком.

Тачки я любил. Видать, в своем детстве не наигрался в машинки, и сейчас менял их часто, но на этой ездил уже сравнительно долго, полгода почти.

Сел назад, впереди охрана, но прежде, чем тронуться, Вовчик подошёл.

Хлопнул второго охранника по плечу, сел на его место.

— Ты чего? — поднял бровь в удивлении, но Вовчик плечами пожал только:

— Пока никаких новостей нет, Давид Русланович, хочется за вашу безопасность отвечать вдвойне.

— Хуево, что нет, — холодно ответил, — как бы следующей новостью не стал мой некролог.

Возникла неудобная пауза, я видел, как напрягся водитель. Вовчик не промолчал, надо отдать ему должное:

— Я жизнь отдам, но этого не будет.

Домой ехали по новому маршруту, Вовчик выбирал их так, чтобы на пути минимизировать возможность засад.

Сегодня ехали вдоль набережной, я смотрел в окно на водную гладь. Лёд уже сошел на нет, кое-где только фрагментами встречались белые обломки. В этой части города снега не осталось, весна вступила в свои права.

Вовка обернулся ко мне, приложил палец к губам, призывая молчать.

Я нахмурился, ситуация мне не нравилась, но что творится, я ещё до конца разобрать не мог.

Вовка протянул небольшой лист бумаги, на котором написано было: «попросите остановить машину, чтобы пройтись. Мобильный оставьте здесь».

Перечитал два раза, потом кивнул ни на кого не глядя и скомкал записку, пряча в карман.

— Погода хорошая. Останови, по набережной пройтись хочу.

Мобильный вытащил из кармана, бросил его поближе к колонке в дверной отсек. Вовка покрутил музыку, прибавляя ее погромче, так, чтобы звуки из динамиков могли глушить часть разговоров.

Мои номера не прослушивались. Это я знал доподлинно, хотя и не рисковал, не таскал с собой сотовый по тем местам, куда не надо.

А сегодня смотрел на свой телефон, точно по нему мог определить, кто по ту сторону, этот человек — редиска, решивший против меня пойти.

Водитель перестроился в крайний правый ряд, заехал в небольшой «карман», где уже стояло с десяток автомобилей.

Я вышел неторопливо, закрыл дверь, оглядываясь по сторонам. Справа высилось здание администрации, выходившее фасадом на набережную, слева — исторический центр города.

По выложенной брусчаткой набережной гулял народ, было ещё по-весеннему прохладно и яркое солнце слепило, но не грело. Я подошёл к чугунному парапету, опираясь на него локтями, посмотрел на темные речные воды, на поверхности которой плавал старый мусор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Курить хотелось, как всегда в таких ситуациях. Похлопал себя по карманам, сигареты нашлись, а зажигалки — нет.

Вовка, догадавшись, подошёл ближе, чиркнул несколько раз, разжигая пламя.

Я наклонился к нему, прикрывая от стылого ветра огонь и прикурил.

— В машине прослушка, — вполголоса произнес начальник охраны, — устанавливали спецы.

— И как давно? — я выпрямился, выдыхая а сторону горький дым. Мимо с громким лаем пробежала мелкая собака на поводке, ее хозяйка недовольно зыркнула на зажженую сигарету в мой руке и демонстративно махнула пухлой ладошкой, разгоняя дым.

Я сделал следующую затяжку. Что я в машине обсуждал из важного? Вспомнить сейчас было нереально абсолютно, я целый день на телефоне.

— Позавчера все полностью проверял, ничего не было.

— Тогда — где и когда?

— Без нашего присмотра машина не оставалась на доступных местах. Сдается мне, что вчера, когда ее досматривали перед приемом у губернатора, жучок и воткнули.

Я выругался грязно.

Это место должно было быть безопасным, и кто-то работал либо вместе с Гараевым, либо за его спиной.

Ни один вариант мне не нравился.

— Снимать будем?

Вовка чуть отошёл, чтобы наше общение не казалось таким явным и подозрительным, я тоже развернулся в сторону автомобиля.

— Чтобы показать, что спалили? Нет уж, пусть дальше слушают. Вычисли мне этого гада, Вова, или я, блять, за себя не ручаюсь.

В машину я сел, резко хлопнув дверью. Водитель убавил звук, я махнул ему рукой:

— Домой погнали.

Дело принимало слишком серьезные обороты, и мне требовалась помощь со стороны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25

Мирослава

Что-то изменилось.

Я это сразу поняла и испугалась: любые изменения ни к месту сейчас, когда мой Сережка в чужих руках. Давид делал вид, что все в порядке, но я все чаще и чаще замечала, что он постоянно о чем-то размышляет.

Между бровей залегла хмурая полоска, взгляд, направленный вглубь себя. Он сидит так на кресле, а мне хочется подойти к нему, закричать, — что происходит? Я должна знать!

Но я не могла. Мне только и оставалось, что улыбаться и делать вид, будто нормально все.

Так длилось два дня, а на третий Давид с утра заявил:

— Собирайся, поехали к стоматологу.

Мы завтракали за большим кухонным столом, сидя друг напротив друга, в моей тарелке — овсянка, такая, как для Сережи варила. Я только ложку ко рту поднесла да так и замерла:

— Зачем? У меня ничего не болит.

— Профилактический осмотр, — ровным тоном ответил он.

— Такой же, как и у гинеколога? — я не смогла промолчать, тот визит к врачу до сих пор вспоминался с привкусом унижения, — ты меня решил со всех сторон обследовать?

— Считай, что у тебя полис ДМС на время отношений со мной.

Я ложку отложила, поднялась молча и ушла одеваться. Внутри гнев пополам со страхом, я никак не пойму, что он затеял. И Виктору звонить нельзя, сейчас звонок совсем ни к месту будет.

Проклятье.

Достала косметичку, нанесла легкий макияж. С этим я справлялась всегда быстро — рука набита. На отражение свое смотрю и тошно, ну как ты во все это вляпалась, Мирослава? Повезло родиться красивой, вот и хлебай сполна за свою красоту.

С вешалки взяла брючный костюм, покрутилась перед зеркалом, думая, что не хватает чего-то для полноты образа. Цепочки. Той самой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Украшения в отдельном кошельке лежали, я достала его, выудила цепочку — тонкую, витую, с изящным кулоном и на шею надела. Вряд ли Давид такие мелочи вспомнит, а для меня она все эти годы была как оберег, я носила ее, почти не снимая, пока в этот город не приехала. Тут она душила будто.