Память совести или совесть памяти - Игорь Сотников

– Видите ли, наша информационная компонента эфира, который позволит создать нам тот связующий мост с вашим намеченный прошлым, создается на основе сбора данных о том периоде времени, в который вы и собираетесь переместиться. Так, мы собираем (в нашем случае – это 85 год) все данные о составе внешнего фона (или по нашему информационного эфира), включающего в себя весь перечень присутствующих в нем веществ: как кислород, азот и т. д. Ведь содержание этих веществ в нашем эфире разнится для каждого периода времени, хотя, надо сказать, что есть и очень схожие времена, но все же именно срок в 48 часов – есть тот промежуток времени, когда эфирное время наиболее схоже. Так что, кто знает, что больше влияет на окружающую жизнь: то ли состав внешнего эфира, то ли сам живой мир, внося изменения в него. Так вот, чтобы у нас не было большого временного разбега, мы вносим составную константу в эфир, ну а вы моделируете определенную ситуацию, в результате которой мы попробуем совершить обмен. И наша компонента эфира, проложив путь в информационном пространстве, сможет соединиться с той вашей точкой сохранения, где будут находиться, отвечающие ему схожими характеристиками, эфирные ворота. Затем ваше концентрированное погружение наложит кальку на ваше прошлое, и за тем, за счет вашей модернизированной багажной памяти (проще сказать – большего веса вашей современной памяти), вы выдавите вашу прошлую составляющую памяти, которая по эфирной дороге сменит вашу сегодняшнюю память, и что, в конечном счете, приведет к нашему обмену, – сказав все это на одном дыхании, Консультант внимательно посмотрел на Лу, ожидая его реакции.

Лу же, сидя в кресле, что-то для себя обдумывал, а затем стал задавать дополняющие вопросы.

– Ну а как этот эфир вы заставите работать?

– Скажу так: этот эфир, по своей сути, тоже есть информационный концентратор памяти, и мы, введя его в вас, запустим его с помощью вас же, – начал говорить Консультант.

– Как это? – не выдержав, спросил Консультанта Лу.

– Наш эфир имеет жидкую форму, и мы, закапав его вам в глаза, запустим процесс обмена. Эфир же, проникнув в ваш мозг, подключившись к его деятельности, и поможет создать этот мост, – ответил Консультант.

– А не будет ли это, всего лишь, мозговая галлюцинация? – спросил Лу.

– Кто знает, ведь человеческий мозг так и не изучен до конца. Да и если так, разве для вас будет это иметь значение, если вы будете ощущать свое прошлое так же реально, как и прожив его. Да и кто знает, реален ли нынешний мир? Все дело ведь в степени его ощущения.

– Интересная перспектива. Но что же должен делать я, когда буду заряжен этим вашим эфиром? – спросил Лу.

– От вас требуется концентрация на том времени, куда вы хотите попасть, а затем моделирование ситуации через погружение.

– Понятно, – задумавшись, сказал Лу.

– Знаете, все же моделирование действий может говорить о том, что ваш обмен будет происходить не только в вашем в мозгу, – сказал Консультант.

– Кто знает, что мне привидится. Мозг – уж очень большой фокусник в этом плане, – сказал Лу, затем встал и добавил. – Хорошо, мне все ясно. Ну, а если я не уложусь в 48 часов?

– Придется. Ведь все будет уже зависеть от вашего прошлого «я», которое уже по накатанной выдавит вас обратно, – ответил Консультант.

– Ну, а если я возьму и заблокирую обмен, возьму и отменю погружение? – спросил Лу.

Консультант же, видимо, не ожидал такого развития событий и несколько даже потерялся.

– Ведь надо же все варианты предусмотреть, – улыбаясь, сказал Лу.

– Трудно сказать… Если честно, то тогда, возможно, ваше прошлое вернется назад в отправную точку, и просто произойдет сбой в вашем обмене.

– Ладно. С собой-то я как-нибудь разберусь. Но что вы будете делать с моим прошлым «я», мне, как помниться, я в прошлом с вами не виделся?

– Ну, во-первых, от вас нам необходимы личные фотографии, начиная с детских; что касается вашей записки – я думаю, что она не понадобится; далее, к намеченному вами дню приедет психолог, которому вы подробно расскажите о том своем «себе», от этого, собственно, и будет зависеть ваше возвращение назад. Ну, и как экстренный случай – придется, если что, немного вас помять, – сообщил Консультант.

– А, теперь я вспоминаю, откуда у меня появился синяк. Когда-то я, проснувшись в детстве, помнил, что ложился без него, – вдруг заявил Лу.

Консультант же, слегка оторопев от этих слов, как-то растерянно ответил:

– Я про это ничего не знаю…

– Ладно, не переживайте. Я ведь не помню об этом. Значит, возможно, у нас есть шанс, ведь про синяк я не соврал, – ответил Лу. – Так что, с чего начнем?

– Давайте для начала произведем опытное перемещение, к примеру, на сутки назад, что будет нам легче сделать в плане сбора технического материала о состоянии окружающей среды, ну и с вами, я думаю, не возникнет проблем, – ответил Консультант.

– Что ж, я думаю, разумно. Ну и когда начнем? – спросил Лу.

– Сейчас мы произведем забор воздуха, затем проведем его анализ, законсервируем пробу в вакуумной упаковке, для того, чтобы она не подвергалась изменениям и осталась в своей временной форме. Завтра введем пробу в компоненту эфира, а затем уже дозируем ее в вас, через капли в глаза. А потом – дело за вами, – разъяснил Консультант.

– Это понятно. Но получается, чтобы мне попасть в сегодняшний день из будущего, мне надо будет сегодня слегка понырять.

– Вы все верно предполагаете, – заверил Консультант.

– Ну, тогда занимайтесь своими делами, я не буду вам мешать, – сказал Лу на прощание Консультанту, который поняв, что разговор закончен, приподнялся и пошел на выход из кабинета, но, остановившись у двери, спросил:

– А где вас искать, если что?

– Я буду вон в том маленьком гостевом домике, – сказал Лу, указав на родительский дом.

Гл.8

НАСТОЯЩИЕ ПРОШЛОСТИ И УЖ ТОЧНО НЕ ПОШЛОСТИ

Придя сюда, в свой отчий дом Лу, по привычке потрогав стенки и другие памятные выпуклости, не спеша прошелся по нему. Затем достал старые фотоальбомы, собираясь полистать и его заодно, отобрать фотографии для Консультанта. Сложив альбомы рядом на столик с креслом-качалкой, Лу выбрал подходящую для его настроения пластинку и включил проигрыватель так, чтобы звук музыки мог заглушить все посторонние звуки. Затем забрался в кресло, взял альбом и, при весьма шумных звуках исходящих из акустики, принялся листать фотоальбом. Сколько это продолжалось – трудно сказать, но если считать по музыкальной составляющей – то это случилось, когда он сменил первую пластинку на вторую, а еще сменил сторону проигрывания второй, но а если рассматривать ситуацию, принимая в расчет фотоальбомы – то можно сказать, что это произошло, как раз на втором альбоме, примерно где-то на середине. Да, именно на середине просмотра второго фотоальбома Лу так укачался (да и покой сделал свое дело), что он, уронив голову, взял и уснул, погрузившись в сладкие сны. Что ему снилось – нам невдомек, хотя путем легкого анализа можно сделать некоторые предположения, но давайте оставим для человека хоть одну тайну – тайну его сновидений, а то ведь при нынешней, не всегда желаемой, открытости человека для общества – только его сны и остались закрытыми для посторонних. То, куда еще не может залезть любопытный глаз репортера, или его доморощенного ответвления, какого-нибудь до всего досужего «блохера». А ведь блох выгонять – ох, какое трудное дело.

«Мы имеем право на информацию, а также и на ее освещение!», – без колебаний парируют любое твое заявление эти современные средства или проводники информации. «А как же право на свою личную жизнь, ее неприкосновенность?», – спросит очень личный человек. «Ха-ха! Не смешите нас! Ведь это право требуют, как правило, наиболее публичные люди, которые через свою публичность и сделали свое имя, а теперь, видишь ли, требуют права на закрытость. Нет уж, не получиться! Ну, а что касается далеких от публичности людей – то они могут спать спокойно, нам не интересно, сколько там она раз изменила своему мужу-колхознику. Вот другое дело – Лена Береза со своим мопсом!», – заметит весьма проницательный журналист, мечтающий, чтобы в его кровать когда-нибудь пытались залезть его коллеги по цеху.

Конец ознакомительного фрагмента.