Память совести или совесть памяти - Игорь Сотников

Лу же, почесав еще раз свою разбитую бровь, уже было собрался выходить из ванной, как воспоминания об этом бровном инциденте (которые, к слову сказать, не отличались последовательностью и отчетливостью видения, в отличие от яркости того света, которым было освещено само падение, другими словами: ему запомнилась яркая вспышка, вызванная ударом, и частично, водные процедуры, вернее то, как он пробовал перебраться через этот непреступный бортик ванной, постоянно скатываясь с него) навели его на одну определенную мысль, с которой он решил поделиться вечером в своем кабинете с ведущим его частный проект Консультантом.

– Вот и я, – выйдя через полчаса в холл, заявил, приведший себя в порядок, Лу.

– Ну смотрю, ты совсем в порядке, – ответил Гера.

– Хм, в порядке, – хмыкнул Лу, – конечно, если следовать тому, что я под этим подразумеваю.

– Так просвети, – с иронией спросил Гера.

– Так порядок, это по своей сути, некоторая последовательность, либо действий, либо расположения вещей. И значит, сам по себе порядок не несет в себе чего-то именно положительного, ведь последовательность может состоять, как из черных, так и из белых полос. Также расположение вещей – это всего лишь место их нахождения: в одном месте лежат негодные вещи, а рядом с ними, соседствуют более качественные, и это все также будет определенным порядком местного мироустройства. Так про какой именно порядок ты говорил? – выдал на гора свое видение Лу.

– Надеюсь, про белую полосу, но твое философствование меня все же несколько пугает, – ответил Гера.

– Ладно, не дрейфь! Мне уже все порядком надоело, так что я сегодня перехожу на белую сторону добра, – заявил Лу.

– Ты, случайно, не про добрую водку говоришь? – засмеялся Гера.

– Да пошел, ты! – махнул рукой Лу, и они двинулись в путь, потратив на болтовню три с половиной минуты.

Затем, еще семь минут им понадобилось чтобы занять свои места в автомобиле, следом последовали тридцать семь скоростных минут, слегка растянутых до таких пределов ввиду некоторой торопливости отдельных участников дорожного движения, приводящей к тому, что им уже не приходиться торопиться (из-за встречи с таким же дорожным торопыгой, или же наоборот – неторопливым, но зато твердым в своей основательности отбойником), а вот уже нам – другим участникам дорожного движения, благодаря их поспешности, приходится плестись в стесненных пробковых условиях. Затем, следует еще семь минут, и Лу с Герой оказываются в окружении парочки местных репортеров, ведущих освещение этого заседания. Если же Лу не стал задерживаться – то Герины обязанности требовали от него уделить время для небольшого интервью. Конечно, это мелкое интервью – совсем не тот масштаб, где бы мог проявиться весь набор Гериных способностей, и где он, без всяких проблем, мог бы дать широкую развернутую пресс-конференцию, но перед ним в тот момент стояла еще одна задача, а именно: ему нельзя было оставлять Лу в одиночестве, из-за расстройства его поведения, вызванного не иначе как весной.

Зал для заседаний постепенно заполнился руководителями отделов и подотделов, заведующими структурных подразделений, а также множеством других важных персон, несущих большую ответственность за какой-нибудь сектор работы компании, были и те, чью важность многим так и не удалось разгадать, но тем не менее – раз они были приглашены, значит – были важны для компании. Зал для заседаний, несущий в себе идею общих собраний, как безликое помещение, не имеющее в своем обрамлении индивидуальных черт, четко отражал свою занимательность этой идеей скукоты. Большой, выполненный в прямоугольной геометрической проекции, общий стол занимал одну треть зала-кабинета. Одна стена с противоположной от входа стороны была полностью из стекла, другая же, вдоль стены от входа, служила своего рода пристанищем для совсем малых руководителей, еще более маленьких подразделений, где они и сидели, наблюдая за ходом дискуссий ведущихся за большим столом.

Войдя в зал для заседаний, Гера обнаружил Лу, сидящего по центру стола и хмуро наблюдающего за окружающими.

– Ну что ты? – заняв место рядом с ним, спросил его Гера.

Лу же ничего не ответил и все также хмуро наблюдал за присутствующими, ему хотелось, чтобы все это как можно скорей закончилось. Так что Лу, отдав бразды ведения совещания Гере, все также молча пытался пронести через себя это мучительное действо. Но, как часто бывает в таких случаях, твое желание по-быстрому все закончить, внезапно натыкается на упорное непонимание каких-то лиц, раз за разом встревающих со своими: либо вопросами, либо предложениями в ходе дискуссионного течения совещания. Особенно в этом отличилась вон та, со вздернутым носом, противная тетка. «За который бы ее не мешало и подвесить!», – глядя на эту не умокающую особь, думал Лу. «Ну и рожа, так бы и дал ей пинка, а еще лучше – вылил бы на нее бутылку воды, из которой она все себе подливает!», – слегка осклабившись от своей фантазии и откинувшись на спинку стула, продолжал представлять Лу.

– Руководитель должен знать не только все нюансы технического процесса, для него не менее важным должен быть сам человек, со всеми своими вопросами и проблемами. И для того, чтобы суметь это решить, руководитель должен уметь вникнуть в них, найти свой подход к рабочему, – лилась речь Геры на заседании, и он тут же задал вопрос. – Вот только, почему у нас в последнее время наметилась тенденция к текучке кадров?

– Так ведь, эта проблема не вчера возникла, – опять влезла эта противная тетка.

Неожиданно для всех в диспут вмешался Лу, заявив с ненавистью, глядя прямо ей в глаза.

– О-кей. Вы, видимо, не слышали. Так что – вы уволены.

Неожиданность вступления в диспут Лу поначалу всех заставила очнуться от монотонности заседания, затем, осознание сказанных им слов и вовсе всех ошеломила, что, в свою очередь, вызвало бодрость духа у всех, пока еще не уволенных. Тетка же, ошарашенная сказанным, вся вытянулась, придав своему лицу выражение фокусника, вытаскивающего изо рта очередное яйцо, при этом этот фокус вызвал удивление не у самих зрителей, а у самой тетки, которая не переставала хлопать своими хлопьями ресниц.

– Так вы еще, к тому же, и не поняли, – не сводя глаз с тетки, продолжил Лу.

Тетка же, в свою очередь, осознала, что от нее требуют, вскочила и, откинув с ненавистью стул, с тем же чувством захлопнула за собой дверь. Наверное, не надо говорить, что следом за ней улетучились все конструктивные мысли, решаемые на заседании, и каждый из сидящих в зале, принялся переваривать для себя случившееся. Гера же, попав в столь неординарную ситуацию, с трудом, как показалось ему (для всех остальных это не имело значения, так как все были поглощены совсем другим), свел к окончанию сегодняшнее заседание.

– Ты что делаешь? – накинулся Гера на Лу, когда они остались одни. – Тебе что, лавры Сержа Радиоактивного не дают покоя? С тем-то все понятно, он ради активов и своего обогащения ведет подобный образ жизни. Он иначе и не может, ведь его период полураспада несет в себе опасность для контактирующих с ним людей, и требует осторожного к себе отношения. Но, так или иначе, для безопасности все равно придется оградить его от окружающих: либо, поместив в клинику, либо, захоронив память о нем! – продолжал Гера.

– Так ведь она действительно ничего не поняла. Нам не нужен флюгер – нам нужна помощь! – на своей волне, ответил Лу.

Гера, видя что с ним в данный момент не имеет смысла спорить, достал свой блокнот и стал перечеркивать что-то в нем.

– Я здесь отменил практически все встречи на сегодня, но со священнослужителями встретиться все-таки надобно, – сказал Гера.

– А мне не надобно, – подстроился под Геру Лу.

– В чем опять проблема? – нахмурившись, спросил Гера.

– А что им еще надо? Станут учить, что нужно жить под диктовку господа, а я скажу: жить не под его диктовку – дает куда больше возможностей в этой жизни. Так что, мне не о чем с ними говорить – я сам диктую правила, по которым живу.

– Все ясно. Значит, и духовное вычеркиваем. Ну, а что насчет земного? – спросил его Гера.

– Что ты имеешь в виду? – озадачился Лу.

– Звонила твоя бывшая. Интересуется, когда соблаговолишь повидаться с детьми, – выложил ему расклад Гера.

– А, ведь точно, – хлопнув себя по лбу и выразив свою «эврику», ответил Лу. – Я уж и забыл, когда виделся с ними. Так, глядишь, и забуду, как они выглядят.

Затем Лу прошелся вдоль зала, осушил стакан воды и спросил:

– А чего она тебе звонила, а не прямо мне.

– Ну, этого уж я не знаю, я могу лишь догадываться. Но если смотреть, на эту ситуацию с позиции последнего твоего с ней разговора, на тонах, к которым эпитет «повышенные» и в подметки не годиться – то ее можно было понять, а вот тебя – как раз крайне сложно, ввиду твоего особенного состояния, – продиагностировал Гера ситуацию. – А, кстати, где твоя благоверная Летиция?