Егерь: Назад в СССР 3 - Алекс Рудин

— Но мы же собирались на озеро!

— Решай сама. Озеро не убежит, а я прекрасно найду, чем заняться до вечера. Но баня будет обязательно!

— Ладно! — обрадовалась Катя. — Идёмте скорее!

Степан Владимирович носил воду. Когда мы подошли, он как раз наклонился, чтобы поднять с земли сразу два ведра.

— Что вы делаете?!

Катя подбежала к Худоярову.

— Вам нельзя носить тяжести! Поставьте!

— Даему по чуть-чуть наливаю, — сказала Катерина Худоярова. — По четверти ведра.

Она стояла возле колодца, опираясь рукой на сруб.

— Он уже третий раз несёт. Из колодца пока сам ведро достать не может, так я помогаю.

— Зачем? — недоумённо спросила Катя.

Степан Владимирович посмотрел на неё.

— Мужик должен работать, — тихо сказал он. — Я ещё год прожить хочу. А без работы не проживу. Не вынесу безделья.

— Трифон Алексеевич!

Катя повернулась к улыбающемуся Трифону.

— Ну, хоть вы ему скажите!

Трифон покачал головой.

— Не стану. Степан Владимирович правильно рассудил.

Худояров, не обращая на нас внимания, поднял вёдра и медленно пошёл к калитке.

Я заглянул в одно ведро — вода там, и вправду, плескалась чуть ли не на дне.

— Всё нормально, Катя! — сказал я. — Вы позволите нам зайти?

— Заходите, конечно!

Катерина первой прошла в калитку.

— Пусть дед хоть немного отдохнёт. А то он с утра грозился ещё дров наколоть.

— А вот это пока лишнее, — нахмурился Трифон.

— Да что ж я, не понимаю, что ли? — улыбнулась Катерина. — Я уже и топоры спрятала.

— Но я, всё же, скажу ему, чтобы он вас несильно донимал. А вы придумывайте ему работу по силам, хорошо, Катерина Васильевна? Это ему очень поможет. Кстати, как ваша спина? В бане парили, как я говорил?

— Спасибо, полегче! Мазь очень хорошо помогает. А баню сегодня будем топить — туда и воду носим.

— Хорошо! Но Степану Владимировичу в жару пока нельзя. Только в тёплой бане помыться. А вам можно и пожарче.

Трифон задумался.

— Вот что! Топите пока баню, а вечером я приду и помогу Степану Владимировичу помыться.

— Да мы справимся! — сказала Катерина. — Вы и так, вон, сколько для нас делаете.

— Ну, так и надо делать по толку и до конца, а не бросать на полдороге, — улыбнулся Трифон. — Мне нетрудно. Заодно массаж попробуем.

Трифон с Катей сразу прошли в комнату к Степану Владимировичу. Через приоткрытую дверь я видел, как Катя достала из сумки тонометр и привычным движением вставила в уши фонендоскоп.

Она внимательно послушала Худоярову сердце и лёгкие, измерила давление и температуру. Посмотрела язык и горло, и даже зачем-то помяла живот.

Затем Трифон поднялся и прикрыл дверь, но я слышал, как они о чём-то разговаривали с Катей.

— Хотите квасу? — спросила меня Катерина, доставая из холодильника двухлитровую стеклянную банку.

— Спасибо, не откажусь!

Квас оказался очень холодным, кисло-сладким, с отчётливым привкусом хлебной корки и немного — дрожжей.

Я с удовольствием выпил один стакан, и Катерина сразу же налила мне другой.

— Может, перекусить хотите? — спросила она.

— Нет, спасибо! Мы только что позавтракали.

— Эх, мужики... И мало вас, и от тех, что есть, никакого толку.

Катерина сказала это словно про себя, задумчиво глядя в окно.

От неожиданности я поперхнулся квасом.

— Не подумайте ничего плохого, Андрей Иванович, — так же негромко продолжала Катерина, не поворачиваясь ко мне. — Трифон Алексеевич мне посоветовал... В общем, это для женского здоровья важно.

Катерина Васильевна криво улыбнулась и махнула рукой.

— Ладно, зря я об этом. Пейте квас-то, не стесняйтесь. Ещё налить?

— Странно, — сказала Катя Трифону, выходя из комнаты. — Общая слабость налицо. И это нормально, в таком-то возрасте. А вот признаков болезни нет. Просто старческая слабость.

— Так и есть, — улыбнулся Трифон. — Поживёт ещё Степан Владимирович.

— Но как вам это удалось? Чем вы его лечили?

— Все записи есть в карточке, вместе с обоснованиями и соображениями. Вы спокойно можете почитать. Мне ещё к Марье Антоновне нужно зайти. Хотите со мной?

— Да-да, сейчас! — сказала Катя. — Идите, мы вас догоним.

— Как скажете, — снова улыбнулся Трифон.

Он коротко попрощался с Катериной и вышел за дверь. В окно я видел, как Трифон неторопливо, но широко шагает по тропинке.

— Скажите, Катерина Васильевна, — спросила Катя. — А почему вы мне ничего не говорили про вашу спину? Она у вас недавно заболела?

— Да какое там, — махнула рукой Худоярова. — Уже лет десять ноет по вечерам, но терпимо. К чему и говорить о таком? Мало ли на свете посерьёзнее болячек?

— Но Трифону Алексеевичу вы сказали! — упрекнула её Катя.

— Ничего я ему не говорила, — возразила Худоярова. — Он к деду пришёл, только глянул мельком на меня и спрашивает — мол, спина болит? Я молчу, а он дальше. По вечерам, говорит, болит, и когда сырость. Всё, как по книге прочитал. Дал мне мазь, велел поясницу натирать и в бане парить. А потом шерстяной платок на пояснице носить.

— Что-нибудь ещё он вам рекомендовал? — спросила Катя.

— Больше ничего, — спокойно ответила Катерина. — Разве что соли поменьше есть. Так я теперь вовсе без неё обхожусь — привыкла уже.

Этот Трифон просто волшебник какой-то, — задумчиво сказала Катя. — Что же получается? Он просто по виду человека определяет, чем тот болен? Без анализов?

— Ну, наверное, не каждую болезнь.

Я пожал плечами.

— Не каждую, — подтвердила Катя. — И всё же... Андрей, мне надо к Марии Антоновне.

Я чуть было не рассмеялся — таким азартом горели глаза Кати.

— Иди, конечно, — кивнул я. — А я пока позвоню. Это недолго. И сразу же приду к Марии Антоновне.

— Хорошо! Тогда я тебя там подожду.

И Катя чуть ли не бегом сорвалась с места.

Я посмотрел ей вслед. Чудо моё! До сельсовета могли бы и вместе дойти — нам, вообще-то, по дороге. Спешит, торопится за разгадкой!

Я усмехнулся про себя и неторопливо пошёл вслед за Катей.

— Здорово, Андрюха!

Павел сидел у себя в опорном пункте за рабочим столом и занимался важным делом — крутил форменную