Легенды старой Англии - Эдвин Хартленд

Рыбак и эльфы

Джон Тапрейл, давно уж умерший, как-то вечером привязал свою лодку рядом с баркой гораздо большего размера, в которой его сосед Джон Рендл возил товары на продажу в Плимут и обратно. Поскольку ветер, хотя и порывистый, не был уж очень сильным и не вызывал опасений, Джон отправился спать и спал очень крепко. Посреди ночи его разбудил какой-то голос, заставил подняться и «перевязать канат», ибо его лодка в опасности. Поскольку кроме лодки и оснастки у Тапрейла никаких богатств не было, он немедля натянул одежду, в которой ходил в море, и отправился на спасение имущества. К своему глубокому огорчению, он обнаружил, что над ним подшутили, ибо и лодка, и барка тихо покачивались, и канаты были невредимы. На обратном пути, когда до дома оставалось лишь несколько ярдов, Джон заметил толпу маленьких людей, укрывшихся под лодкой, вытянутой на берег. Они сидели полукругом, протягивая шляпы к одному из своей компании, распределявшему между ними кучу денег таким образом, как обычно сдают карты. Надо сказать, что Джон был человеком жадным и при виде кучи денег забыл об уважении, которое следует оказывать компании пикси, и о том, что они обязательно наказывают тех, кто нарушает их уединение. Он тихонько подкрался к ним, прячась за лодкой, и умудрился, не привлекая внимания, подсунуть и свою шляпу. Когда куча уменьшилась, Тапрейл вспомнил о том, что его могут обнаружить, ловко убрал свою шляпу и отправился домой с добычей. Хотя он отошел на приличное расстояние до того, как его трюк был обнаружен, обманутые пикси бросились в погоню. Джон едва успел захлопнуть за собой дверь дома, но в руках преследователей остался нижний конец его куртки. Такова явно несовершенная версия старой легенды, как ее помнят нынешние рыбаки. Мы можем предположить, что в двери дома Джона Тапрейла была замочная скважина, и справедливость была бы восстановлена, если бы эльфы заставили мошенника вернуть шляпу или вывернуть карманы.

Пойманный фейри

На прошлой неделе мне довелось услышать о трех фейри, недавно замеченных в Зенноре. Один человек, живший у подножия горы Трендрин в долине Треридж, нарезал утесник. Где-то ближе к полудню он увидел маленького человечка не более фута (тридцати сантиметров) ростом, крепко спавшего на поросшем вереском склоне в окружении высоких стеблей утесника. Мужчина сумел принести человечка домой, не разбудив его, и выложил на каменную плиту перед очагом. Человечек проснулся, вроде бы остался довольным и без стеснения принялся играть с детьми, которым очень понравился. Дети назвали его Бобби Вереск. Родители старались не выпускать Боба из дому, чтобы его не увидели соседи, ведь малыш пообещал хозяину показать место на горе, где спрятано золото. Через несколько дней после появления в доме малыша соседи, по обыкновению, отправились с лошадьми за утесником на зиму. Вязанки утесника навьючивали на спины лошадей и так спускали по склону. Чтобы не навредить Бобу и оградить его от глаз соседей, его и детей заперли в сарае. Пока возчики обедали в доме, пленники умудрились выбраться, чтобы потанцевать вокруг сложенного утесника. И тут они увидели маленьких мужчину и женщину – ростом не больше Боба, – которые искали что-то среди сброшенных повсюду вязанок. Маленькая женщина в отчаянии ломала руки и кричала:

– О мой дорогой, мой любимый Скилливилли, куда же ты подевался? Неужели я никогда больше не увижу тебя?

– Прячьтесь, – сказал Боб детям, – это мои папа и мама. – А потом он воскликнул: – Я здесь, мамочка!

Как только он выкрикнул эти слова, и маленький мужчина, и маленькая женщина, и их драгоценный Скилли-вилли словно растворились в воздухе, и больше никто их никогда не видел. А детям задали хорошую трепку за то, что они позволили Скилливилли сбежать.

Колман Грей

В наших местах жил прежде один фермер, и как-то вечером случилось ему возвращаться домой из отдаленной части своей фермы. Пересекая поле, он, к своему удивлению, в самой середине увидел сидевшее на камне маленькое и очень несчастное на вид существо. Если бы не крохотный рост, он совсем бы был похож на человека. Человечек явно умирал от голода и холода. Пожалев несчастного, а скорее заподозрив в нем эльфа и решив, что его доброта будет щедро вознаграждена, фермер отнес человечка домой, посадил на скамеечку у теплого очага и напоил свежим молоком. Несчастное существо вскоре согрелось, пришло в себя и, хотя так и не заговорило, стало очень резвым и игривым. Сначала его странные выходки развлекали семейство, а потом он стал всеобщим любимцем, и все очень расстроились, когда странный гость их покинул, причем весьма бесцеремонно. Через три-четыре дня, когда малыш скакал по кухне фермера, на дворе кто-то трижды пронзительно крикнул: «Колман Грей!» Малыш подпрыгнул и, обретя голос, воскликнул: «Хо! Хо! Хо! Мой папочка пришел!» Затем он ловко проскользнул в замочную скважину и был таков.

Кошачий король

Много лет тому назад, задолго до того, как охота на дичь с ружьем в Шотландии стала делом привычным, двое юношей провели осень очень далеко на севере. Они жили в охотничьем домике вдали от других жилищ, а еду им варила одна старая женщина. Ее кот да их собаки – вот и все домочадцы.

Однажды старший из двух юношей сказал, что не пойдет на охоту, и младший ушел один. Он собирался отправиться туда, где они охотились накануне, надеясь найти пропавших птиц и вернуться домой до заката. Однако он не вернулся. Старший забеспокоился, в тревоге выглядывал в окно, но до самого ужина ждал напрасно. Наконец молодой человек, промокший и измученный, вернулся, но не стал объяснять свое слишком позднее возвращение. Лишь после ужина, когда они уселись у огня и закурили трубки, собаки улеглись у их ног, а черный кот служанки, прикрыв глаза, пристроился между ними у очага, начал он свой рассказ:

– Ты, должно быть, удивляешься, почему я так задержался. Со мной сегодня случилось нечто очень любопытное. Прямо не знаю, как об этом рассказать. Как я и говорил тебе, я шел по вчерашней дороге. Как раз когда я собирался повернуть домой, с гор спустился туман, и я заблудился. Долгое время я бродил, не зная, где нахожусь, пока в конце концов не увидел свет. Я отправился на свет в надежде получить помощь. Когда я приблизился, свет исчез, а я оказался рядом с большим старым дубом. Я вскарабкался на дерево, чтобы отыскать свет, и – представь себе! – он оказался прямо подо мной, в дупле того дерева. Я словно заглядывал сверху в церковь, где проходили похороны. Я слышал пение и видел гроб, окруженный факелами, которые несли… Нет! Я знаю, ты мне не поверишь!

Друг настойчиво просил его продолжать и даже отложил свою трубку. Собаки спали, но кот приподнялся, явно слушая так же внимательно, как и человек, и оба юноши невольно устремили на него глаза.

– Да, – продолжил юноша, – это истинная правда. И гроб, и факелы несли коты, а крышка гроба была украшена короной и скипетром!

Он больше ничего не успел сказать. Кот вскочил, и с криком:

– Клянусь шкурой! Старый Питер мертв! Теперь я кошачий король! – он бросился вверх по дымоходу, и больше его никто никогда не видел.

Миф о Мидридже

Недавно, беседуя о сверхъестественных существах с почти восьмидесятилетней соседкой, я спросил, не видела ли она хотя бы одно из них в дни своей юности. Она ответила, что сама не видела, а вот ее бабушка рассказывала, будто во времена ее детства да и много позже в Мидридже (что близ Окленда) водилось множество эльфов. Излюбленным местом их забав был довольно высокий холм неподалеку от деревни, где с наступлением летних сумерек они обычно танцевали, и не дюжинами, а сотнями. Иногда кто-нибудь из жителей деревни прокрадывался туда, надеясь бросить хоть беглый взгляд на крошечный народец в тончайших зеленых одеждах, словно сплетенных из паутины. Все прекрасно знали, что если девушке это удастся, то еще до конца года она станет счастливой женой своего возлюбленного, а если повезет парню, то он получит в жены девушку с хорошим приданым задолго до того, как лоб его покроется морщинами, а в волосах засверкает седина. Однако горе тем, кто посмеет явиться во владения фей и эльфов вдвоем или втроем, ибо если хоть одно существо заметит любопытного, то всю жизнь его неотступно будут преследовать несчастья. А еще хуже будет тому, кто опрометчиво обратится к феям в прозе или в нескладных стихах. До сих пор из уст в уста передается такая история.

Прекрасным ясным вечером, какие часто случаются в августе, когда последний сноп уложен в последнюю копну и собран урожай, когда поденщики и домашняя прислуга позволяют себе выпить крепкого пенящегося пива, вечерами наконец заводится разговор об эльфах с соседнего холма и вспоминаются все сказания, передаваемые из уст в уста местными бабушками. В конце концов старший участник застолья предложил своему юному приятелю, осмелившемуся усомниться в существовании сверхъестественных существ, отправиться на холм на лучшей верховой лошади хозяина и выкрикнуть во все горло следующие стихи: