Новый год со спецэффектами - Валентина Андреева

Наташка рывком поднялась и шагнула к шкафу. Распахнув все три створки, одну из них сразу закрыла, заметив, что ночевать на полках с бельем ей не нравится – не сможет разложиться на три равные части. А вот пустое пространство с четырьмя пластмассовыми вешалками для одежды ее вполне устраивает. Не долго думая, она залезла внутрь и пригласила меня к себе. Чтобы не расстраивать Наташку по пустякам, я покорно полезла следом. Денька, свесив голову набок и высунув язык, подрагивающий от частого дыхания, пыталась своим собачьим умом понять, зачем нам эта тесная конура на двоих? А затем! Надо же было привести в чувство ее хозяйку. Посидит немного в изоляции и оценит волю. Мешали ноги. Пришлось переменить положение. Мы уселись друг напротив друга и подтянули коленки к себе. Нормально! Удалось даже спокойно прикрыть за собой дверцы. Не очень плотно – ручек-то с внутренней стороны у них не имелось.

Осторожный стук в дверь заставил нас судорожно задергаться. Денька заворчала. Мы запутались ногами. Оставалось либо выкатиться из шкафа клубком, либо затаиться и переждать. Решили переждать, поскольку нормального объяснения своему поведению не нашли. Стук повторился, Денька гавкнула и с недовольным ворчанием снова полезла под кровать. За дверью явно прислушивались. Медлили и входить не торопились. Затем дверь все-таки открылась. Кого именно принесло, не было видно. Зато мы полюбовались секундным пролетом мимо нашей щели Наташкиного пакета с подарком, подхваченного и запущенного с кресла недоброй рукой. Кажется, он полетел в тот угол, где недавно держал оборону Бармалей. Потом настала очередь Наташкиной сумки. Ее содержимое под чей-то яростный шепот взлетало вверх и в зависимости от массы и силы земного притяжения падало куда попало. Я различила только пару слов: «сгиньте» и «пропадите пропадом».

«Ничего не выйдет, – мысленно ответила я на эти пожелания. – Куда же мы с этим шкафом? Да и господин Храпов не пускает. Разве что завтра… Если не разрешит уехать, попросим убежища в другом месте».

3

Вылезли мы не скоро, хотя давно было ясно, что недоброжелатель покинул комнату. Поначалу решились только открыть одну дверцу шкафа – слишком душно в нем было. Потом разобрались с ногами – кто кому и какую именно отсидел. Наташка полностью пришла в себя и вполне нормальным голосом, всплескивая руками и глядя в сторону двери, время от времени сулила «придурку» или «придурке» кровную месть. Имелся в виду равноценный способ отмщения за свои разбросанные шмотки, доставшиеся ей потом и кровью. Не своих конечно – больных клиники, в которой она работала. Последнее время подруге приходилось наряду со своими обязанностями в кардиологическом кабинете заниматься еще и забором крови из вены на анализы. Почему-то основная часть больных, в основном мужчины, невольно потели от страха перед этой не очень болезненной процедурой. Наталье пришлось выручать приятельницу по работе, которую она ухитрилась сосватать в Нью-Йорк. Девушка полетела на смотрины. Плату за дополнительные обязанности Наташка пустила на приобретение кое-каких обновок. Они-то, как предполагалось, сейчас и валялись по всей комнате в живописном беспорядке. Однако при внимательном их рассмотрении выяснилось, что Борис перепутал сумки и увез в Москву Натальины вещи, оставив взамен свои.

– Раздел, разул, по миру пустил! – переключилась подруга на мужа, но этого ей вполне хватило, чтобы вновь вернуться к характеристике побывавшего в комнате злоумышленника. Забыв про свои страхи, Наташка несколько раз порывалась слететь с лестницы и вытрясти душу из всех, кто только подвернется под руку. В таком состоянии она вполне была способна развеять по ветру даже привидение. И только природная аккуратность заставила ее смириться и упаковать все разбросанные вещи. Включая мой подарок – очень полезную фигню для шинковки лука в закрытом со всех сторон пространстве. Без слез, которые подруга всегда готова пролить по любому поводу.

Мы сразу пришли к выводу, что кто-то из домочадцев тайно состоит на учете в психдиспансере. Идея свести счеты со всеми обитателями, исключая себя, меня и собаку, так и не покинула Наташкину голову. По крайней мере она рассчитывала на то, что виновник все-таки будет наказан. И нашла для этого вполне подходящий повод – отправиться выгуливать Деньку.

С трудом выманив собаку из-под кровати и с некоторым беспокойством отметив ее упорное стремление находиться просто именно там, мы перешли на громкие рассуждения ни о чем. И, не таясь, стали спускаться.

На втором этаже было тихо. А вот снизу доносился веселый хохот. Работающий телевизор опять развлекал неизвестно кого. Наташка мстительно поджала губы. Ну и зря. В комнате «места происшествия» никого не было. Кроме Бармалея, дремавшего прямо на середине стола. Создавалось впечатление, что именно кот по своей прихоти включал телевизор. Ну нравились ему веселые передачи! В отличие от хозяев, которые, как вампиры, тихо предпочитали спать по своим углам. Следовало выключить телеящик. Котяра перебьется. Но осуществить свое намерение мы не успели – в районе вешалки с одеждой запел чей-то мобильник. Я сразу вспомнила про свой телефон, который ухитрилась забыть дома. Зато по старой практике прихватила зарядное устройство. Не мучаясь сомнениями, Наташка решительно шагнула к вешалке и, определив, что звонок доносился из кармана мужского замшевого полушубка, смело запустила в него руку.

– Алло? Вам кого?… Нас? В смысле, меня?… А кто я такая, знаете?… О, блин! – Лицо у подруги вытянулось, и она протянула аппарат мне: – Какую-то чушь несут. Хотя меня обозвали правильно… Ир, подойди-ка. Может, и тебя правильно обзовут?

– Слушаю вас, – не сразу отозвалась я.

– Слушай, слушай… Скоро тебе нечем будет слушать. – Писклявый детский голосок тоненько захихикал. – Ушки отрежу.

Не отвечая, я отключила телефон и швырнула его на стол в холле, слегка потревожив кота, перебравшегося туда из каминного зала. Ушастый пушистый клубок! Больше нас никто не запугает.

Наташка, не обращая внимания на собаку, с нетерпением перебиравшую лапами у порога, поинтересовалась:

– И что тебе пообещали?

– Ушки отрезать…

Слова, сказанные по телефону, с трудом доходили до сознания.

– А мне – глазки выколоть… Та-ак! Я хочу домой. Машина у нас есть, немедленно сматываемся! И следователь нам не указ. Засядем у себя дома, пока нам не обеспечат выполнение требований программы защиты свидетелей. А если она в Америке совершеннее и безопаснее в этом плане, черт с ними, пусть отправляют в Америку!

Слишком поздно я спохватилась, чтобы проверить номер сумасшедшего абонента. Димка сто… нет – тысячу раз прав! Нельзя же быть до такой степени бестолковой! Ну что стоило сразу взглянуть на номер звонившего?! Экран мобильника равнодушно светился темнотой. Пин-кода мы, разумеется, не знали. Обзывая себя последними словами, я, на сей раз очень аккуратно, положила телефон на стол и даже ласково поправила его в надежде на то, что, проснувшись, кто-нибудь из хозяев поможет вернуть его к активной жизни.

Тем временем Наташка разбиралась с одеждой на вешалке. Отыскав мою куртку, швырнула ее мне и торопливо оделась сама.

– Ключи у меня. Идем, прогреем машину. Блин! Как назло, мобильник в свою сумку упаковала. Ну почему я не такая растрепа, как ты?! Ох, этот Боря! И вообще! Лучше бы мы Новый год где-нибудь в Москве отмечали. Хоть в подворотне!

Я перехватила подругу у выхода:

– Тормози! Тот, кто звонил, знал, – я приготовилась загибать пальцы, – во-первых, что мобильник лежит в дубленке то ли Рената, то ли папы Карло, во-вторых, номер этого телефона, в-третьих – то, что мы находимся рядом с курткой. Холл освещен, окна не занавешены. А если эта Пискля караулит нас на улице?! С мечтой добраться до твоих глазок и моих ушек.

– Это ты для Пискли пальцы веером держишь? – севшим голосом поинтересовалась Наташка. И на всякий случай растопырила свои. Я не стала объяснять, что просто вела ими рукотворный отсчет своим замечаниям. – А почему именно «Пискля», а не… «Пискун»?… Надо пойти на кухню за оружием. Кстати, где-то под диваном Василиса Михайловна пыталась что-то припрятать. Может, старинный фамильный подсвечник? Им обычно многие убийцы пользуются. И в детективных фильмах, и в книгах. Только этой штукой ушки не отрежешь…

Я подумала, поддакнула и отвлеклась. Маньяк или маньячка с детским голосом вполне могли звонить и из дома. А если так…

– Ты что, уже без «ушек»? – сердито дергала меня за рукав подруга. – Пойдем, говорю, на кухню вместе. Держи Деньку за поводок. Я одна боюсь. Главное, даже орать страшно. Вдруг только мы в живых остались? Не считая кота. Или еще хуже…

Решив остановить Наташкины страшилки, я двинулась к кухне вместе с собакой. Включив свет, поняла одно: папа Карло насчет способностей Бармалея был прав. Мышеловка с останками мыши покоилась на дне графина с малиновым компотом. Меня так и перекосило от отвращения. Не сразу поняла, почему перекосило Наташку. Она смотрела совсем в другую сторону – на навесной шкаф. И не то чтобы задумчиво, но как-то странно. Потом для усиления эффекта потыкала в его сторону пальцем и оглянулась на меня, надеясь на полное понимание. Убедившись, что оно у меня вообще отсутствует, тихо прошептала: