Кусакиро. Книга первая - Людмила Файер

— Ну, допустим, базилевс, ты будешь большим пальцем правой руки. Когда рука ладонью вверх — твое дело «правое». А когда ладонью вниз, то «левое». А кулак можно сжать и в том, и в другом случае. Посмотри на свою лапу. Есть разница с какой стороны ты её лижешь? Она становится другой от этого? Или ты моешь только правую лапу, а левую нет? Когда придет враг и нападёт, ты станешь драться обеими лапами одинаково? Или будешь рассчитывать какой палец у тебя с какой стороны торчит?

Василий завис. Его глаза упёрлись взглядом в потолок и обрели выражение глаз страуса, который, пытаясь со страху воткнуть голову в песок, увидел под ногами асфальт и не успевал затормозить…

Остальные тоже задумались. Все так просто объяснилось. Разгадка лежала на поверхности. Но пришла в голову только самому мудрому из них.

— Даааааа, Восток — дело тонкое…, — гавкнул Робик.

— Да уж, — муркнула Люсинда, — не каждому дано изрекать восточные самурайские мудрости! Так же, как не всем светит ходить в моих женихах!

Она презрительно шаркнула лапкой в сторону Василия, как-будто что-то закапывала… Ну, вы поняли, что…

Джулия просто одобрительно посмотрела на мужа-философа, разбирающегося в тонком понимании Востока и уважительно склонила голову перед Кусакиро. Мурыська, как всегда, всё интересное проспала. Но когда проснулась, тоже согласилась с доводами кота-самурая. Да и кто мог с ним сравниться в оценке истории и жизненном опыте?

Василий, оценивая сложность своего положения, и боясь насмешек окружающих, тоже поспешил согласиться, выдав свои измышления за философские рассуждения великих византийских мыслителей.

Так и порешили. Просто Братство Руки. Создав кулак, боевое подразделение Дворца, где каждому было отведено своё место и своя роль, они дали друг другу клятву о верности и чести.

Во имя пятерых,

Моих друзей и соратников,

Я не смогу вернуться домой,

Предав их на поле боя.

Я сохраню своё имя нетленным.

Я сохраню свою честь незапятнанной

Среди тех, кто погиб с мечами в лапах.

Среди тех, кто выжил в сражении.

Среди тех, кто жертвуя собой прикрыл мою спину.

И да будет так!

Потом они скрепили её, выдернув каждый по одному усику (а это очень больно, хочу я вам заметить. Попробуйте вырвать волосик из носа…) И сплели эти усики в тугую косичку. Как символ неразрывности Братства.

Потом каждый покаялся в самых страшных совершённых грехах, чтобы члены Братства могли полностью доверять друг другу.

Робик рассказал, что втайне от жены зарыл во дворе под левой стеной сарая большую сахарную кость, которой его угостила добрая соседка.

Джулия, стыдливо пряча глаза, покаялась, что иногда засматривалась на соседского цепного пса по кличке Джуманджи. Он был огромным и похожим на собаку Баскервилей из фильма про Шерлока Холмса. И также страшно выл по ночам. Джулия любила мистику и представляла его псом из преисподней. Со светящимися глазами и ярко-красной, пышущей огнём, пастью. Женские фантазии…

Мурыська призналась, что очень любит спать на выглаженных простынях в шкафу. И ещё воровать конфетки из вазочки, чтобы их погонять, а не то, что вы подумали… Она не ест сладкого и следит за фигурой.

Люсинда была так молода и неопытна, что не знала, в чём ей каяться. Но все же решила, что если у всех есть причина, то и у неё найдётся. И она стала рассказывать про себя всё подряд: как иногда проходя мимо зеркала шкафа, поглядывает на себя; как иногда слишком долго смотрит сериалы; как на днях убила муху, а это, наверное преступление в глазах создателя всего живого; как однажды чуть не поймала воробья во дворе — просто промахнулась. Но у неё было преступное намерение, в чём она теперь глубоко раскаивается…

Это могло продолжаться ещё долго, но Кусакиро её остановил.

— Хорошо, дорогая, ты ни в чём не виновата. Теперь покаюсь я. Я сожалею о многом, что совершил. Я участвовал во многих битвах и, как воин, кусал, драл и, бывало, даже убивал своих врагов. Я не смог спасти своего отца, когда его убила рысь. Моя сестра оказалась быстрее меня. Я только отомстил. Я не смог уберечь мать от горя потери отца. И она очень скоро тоже ушла на Радугу. Я оставил двоих жён и своих детей в неведении, что произошло со мной. Я оставил свою стаю. Пусть я не виноват в этом, и это случилось помимо моей воли, и я только следовал за своим сюзереном, как и велит мой долг самурая, но мне от этого не легче. Да-да, моя возлюбленная Люсинда, у меня была семья, и была стая. Роднее их не было никого во всем мире. Но я познакомился с Человеком и Хозяином и принял на себя честь служения ему. По его воле я очутился здесь, бросив на произвол судьбы всех своих родных. Но таков долг самурая. Никто из нас не принадлежит себе. И я рад, я очень рад, что встретил на своём жизненном пути тебя, моя любовь, и тебя, сэр Робик и тебя, миссис Джулия, и тебя, тётя Мурыся, и даже тебя, базилевс. Если бы у меня не было вас, я сейчас не знал бы для чего должен продолжать жить. Вы подарили мне новую стаю. Новую семью. Новую надежду на будущее. Новый смысл моего существования. И я… счастлив сейчас.

У Кусакиро перехватило дыхание от эмоций. Во время своей речи он так расчувствовался, что и правда, словно тяжёлый камень скатился с его настрадавшейся души. Уши встали торчком, хвост гордо поднялся строго вверх, глаза сияли двумя кристаллами. Он выглядел как прекрасная статуя Царя Царей.

Все в глубоком восхищении молчали и ждали пока он прервёт паузу сам…

— Ну а мне каяться не в чем, — испортил очарование момента Василий. — Я, как божественный потомок великих базилевсов, абсолютно безупречен. Во всём!

Робик чуть не подавился от возмущения.

— А кто вчера раскопал землю в горшке с пальмой и свалил это на Кусакиро? — рычал он.

— А кто намедни стащил у Хозяйки со стола колбасу? — верещала Мурыська.

— А кто неделю назад написал на коврик перед дверью и закопал это хозяйскими тапочками? — напомнила возмущенная Джулия. — У меня прекрасный нюх! Я сразу поняла, кто это натворил. Просто не сдала тебя хозяйке, потому, что я — не ябеда, как некоторые!

И Джулия показала Василию свой длинный язык.

— А кто утром подловил меня на улице во время променада, неожиданно выскочив из-за угла, и делая непристойные жесты хвостом, пытался склонить меня