Любовь на коротком поводке - Эрика Риттер

от времени, которые я купила в разорившемся магазине электронных товаров в начале восьмидесятых, где мне пообещали показать, как эти чертовы штуки подвешивать.

Нет, что больше всего меня беспокоило с самого начала в наших с Джерри различиях, так это глубокая пропасть, которую они символизировали. Я была уверена, что мы движемся по дороге жизни на двух совершенно разных передачах. Джерри двигался медленно, но уверено, с пылесосом наготове и с органайзером на сиденье рядом. Я же постоянно меняла скорости, все время ошибалась, с трудом пытаясь разглядеть верную дорогу сквозь потеки на лобовом стекле.

Как именно мы с Джерри разбежались, я точно сказать не могу. Казалось, что наши только еще расцветающие отношения умерли от какого-то странного синдрома, вроде внезапной смерти младенцев. Просто удивительно! Но теперь, оглядываясь назад, наверное, еще более удивительным кажется то, как вообще мы себя вели, пока не разбежались. Клянусь, что в те выходные мы были готовы жениться или предпринять любые другие экстремальные меры, чтобы упросить наш до смешного невероятный союз. Трудно сейчас представить, но тогда так и было: я уже собралась разогнать всех своих Женатиков ради того, чтобы стать «Женатиком» самой. Джерри же, любвеобильный холостяк, готов был, по меньшей мере, задуматься о перспективе отказаться от бесконечной череды своих девиц с кроткими глазами, чьи глянцевые фотографии сыпались из всех возможных ящиков или бесстыже взирали на меня со всех книжных полок.

Но тут… мы оба пришли в себя. Или, если точнее, я пришла в себя, а Джерри сделал вид, что тоже одумался. Не хочу зря себе льстить, но, по-моему, именно так все и было. Именно потому я каждый раз испытываю смешанное чувство симпатии и вины, когда…

Бог ты мой, почему я все еще говорю об этом, будто это имеет значение? Потому что — да, имеет. Как будто мы с Джерри тайком придерживаем друг друга в резерве. Будто каждый из нас может в любой момент залатать тот первый, беспечный разрыв и призвать партнера на романтическую вахту.

Сомневаюсь, что в этом есть резон. В смысле, мы с Джерри редко видимся, разве что раз в год, и от силы пару раз в месяц говорим по телефону. Я знаю, что он продолжает встречаться с девушками, придерживаясь своего привычного принципа ротации. (Ведь этот ужасный пес, этот Мерфи, наверняка четвероногий плод любви очередного неудачного союза.) Что касается Джерри, то его подозрения относительно моей достойной осуждения любовной жизни, скорее всего, близки к истине.

Но даже в этом случае наше абсурдное родство не умирает. Дело даже дошло до того, что его друг Мел считает само собой разумеющимся, что он внезапно может позвонить мне и уговаривать сделать Джерри одолжение.

Конечно, я еще не согласилась взять Мерфи. Дело все в том, что если я соглашусь… то пса, скорее всего, привезет Джерри. И почему-то идея увидеть Джерри здесь, на моей замусоренной территории, внезапно кажется мне привлекательной. Особенно когда я представлю себе, что я вот так склоню голову, прищурюсь, посмотрю на него сквозь ресницы особым образом, и псу в этой картинке уже не будет места.

Глава двенадцатая

По всей видимости, есть существенная разница между откровенной ложью и искусно вывернутой правдой. По крайней мере, именно так это объяснял Джерри Мел во время наших привычных прогулок по парку. С заднего сидения мне затруднительно было оценить достоинство изощренных аргументов Мела — мешал шум движения и все эти отвлекающие запахи из моего окна. Но я все же попытаюсь изложить то, что мне удалось понять.

— Кроме того, — с большой убедительностью говорил Мел, — ведь ты же, по сути, не отправляешься в путешествие. Так что чисто с внешней точки зрения правда не нарушена, если можно так выразиться.

— Если можно так выразиться? Господи, Арлен! — Это говорит, разумеется, Джерри, качая головой, скорее всего, с отвращением, хотя, поскольку лица его я не вижу, мне трудно сказать точно. — С внешней точки зрения, с внутренней точки зрения… целая куча дерьма! А правда в том, что ты соврал Дане в телефонном разговоре. Нет в Барселоне никакой конференции радиопродюсеров. А есть на самом деле шайка близких родственников Марты, которые ждут на окраине Осло возможности оценить меня по достоинству.

Мел фыркает.

— И я должен был это сказать твоей дражайшей подруге Дане? Здорово придумал, Гласс! Поневоле начнешь удивляться, почему ты не позвонил ей сам и открытым текстом не попросил ее помочь разобраться в твоих амурных делах, нанявшись к тебе в собачьи няньки.

— Слушай, не передергивай, — внезапно сдает назад Джерри. — Я не хочу сказать, что не ценю твои усилия. Лично я даже не представляю, как бы я об этом заговорил.

— Точно. — Даже соглашаясь, Мел все еще умудряется выглядеть обиженным. — Разумеется, ты не имеешь ни малейшего представления. Полагаю, по-твоему, старушка Дана придет в восторг от известия, что ты нашел счастье в объятиях новой женщины? Ну, скорее в тисках… и счастлив так, как может быть счастлив кролик в животе удава. Что же касается твоей… новой, то Марту весьма затруднительно принять за последнюю модель, сошедшую с подиума…

— Ладно, остынь немного. Разумеется, Дана не придет в восторг от новостей о Марте… Что же касается меня и Даны… Верно, какой-то статус все же наличествует. Чтоб меня украли, не могу сказать, что именно, но что-то есть.

— Да, конечно. Ты все еще к ней неровно дышишь. Не так уж трудно догадаться: девушка, которая сама тебя бросила, и все такое.

Джерри неловко ерзает в кресле водителя.

— Арлен, ну пожалуйста! Удивительно, как ты умеешь все опошлить. Дана не просто «девушка», и она меня не бросала.

— Ладно, согласен. Но не станешь же ты возражать, что Дана к тебе неровно дышит?

— Я знаю, что это так, — печально признает Джерри. — Вот почему мне так не нравится, что ты ей врешь. Хотя в таком случае сказать правду — еще хуже.

— Вот именно, — подтверждает Мел. — Поэтому я и есть тот поц, который взял на себя этот разговор. И между делом, по своей собственной инициативе исключил любые сноски на Исландский Айсберг, который вдохновил тебя на это внезапное путешествие за границу. Однако если уж тебя так замучила совесть, то ты всегда можешь позвонить мисс Канаде и все прояснить, рискуя шансом получить согласие на очень большое одолжение.

— Еще то одолжение. — С каждой минутой Джерри становился все печальнее. — Осень в Осло, какой-нибудь замерзший фиорд, окруженный толпой норвежцев, помешанных на браке.

— Прости, приятель. Эту могилу ты вырыл себе сам. Я сделал