Мститель - Михаил Финкель

в баню будете отдельно ходить. Что ж поделаешь, коль времена такие! Как Вас зовут на самом деле?

– Слуцкий, Виктор Семенович. Капитан от инфантерии лейб-гвардии Семёновского полка. Участник японской и германской войн.

Врангель почесал усы и ответил:

– Я все понимаю. Сейчас такие обстоятельства, что лучше больше молчать, чем говорить. Зайдите ко мне, Виктор Семенович. Я помогу Вам с документами. Придумаем что-нибудь вместе.

Барон пригладил свои коротко остриженные, с залысинами волосы и сказал:

– Будем из Вас делать грека. Так правдоподобнее. Будете Виктором Семеновичем Адамиди. Легко запомните, как Адам. А имя отчество те же будут. Запомнили?

Слуцкий кивнул.

– Хорошо. Значит так. Документы Ваши все сгорели. А я Вам напишу рекомендацию для выдачи новых. Блинову верю, как себе. Он был моей правой рукой на фронте. И если Вы его друг, то вопросов у меня нет.

Врангель вытащил лист бумаги из своего планшета, и стоя в коридоре, написал аккуратным почерком рекомендацию для выдачи новых документов, белья, пайка и денежного довольствия.

Затем расписался и отдал бумагу Слуцкому.

– Удачи Вам, Виктор Семенович! Будете служить со мной!

Слуцкий отдал честь, поклонился и развернулся для выхода. Но Врангель снова заговорил:

– А знаете что? Мне на фронте один еврей жизнь спас… Из белорусских он был. Накрыл меня собой. Его убило, а я вот, живой… Моисей Гершкович Вольпо. Рядовой. Это я потом узнал уже… Так что в долгу я у Вашего народа. Идите!

Виктор улыбнулся и вышел.

Вскоре он получил новые документы на имя Виктора Семеновича Адамиди, грека по национальности.

– Что теперь с христианством только делать? Я же не знаю ни молитв, ни обрядов, ни обычаев православных… Скажу, что отец был атеистом и меня так же воспитал… – сказал Виктор друзьям.

Павел и Роман одобряюще кивнули. Все они получили уже оружие и кое-какие деньги на расходы.

Павел улыбнулся и сказал:

– Кстати, Врангель принял на себя командование 1-й конной дивизией. Завтра мы выезжаем отсюда по Владикавказской железной дороге для того, чтобы присоединиться к дивизии. Она сейчас расположена в Майкопском отделе. Так что вечер у нас свободный. Какие будут предложения?

Роман предложил пойти в кабак и хорошенько выпить. Павел его поддержал, а Виктору было не до этого. И он пошел искать встречи со своей возлюбленной, благо её временный местный адрес и телефон у него уже были. Он вышел на суетную улицу. Издалека приближались звуки «Прощания славянки»… Шел маршем какой-то полк.

Медленно ехали автомобили, цокали копытами лошади извозчиков, спешили куда-то сотни офицеров, служащих и простых обывателей. Он свернул в боковую улочку и подошел к её дому. Она уже ждала. В элегантном темно-синем платье, элегантной французской шляпе и на каблуках. Казалось, что для нее нет этой войны, этого страшного урагана времени и этой терзающей душу неопределенности…

– Витя! Витенька! Вот и ты, голубчик! А я уже стою и скучаю…

Виктор подошел к ней и нежно поцеловал её руку.

– Витя! Как же я рада тебя видеть! Господи! Это важно, чтобы мы поговорили. Ты мне очень нужен. Знай это. Очень, очень, очень… Я не могу без тебя… Молчи, молчи… Не говори ничего. Его нет. Он уехал куда-то, впрочем, он всегда куда-то уезжает… Пойдем со мной. Моя знакомая живет неподалеку. В квартире её тетки. И сегодня квартира в нашем распоряжении!

И она показала ему ключи жестом ребенка, который тайком от родителей стащил конфету.

Он не мог поверить своему счастью… Она здесь рядом и любит его по-прежнему. Минутой позже они уже вошли в тёткину квартиру, и он наконец-то обнял её…

Уже на следующий день, трое друзей сели на поезд и выехали на фронт. Они доехали до Кавказской станции и, переночевав в расположенном в станице обозе офицерского полка, входившего в состав дивизии полковника Михаила Гордеевича Дроздовского[66], утром выехали в станицу Темиргоевскую, где и находился штаб 1-й конной армии.

О безмятежном рае вчерашнего дня Виктору напоминало только её письмо, аккуратно сложенное пополам и лежавшее во внутреннем кармане его кителя.

Сцена 6

Под вечер Блинов, Слуцкий и Козярский приехали в станицу Темиргоевскую. Не мешкая, они сразу направились в штаб 1-й конной армии, чтобы доложить о своем прибытии и получить дальнейшие распоряжения. Штаб располагался в добротной казачьей избе. Доложили, как и положено, адъютанту. Вскоре на крыльцо вышел покурить усталый, с молодецкими усиками, седоватый полковник лет сорока. Он вежливо и безразлично поздоровался и, закурив, попросил документы прибывших офицеров. Среди них было и специально написанное Врангелем рекомендательное письмо. Он внимательно изучил все бумаги и, одобрительно кивнув, сказал:

– Здравия желаю, господа офицеры! Полковник Нарышкин. Капитан Адамиди. Капитан Блинов. Капитан Козярский. Добро пожаловать. Дела у нас плохие. Радоваться особо нечему. Денег нет. Оружия почти нет. Боеприпасов также практически нет. Имеем только обещания наших союзников из Антанты[67]. Более ничего. Верим в их слово и ожидаем поддержки.

Полковник спокойно курил, щуря глаза от дыма, и молчал. А затем сказал:

– Господа, здесь не германский фронт. Все куда проще и куда беднее… Это там офицеры командовали большими количествами солдат. А тут у нас армия добровольческая, и многие офицеры рядовыми служат. Такая уж ситуация. Мне барон Врангель сообщил в этом письме о вашем приезде и дал свои рекомендации. Думаю, сделаем так…

Полковник выкинул окурок и посмотрел на Слуцкого.

– Капитан Адамиди?

– Так точно, Ваше высокоблагородие!

Слуцкий внимательно посмотрел на полковника Нарышкина. Тот безразлично окинул взглядом Виктора и сказал:

– Вам дам казачью сотню в командование. С учетом вашего богатого боевого опыта.

Затем он повернул голову к Блинову и Козярскому и сказал:

– А вы, господа, ко мне в штаб. Настоящих хороших штабистов ох как не хватает! Приступайте к службе! Удачи вам! А Вы, Адамиди, после ужина пойдете с моим адъютантом Гороховым. Он и познакомит Вас с вверенной Вам казачьей сотней.

После нехитрого деревенского ужина адъютант Нарышкина показал Слуцкому построенную в его честь сотню казаков.

Казаками Слуцкий еще никогда не командовал. В глубине души он был к ним предвзят, недолюбливал их за традиционный антисемитизм и частое участие в погромах. Внутренне Виктор сжался и окинул взором лихих казаков. Здоровые, сильные, с хитроватым прищуром в глазах стояли они в ряду и смотрели на своего нового командира. Адъютант остановился и зычным голосом обратился к сотне:

– Бойцы! Сегодня командованием вам назначен новый командир вместо убитого вчера в бою подполковника Рябочкина. Капитан Виктор Семенович Адамиди. Он рекомендовал лично бароном Врангелем. Капитан геройски сражался в Японскую войну, проливал кровь на германском фронте. Прошу любить и жаловать.

Слуцкий еле заметно дернулся и подумал: «Подполковник у них тут сотней командовал! Ну и дела! Не примут они меня…»

Адъютант тем времен кивнул Виктору, тот вышел вперед, поближе к строю, и сказал:

– Солдаты! Для меня честь принять командование вами.