Френдзона для бэдбоя - Яна Лари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Клянусь, я б уже себе отдался!
— Детский крем. — Мари стремительно высвобождает кисть из моих пальцев.
Флиртовать она как обычно не настроена. Ну да бог с ней, я не из ранимых.
Подзываю официантку, чтобы сделать заказ, настроившись на романтический лад. Проговариваю про себя всё, что собирался утром сказать Мари про остепенившегося кузнечика. Вроде складно всё получается, искренне, а всё равно немного нервно.
— Мне нужно отойти, — она внезапно вырывает меня из чудесной фантазии, где наши губы как раз замирают в сантиметре от поцелуя.
— Зачем?
Я стремительно привстаю со стула, намереваясь составить ей компанию. Вот же… лань неугомонная! Её упусти из вида, опять чего-нибудь учудит.
— В дамскую комнату, — перестав буравить меня взглядом, сообщает Мари.
Даже не знаю, что возразить на это. Не ждать же как дурак под дверью, правильно?
— Хорошо, — нехотя киваю, нутром чувствуя подвох.
Впрочем, способность анализировать возвращается ко мне не раньше, чем перед глазами перестаёт маячить её аппетитно виляющий зад… И ещё плюс добрые четверть часа, что я перебираю в памяти особенно жаркие моменты пятилетней давности. Которые, к слову, надо бы обновить…
Так вот, начнём с того, что Ахметова полностью оплатила счёт. Уже повод нервничать, да? А дальше ещё интересней. Обычно ведь дамская комната находится внутри заведения. Проще говоря, не за цветущим же кустиком она припудрить носик решила?
Резонные опасения подтверждает возмущённый мат на мою попытку вломиться в единственную запертую кабинку.
Всё-таки удрала, коза!
Вызываю такси. Всю дорогу подбиваю водилу гнать быстрее, доплачиваю мужику за превышение скорости и на одном дыхании взбегаю на наш этаж.
Кажется, всё — дальше злить меня некуда.
Но непреклонное «Встретимся на работе» из-за двери вводит меня в режим берсерка.
— Знаешь что, Ахметова? — голос рвётся, так меня всего колотит от злости. — Друзья так не поступают. Хочешь по-плохому? О'кей. Лови!
И… пробую выбить дверь плечом. Грохот стоит на всю лестничную клетку, но эффекта как в крутых боевиках не случается. Повезло, поленился разбежаться как следует. Без вариантов заработал бы вывих.
Ярость, как ни странно, включает мозги. Разумеется, в деструктивную сторону, по-другому у меня в таком состоянии не бывает. Сквозь туман в глазах осматриваю облицовку и крепления. То, что дверь не стальная — хорошо. Торчащие снаружи петли — просто отлично! Значит, открывается внутрь.
Откуда-то из бурной юности всплывает информация, что самая уязвимая часть — рядом с замком. Бью пяткой аккурат под ручкой. Дверь сопротивляется и пружинит. Я не сдаюсь. В висках колотится только одна мысль — мне нужно попасть в квартиру.
Достаточно пары ударов и ещё нескольких широких шагов, чтобы оказаться лицом к лицу с вжимающейся в стену Мари.
— Уже переоделась? А что так? Были сомнения, что доберусь до тебя?
Порывисто провожу ладонями вниз по рукавам плотного халата и крепко переплетаю наши пальцы.
Вот теперь хорошо. Теперь всё правильно.
— Ты… Ты вообще отдаёшь себе отчёт в том, что вытворяешь? — шепчет Мари запинаясь.
— Конечно. Добиваюсь твоего внимания.
Растерянность в её глазах сменяется гневом.
— Мартышев, тебе напомнить, почему мы расстались?
— Наверное, потому что ты предпочла мне другого, — выцеживаю тихо напротив её губ. — Его деньги тебя не оскорбили так сильно, как мои? Шубка хорошо грела? Руки крепко обнимали? Ты хоть иногда вспоминала меня, когда была с ним?!
— Знаешь, когда ты впервые испортил мне жизнь, я подумала, что ты непроходимый хам. С тех пор ничего не изменилось. А теперь проваливай. Увидимся на работе.
Мари вдруг переводит взгляд мне за спину и испуганно округляет глаза.
Я резко оборачиваюсь.
В паре шагов от нас, сжимая плюшевого мишку, совершенно по-взрослому хмурится сонная Кнопка. Её тёмные волосы убраны в косички, на теле мешковато висит светлая пижама. Если присмотреться, в разрезе глаз, форме губ и тонких чертах — сходство с Ахметовой прослеживается феноменальное.
Вот так сюрприз…
Как же я сразу не сообразил?!
Снаряд в башке
Мари
Любопытство на лице Ксюши быстро сменяется настороженностью.
— Мама хорошая. Уходи, бабай!
Сказано — сделано. Мартышев скоропостижно уходит… В ступор.
Стоим. Я в смятении, Ксюша в боевой стойке. Макса вообще словно пригвоздило к полу. Едва ли он догадывается, как пугающе выглядит, стоя таким вот хмурым изваянием.
— Всё хорошо, малыш, — заставляю себя улыбнуться, пытаясь спасти ситуацию с минимальным риском для детской психики. — Мы как раз прощались. Да? — добавляю с нажимом в голосе.
Макс неохотно отпускает мои руки, но выметаться не спешит. Жадно рассматривает дочь, медленно опускаясь на корточки. Наверное, сейчас так даже правильнее — позволить Ксюше себя изучить, не нависая сверху грозной глыбой.
— Привет, Кнопка, — хрипло выдавливает он из себя, прочистив горло. — Всё хорошо. Я просто хотел кое-что подарить твоей маме.
Для достоверности даже достаёт из-за уха какой-то поникший цветок и показывает притихшему ребёнку. Отмазка, конечно, на троечку, но в нынешнем положении выбирать не приходится.
Ксюша не спешит как-либо реагировать. Теребит в руках своего медведя, не отрывая от гостя подозрительного взгляда, словно пытаясь без слов показать, что ему здесь не рады и сквозняк, бьющий по ногам из дверного проёма, явление ни черта не в порядке вещей.
— Ты сломал нашу дверь. Уходи, — повторяет непреклонно.
— Не сломал, а проверял на прочность — назидательно поднимает он палец вверх. — Завтра поставлю новую. Из железа. Больше никто не сможет к вам вломиться.
— Даже ты? — задумчиво уточняет Ксюша.
— Даже я… — тяжело вздыхает Макс.
— Тогда ставь.
Царственный кивок вызывает на мужском лице слабую улыбку.
— Тебе сколько лет? — вдруг задаёт он вопрос, которого я больше всего боялась.
— Много, — скупо отвечает ребёнок, всем своим видом демонстрируя нежелание продолжать разговор.
— А зовут тебя как? — не сдаётся Макс.
Ксюша упрямо оттопыривает губу, делая шаг назад.
— Не надо меня звать.
— Ладно, ладно, — примирительно улыбается он. — Момент для знакомства и правда не очень. Понял, осознал, обещаю исправиться. Вот прямо сейчас и начну. Любишь плюшевые игрушки?
Макс кивает на мишку, которого Ксюша сразу же неосознанно крепче прижимает к груди.
— Ксень, пойдём в кровать, — вмешиваюсь, пока он с непривычки всё окончательно не испортил. Демонстративно забираю поникший цветок и стараясь говорить непринуждённо, обращаюсь уже к Максу. — Тебе тоже пора достать шило из… кармана и дать нам передохнуть. Дверь за собой можешь не закрывать. Спасибо, за подарок, я под впечатлением.
Пока Ксюша ворочается под одеялом, безуспешно стараясь поймать украденный сон, я мрачно обдумываю
