Вечное - Мара Вересень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это чудесный подарок, звездочка, — сказала я, невольно назвав ее так же, как звал Альвине. Дара потерлась носом о мое плечо и снова надела наушники.
Лайм посопел, шикнул на лезущего под руки Копатя, подтащил подушку и улегся. Кот тут же принялся ужом ввинчиваться между нами. Не пролез. Взобрался Лайму на спину и упал, раздраженно похлопывая меня хвостом по карману.
Все было хорошо, почти как раньше, только… только главного не хватало. И его лицо, глядящее с разбросанных среди подушек снимков, его самого заменить не могло.
19
Неделя куда-то девалась. Словно в бездну канула. Я написала заявление в школу и устроила детям тьмы внеплановые каникулы.
Мы занимались ерундой: играли в магический бой по визору, мухлюя напропалую, строили многоярусные шалаши из мебели, подушек и пледов. Смеялись, когда Копатя придавило подушками, и он там выл на одной ноте, как сирена аварийного оповещения, пока накосячивший с закрепляющим проклятием Лайм не отрыл его на свет. Кошак, я про себя решила считать морфа котом, мог и сам прекрасно выбраться, но тоже, наверное, решил вести себя как нормальный кот. Продолжил так себя вести. Может, для моего спокойствия и, скорее всего, временно.
Играли в леденцовые сферы. Лайм придумал. Доска была настоящая, а вместо фишек — конфеты. Те, что сваливались за край доски, нужно было ловить ртом. В итоге. Копать и Дара маялись животами от обжорства. Обоих поила желудочной настойкой. Дара от нее икала и ради хохмы пускала носом радужные пузырьки. Ей хорошо удавались заклинания, связанные с мороками и разного рода иллюзиями.
Всю эту неделю, она не надевала свои наушники. Даже когда возилась с бусинами на ковре в кабинете рядом с камином, пока я готовила доклад для выступления. Дочь рассыпала бузины-сферы с нитки и раскладывала их в разном, одной ей понятном порядке. Иногда улыбалась, иногда хмурилась. Длинные затейливые тени, будто отброшенные пламенем, мерцали вокруг нее. Отражения. Как этот кабинет отражение другого, в доме в Леве-мар. Как дом, выросший из зерна алтарного камня — отражение семейного гнезда Ливиу.
Я зря боялась, что некому будет ходить к корням и разговаривать с крылатыми душами предков. Явление морфа тому подтверждение. Рикорд Лайм Холин — не только некромант, но темный ведьмак. Как? Да так же, как я.
Еще мы кексы пекли. Не только чтобы поесть, но и для удовольствия. Специально кривые. И одну партию с сосиской. Для Копатя. Но в итоге слопали ее сами, а коту достались шоколадные. Дара с таинственным видом умыкнула несколько самых кривобоких, упаковала в два жутенького вида и цвета одинаковых пакета и выбегала к воротам, куда должен был, судя по сообщению на домашнюю сеть, прибыть курьер. Можно бы и магдоставкой, но дочь решила, что кексы — штука хрупкая.
Мы с Лаймом понимающе ухмылялись, а Лайм еще и хихикнул, когда не нашел в кучке оставшихся кекс с сюрпризом. Он засунул в один конфетку “Взрывной лимон”. Мне попалась такая во время игры в леденцовые сферы. От моих гримас дети попадали на пол и ногами дрыгали, хохоча и повизгивая.
Дети учили меня правильный суп варить. Потом мы полдня отмывали кухню, потом несколько часов отмывались сами. Копать бегал от ванной к ванной и выл. Ему было страшно, что такие перспективные и щедрые соседи по жилплощади полезли в отвратительную воду. Или подпевал? Мы повесили в коридор по уху и гудку и хором вопили песню про кентавра с русалкой.
Собирали из всех Лаймовых сваленных в кучу некроконструкторов разных монстров и заставляли их бегать наперегонки. Даже Дара одного подняла и вполне уверенно привела к финишу. Первой. Посрамив и Лайма, у которого все с полпинка вставало и бегало, и меня, опытного, смею полагать, некроманта-практика и без малого магистра.
Это оказалось так обидно, что я дулась. Оба ребенка в целях утешения пришли мне на ночь сказку читать и чуть не передрались за то, какую именно. Лайм хотел про принцессу-ворона, Дара про крысиного короля. Я ужаснулась, что с такими сказками рискую вовсе не уснуть, поэтому мы просто пошвырялись подушками, чуть не придавив кота. Одна из подушек нечаянно, или с помощью недодавленого беся, порвалась, и теперь моя комната в неярком свете уличных светсфер походила на усыпанное живым, чуть шевелящимся снегом ристалище. Дому было щекотно от перьев, и он пытался их стряхивать.
Дети давно отправились по комнатам, а я так и лежала на своей развороченной постели. Смотрела на иногда взмывающие в полосках света перья и думала… ни о чем не думала. Мне было хорошо. Ну, почти. Не хватало только…
— Фу-у-у, Копать, проваливай, — угрожающе зашипела я.
Шушер, обиженный в лучших чувствах, прыгнул с постели на туалетный столик, разбросав упитанным задом флакончики и баночки, и только потом — на пол и за дверь.
Завтра. Завтра мне придется выступать перед полным залом мужей и дам разной степени учености и лояльности. Сопроводительный доклад готов. Умопомрачительный брючный костюм для выступления готов. Решимость наличествовала. Ну, почти. Не хватало только…
Чего именно, я додумать не успела. Задремала. И проснулась от того, что что-то сверкнуло. Затем меня обняли и, подышав в макушку, легонько туда же поцеловали. Это был не Холин. Это был…
— Тьен Эфар, ты совсем крышкой потек? — вздохнула я. Шевелиться было лень, а Альвине — теплый и уютный. Как Копать, только больше. За ноги не цапал, ушей не грыз и когтей в филей на вонзал, только
— Чхи… Чих… Доброй но… Чхи!
Он даже чихал красиво.
— Платочек?
— Это не простуда, это перья. А что здесь было?
— Эпическая битва. А что ты здесь делаешь?
— Пришел тебя обнять. Тебе было нужно, а я могу. А еще…
— Холина позлить? — Я затылком чуяла, что он лыбится от уха до уха и глаза шкодные, как у кота. — Обычно в дверь приходят.
— Мы достаточно близко знакомы, чтобы можно было пренебречь этими нудными условностями. Я давно не видел тебя, искорка, а тут такой шанс.
— Ага, мчался, теряя тапки.
— М-м-м… Тапок на мне не было.
Я напряглась. И поворачиваться стало как-то неловко. Все же сейчас ночь и мало ли откуда этого ушибленного тьмой эльфа могло принести.
— На тебе хоть что-то есть?
— Я не настолько пренебрег
