Тайная история красок - Виктория Финли

Тем не менее, если бы этот сведущий римский историк древностей стал свидетелем открытия пещер Альтамиры в Северной Испании, я думаю, он бы отнесся к ним критично. В пещерных росписях больше сцен охоты, чем любви, хотя интересно, что более поздние петроглифы в Швеции изображают мужчин со столь впечатляющей эрекцией, что их зарисовщик, Карл Георг Бруниус, был вынужден консультироваться с коллегами о том, готова ли аудитория середины XIX века к созерцанию этих ранних образцов шведского порно. Мнения коллег по этому вопросу разошлись. Но Плиний был прав относительно материалов для рисования. Без сомнения, охра была первой краской, однако даже самые ранние художники обычно предпочитали сначала нарисовать углем контуры, прежде чем их закрасить: часто просто для того, чтобы удостовериться в правильности форм, а иногда для того, чтобы придать рисункам большую выразительность. Уж не знаю, правда ли, что автором первого рисунка была женщина, но именно девочка обнаружила удивительные рисунки из пещеры Альтамиры.

В 1868 году крестьянин по имени Модесто Перес отправился на охоту и, выслеживая птиц или оленей в провинции Сантандера, раскинувшейся между Атлантическим океаном и горами Северной Испании, увидел вход в пещеры. После того как Перес рассказал о них своему землевладельцу, туда отправили несколько любительских экспедиций, в результате чего нашли останки медвежьих костей, а также пепелища — весьма интригующий мусор, оставшийся от обитавших здесь древних людей и животных. Но настоящее сокровище этой длинной прямоугольной галереи открылось миру лишь спустя одиннадцать лет, в 1879 году, то есть через тысячу восемьсот лет после того, как Плиний задохнулся во время самого известного в истории дождя из черного пепла в своем доме в Помпеях.

Судьба распорядилась так, что именно в тот день археологу-любителю дону Марселино Санс де Саутола не удалось найти няню для восьмилетней дочери Марии, так что пришлось ему брать девочку с собой — с полуденного солнца в странную и довольно опасную комнату для игр. Сложись все иначе, это сокровище могли не обнаружить еще несколько десятилетий. Позднее, в самые мрачные моменты жизни, археолог-любитель, должно быть, очень жалел о том, что пещеры стали достоянием общественности.

Де Саутола, которому тогда исполнилось сорок восемь лет, был аристократом, охотником и землевладельцем, но наибольшее удовольствие он находил в коллекционировании всего необычного. Он всегда внимательно смотрел под ноги в надежде обнаружить диковинки, произведенные людьми, а не природой, которые могли бы представить историю мира в новом свете. Де Саутола пришел в необычайное волнение, когда один из его крестьян нашел вход в пещеру. Ему, вероятно, это показалось ниспосланным самим Богом счастливым случаем, возможностью проверить на практике некоторые теории эволюции и гипотезы историков, которые, вне всякого сомнения, он, как и все интеллектуальное сообщество Европы того времени, обсуждал с друзьями и которые горячо отстаивал.

Итак, де Саутола отправился на поиски необычного. И буквально за несколько минут жизнь его переменилась. Сам де Саутола сидел на полу пещеры, озабоченно высматривая останки медведей времен палеолита, пищевые отходы и другие следы древних обитателей. Его дочь — судя по фотографии, хранящейся в музее Альтамиры, прелестное дитя с короткими темными волосами, которая выглядела бы мальчишкой-сорванцом, если бы не длинные серьги, — бегала вокруг и в свете факела выдумывала игры. Внезапно, как гласит широко известная легенда, малышка остановилась и удивленно воскликнула: «Папа, смотри — быки!» Де Саутола встал и, должно быть, тоже закричал (только представьте, как он был изумлен и какие использовал выражения): весь потолок над ними был покрыт изображениями огромных красно-черных бизонов, несущихся по каменному полю.

Угольные рисунки в пещерах Альтамиры написаны широкими уверенными росчерками — простые жирные линии, образующие внешний контур, накладываются друг на друга, создавая эффект тени. Затем контуры заполнялись краской из красной и желтой охры, художники работали кистью или, возможно, кусочком выделанной шкуры. Всего в пещере обнаружено двенадцать законченных рисунков бизонов, два изображения безголовых бизонов (при этом необычайно могущественных, выглядящих скорее так, словно бы их головы исчезли в другом измерении, нежели чем если бы животные были обезглавлены), трех кабанов, трех красных оленей и одной дикой лошади. От этих изображений буквально веет энергией; это свидетельствует о том, что художники писали быстро и без колебаний: например, бизоны, длиной более двух метров, мускулисты и свирепы. Вазари бы одобрил энергию, исходящую из этих набросков.

Де Саутола и его друзья проходили под ними десятки раз, но никогда не смотрели вверх. До того памятного утра на эти рисунки, вероятно, пятнадцать тысяч лет не падал взгляд человека. Творцами были мужчины, но, возможно, и женщины тоже приложили руку: слишком уж отличаются некоторые изображения по стилю. Древние люди рисовали при свете горящих факелов, дававших не только свет, но и тепло. Это был конец ледникового периода в Европе — homo sapiens жил, охотился и, конечно, рисовал в поистине холодном мире.

Я представляю, как в тот жаркий день 1879 года де Саутола дрожал от возбуждения в радостном предвкушении, что совершил одно из величайших открытий в области древнего искусства. Бот интересно, неужели он тогда совсем не почувствовал, что эти рисунки принесут ему несчастье? Бедняга умер девять лет спустя, в возрасте пятидесяти семи лет, совершенно сломленным человеком: его обвинили в мошенничестве и подлоге, поскольку рисунки бизонов, сделанные углем и охрой, показались публике слишком красивыми, чтобы быть творением «дикарей».

Любопытно, что часто артефакты находят лишь тогда, когда сама история готова к этому. После публикации в 1859 году «Происхождения видов» взгляды Чарлза Дарвина на эволюцию буквально пропитали западную мысль. Люди вдруг осознали, что человечество, вероятно, существовало на Земле гораздо дольше, чем библейские четыре тысячи лет, а пережитки прошлого и предыстория занимали тогдашних ученых даже больше, чем динозавры современных детей. Однако все это имело место задолго до изобретения углеродной датировки, а потому после публикации своего любительского отчета о находках в Альтамире де Саутола был вынужден выдержать то, что англоязычный путеводитель по пещерам образно описывает как «настоящий град недоразумений». Ходили слухи, например, что эти рисунки принадлежали немому художнику Ретье, гостившему у де Саутолы некоторое время назад. Неспособность художника высказаться, дабы опровергнуть беспочвенные обвинения, без всяких сомнений, немало мучила и его самого, и его хозяина. Двадцать лет спустя академический мир будет вынужден признать, что рисунки настоящие. Мария, к тому времени уже взрослая девушка, несомненно, находила в этом определенное удовлетворение, хотя, учитывая страдания отца перед смертью, к удовлетворению этому наверняка примешивались и другие, менее приятные чувства.