Судьба драконов в послевоенной галактике - Никита Елисеев

И действительно! Ванятка, чудом каким-то вновь обретя гибкость движений, скользнул вниз и понесся подныривать под батискаф.

Русалка было рванула за ним, но вовремя остановилась. Лицо ее исказила презрительная гримаса, она провела по встрепавшимся волосам рукой.

– Ух ты, – восхитился Петро, – молодец какая. Гордая.

Он подмигнул русалке и, сжав кулак, показал ей выставлен-ный вверх большой палец, дескать, здорово! первый сорт!

Русалка высунула язык и повертела пальцем у виска. За нашими спинами мы услышали шум и обернулись. Опершись обеими руками о пол, Ванятка пытался влезть в батискаф из люка – и не мог.

Мы бросились ему помогать. Петро и Сидор втащили его под руки в батискаф, положили на пол и стали стаскивать скафандр. Петро покачал головой.

Ванятка лежал мертвенно-бледный с широко открытыми, будто невидящими или видящими то, чего мы не видим, глазами. Он тяжело дышал.

Русалка прильнула к стеклу иллюминатора, жадно следила за тем, что происходит в батискафе.

Ванятка изогнулся и вдруг захрипел, забился на полу, сползая к люку.

Поликарп крикнул:

– Костя, быстро в волновую, Джекки, скидывай куртку, Сидор – руки. Петро – ноги.

Константин подпрыгнул, уцепился за край люка, подтянулся и влез в волновую.

Я снял куртку и бросил Поликарпу. Сидор и Петро держали Ванятку за руки и за ноги. Поликарп подсунул ему под голову куртку, старался перехватить бьющегося, выгибающегося Ванятку.

– Ну же, ну же, успокойся, все, все… Костя, ну что ты там телепаешься? Сади!

– Поликарп Францевич, – вежливо ответил Костя, – она жмется близенько, – я могу так садануть, что и нас скрючит, а нам такое харакири… ни к чему.

Я стоял совершенно без дела, взглядывая то на русалку, с жестоким удовольствием наблюдавшую за сценой в батискафе, то на хрипящего на полу Ванятку. Поэтому в тот момент, когда Сидор не удержал Ваняткину ногу, я кинулся вперед перехватить, помочь, и в ту же секунду получил удар в живот, захлебнулся от боли, пролетел несколько шагов и рухнул в люк.

– Петро, – успел я услышать крик Поликарпа, – вытаскивай карантинного, мы с Сидором удержим.

Я постарался восстановить дыхание, изо всех сил забил по воде руками; краем глаза я увидел русалку, сквозь зыбящуюся воду русалка становилась еще прекраснее. "Мэлори, – вспомнил я, – Мэлори, Мэлори…"

Склонившись над люком, Петро ухватил меня за шиворот и выхватил из воды – легко, как опытный кутила выбивает пробку из бутылки.

В иллюминатор я видел, как, выгибаясь под ударами невидимых волн, вздрагивая, дрожа всем телом, мчится прочь от батискафа русалка.

– Молоток, Костя, – крикнул вверх Поликарп, – дело свое знаешь!

– Стараюсь, – раздался сверху короткий смешок.

Ванятка лежал ничком, тяжело дыша.

– Извините, ребята, – сказал он наконец хрипло.

…Я переоделся во все сухое и пошел выжимать мокрую одежду над люком. Я слышал, как Поликарп говорит: – Звонил Исаак. Они своих уже отловили.

– Сколько? – заинтересовался Константин.

– Пять.

– Ого.

– Ага. Так Исаак с компанией балду не гонят. Взялись – делают!

– Нам бы хоть одну поймать и в песок не шмякнуть, – сказал Петро.

– Повезло тебе, новенький, – обратился ко мне Сидор, – на ловлю попал!

– Русалки шли на нерест, на нерест шли русалки, – тихонько запел Константин.

Грузовик привез нас на побережье в тихий предвечерний час. Я стоял и не мог надышаться воздухом, просто воздухом.

– Эй, Джекки, – крикнул Сидор, – помоги мне сеть вытащить!

Шофер опустил борт грузовика, Сидор, Поликарп, Петро и Константин стаскивали огромный рулон сети, обернутый полиэтиленом. Я бросился помогать. В кузове стояла ванна, и в ванне плескалась вода.

– Ты… – пыхтя, говорил шоферу Петро, – как нас вез? Ты… нехороший человек, нас всех обрызгал…

Шофер сплюнул и довольно беззаботно произнес:

– А чего? Дороги такие…

– Ничего, – Петро потянул сеть, и мы потопали вслед за ним к нежно мерцавшему морю, – русалку вези осторожно…

– Я что, – шофер пожал плечами, – дороги… О, вон ваш топает.

По мелководью навстречу нам шел Ванятка.

– Ну, как? – крикнул ему Поликарп.

– Нормааально! – закричал Ванятка и замахал над головой руками. – Две полусгнившие валяются, не вляпайтесь.

– Живые? – осведомился Константин.

Ванятка подошел поближе:

– Не очень. Ну, дышат, конечно, хрипят.

– Как полагается, – тихо сказал Поликарп.

– Именно. Но зато такая краля выплывает!

– Э, – махнул рукой Петро, – в зверинце все равно распухнет.

– Не наша забота, – сказал почти весело Константин. – Шоферюга, – завопил он, – тащь, мать… – он остановился, осекся и продолжил, – честная, ножик, будем сеть вскрывать.

Шофер полез в кабину, достал длинный, похожий на стилет, нож.

– Веселый вы народ, русалколовы, – хмыкнул он, – все с прибаутками.

– У нас работа веселая, – сказал Поликарп и спросил у Ванятки: – Что, крупная особь?

– Особь! – хмыкнул Ванятка. – Да это царь-рыба, а не особь! Ты как увидишь ее лица необщее выражение и женскую стать, так разом свою особь и проглотишь…

Шофер аккуратно проколол в нескольких местах полиэтилен и надорвал его, потом потянул его на себя, содрал с сети. Полиэтилен больно скользнул мне по щеке.

– Так, – сказал Поликарп, обращаясь к шоферу, – свернешь как следует, нечего берег засорять.

Мы вошли в воду, аккуратно неся сеть. Ванятка шел впереди нас и рассказывал:

– Мы с ней уже и игрались – тут, неподалеку. Славная.

– Девушка со стажем, – непонятно сказал Константин.

– Да, – сходу понял намек Ванятка, – судя по поведению, не из простых. Ну, до полсотни не дотянула, но двадцать мужичков на ее боевом счету имеется.

– Снайпер, – гоготнул Петро.

– Осторожно, – предупредил Сидор.

Мы обогнули еще живущую, дышащую, догнивающую кучу мяса.

– Интересно. – спросил Константин, – кто эту девоньку так неудачно шмякнул, кто не удержал сей груз любви, сей груз печали?

– Что, – Поликарп подобрал сеть, – хочешь рапортичку состряпать?

Я уже знал: выловленную русалку ни в коем случае нельзя было выпускать обратно в воду, ронять. Выдернутая, спеленутая в сеть русалка должна была быть доволочена до ванны – а там – в зверинец, в аквариум…

Мы увидели Ванятку и русалку. Они прыгали в воде, приближаясь к нам; кажется, я слышал их смех.

– Петро, – приказал Поликарп, – занеси-ка сеточку справа… Вот так. Сильно не загибай. Джекки, выше держи, вот так… Костя, на месте… Тихонько расправляйте. Тихонько.

– Чего тихонько? – громко спросил Петро. – Счас хоть из пушек пали – им не слышно, видали, как плещутся?