Отряд - Алексей Евтушенко

Велге стало как-то неуютно и немного стыдно.

– Эй! – нашелся он. – Ребята, чего вы? Это мы с господином обер-лейтенантом так шутим. Верно, Хельмут?

– Точно, – тряхнул головой, как бы прогоняя остатки нехорошего сна, Дитц. – Снимаем, так сказать, напряжение. Так о чем мы говорили, досточтимый Арум?

– Мы говорили об операции по захвату Милосердия Бога, – невозмутимо напомнил старик.

ГЛАВА 11

– Распорядитель! – позвал Координатор.

Из мерцающего разноцветного пространства прямо перед ним соткалась и обрела форму и объем квадратная приземистая фигура с длинными руками и круглой головой, на которой пронзительно и ярко сверкали три глаза: два синих и один красный.

"Не можем. Не можем без формы и плоти, – вздохнул про себя Координатор. – Причем именно своей изначальной формы и своей же плоти. Прямо атавизм какой-то… Или это просто условности, которые так сильны даже среди нас, Помнящих…"

– Слушаю, Координатор.

– Меня интересуют результаты эксперимента с устройством "АР-135". Помните? Раса гуманоидов.

– Конечно, Координатор. Отлично помню. Должен вас огорчить – ничего не вышло. То есть вначале вроде бы получалось, но потом некие религиозные фанатики решили, что наш дар не от Бога, но от Дьявола. Среди них нашлось несколько весьма неплохих ученых-алхимиков и медиков, которые нашли наркотик, нейтрализующий на время действие "АР-135", выкрали устройство и спрятали от остальных. В данный момент устройство находится вне контакта с гуманоидами.

– Упрямцы… Что вы предлагаете?

– Я считаю, что эксперимент не удался. Предлагаю прекратить подачу энергии.

– Прекратить… Это проще всего. Хорошо, я поду маю. Можете быть свободны.

Александр открыл глаза под утро, за пятнадцать минут до оговоренного времени подъема, и неожиданно понял, что выспался. Немало подивившись этому обстоятельству (за последние несколько месяцев он забыл, когда ему удавалось поспать хотя бы шесть-семь часов подряд), поднялся и, осторожно переступая через еще спящих бойцов, вышел на крыльцо.

Свежий после дождя предутренний воздух омыл легкие.

Он оглядел небо с крупными незнакомыми звездами, зубчатые черные силуэты гор вокруг деревни и подумал, что погода сегодня будет хорошая и это очень плохо. Одна надежда на Арума.

Справа в темноте, у стены дома, вспыхнул огонек сигареты.

– С добрым утром, товарищ лейтенант. – Громадная фигура Михаила Малышева незаметно отделилась от стены и приблизилась. – Что, пора будить ребят?

– Через десять минут. Ты как, не устал?

– Все нормально. Домой только очень хочется, на Землю. Чужое здесь все какое-то. А с другой стороны… Пока тут ходил, о чем только не передумал. Это ж надо, куда нас забросило! Представить и то страшно. А если все у нас получится… Что мы своим скажем, когда вернемся? Где были? Что делали? Как бы нас, товарищ лейтенант, того… под трибунал не отдали.

– Обстоятельный ты человек, Миша. – Велга сошел с крыльца к ближайшему дереву с целью справить малую нужду. – О трибунале потом думать будем. Давай сначала здесь живыми останемся.

Завтракали плотно, внимательно слушая при этом Арума.

– Я с вами не пойду, – говорил старейшина. – Стар слишком, боюсь, не выдержу. Но у вас будет проводник и с ним – десять молодых и сильных воинов, они понесут провизию и факелы и вообще помогут, если что.

– А что, долго идти? – спросил Дитц.

– Три дня. Это если быстро. Кстати, что вы собираетесь делать с вашей пленницей?

– Как это "что"? – удивился Хельмут. – Разумеется, возьмем с собой. Это наш последний шанс, можно сказать. Да и как можно добровольно отказаться от столь прекрасного общества!

Хлопнула входная дверь, и на пороге комнаты возник невысокий, средних лет сварог, одетый в некое подобие куртки со множеством карманов, штаны из грубой материи и высокие сапоги.

– Пора, – коротко сказал он, внимательно оглядывая людей.

– Вот и ваш проводник, – улыбнулся Арум. – Его зовут Митта, и вы можете полностью на него положиться.

– Что ж, – вздохнул Велга, подымаясь из-за стола и заправляя гимнастерку. – Пора так пора.

Рассвет застал их у входа в узкий лаз на голом каменистом горном склоне.

– Нам сюда, – показал рукой Митта и первым полез внутрь.

– О, черт! – сплюнул Майер и снял с плеча свой "МГ". – Опять под землю. Ненавижу! Что я, крот?

– Жить захочешь, – философски заметил Валерка Стихарь, – еще не в такую дыру полезешь. Вот помню, как однажды в Ростове рвал я когти…

– Хватит трепаться, – прервал его Велга. – Вперед.

Пещера поразила воображение своими размерами. Конечно, тут срабатывал еще и контраст: после узкого и тесного лаза, по которому пришлось долго ползти на четвереньках… Свароги зажгли факелы, но даже их довольно яркий свет не достигал края огромного и гулкого подземного пространства.

– За мной, – махнул рукой проводник, и они двинулись в путь.

Теперь, когда дорога хорошо освещалась факелами, и у них было вдоволь еды, и вел их опытный проводник, идти было намного веселее, но все же Велгу не оставляла мысль о возможной погоне. Он ускорил шаг, догнал Митту и тронул его за плечо:

– Почему вы уверены, что звездные свароги нас тут не догонят?

– Не беспокойтесь, командир, – усмехнулся тот. – Пещера громадна. В сущности, она представляет собой гигантский и чертовски запутанный лабиринт. Даже я не знаю всех его закоулков, хотя хожу здесь десять лет. А уж звездные… Техника у них, конечно, великолепная.

Приборы там всякие… Но здесь им никакие приборы не помогут, можете мне поверить.

– Хотелось бы, – беспокойно оглянулся Алек-сандр.

Отряд двигался плотно – никто не отставал и не шагал стороной, а впереди и сзади солдат шли молодые свароги, каждый второй из которых нес зажженный факел. Где-то в самой середине отряда, между Малышевым и Хейницем, мелькнуло бледное, обрамленное черными волосами лицо Станы. "Вот еще беда на нашу голову, – с неприязнью подумал Велга. – Хотя, с другой стороны… Нет, пленные – это всегда лишние хлопоты и ограничение маневра. Я б отпустил. Сейчас, правда, нельзя – может навести погоню. А что, раньше было можно? М-мда. Как ни крути, а Хельмут прав. Все равно обуза. Не люблю пленных… Вот странно, почему она меня не возбуждает как женщина? Ведь красива же – не отнять. Ноги вон какие. Опять же бедра, грудь, глаза… то-се… Может, потому что инопланетянка? Но если судить по той же "Аэлите" Алексея Толстого, у человека к инопланетянке могут возникнуть вполне нежные чувства. Правда, то художественная литература, а здесь самая что ни на есть реальность, но ведь говорят же, что настоящий талант ошибается редко… Или я просто настолько уже отвык от женщин?" Некоторое время он сосредоточенно размышлял на эту тему, вспоминая своих знакомых противоположного пола в различных ситуациях и положениях, и наконец с облегчением пришел к выводу, что от женщин, конечно, отвык, но не до последней степени. А сержант Стана не возбуждает его потому, что держится слишком холодно и отчужденно и вообще в его глазах является не женщиной, а вражеским солдатом, взятым в плен.

Проход сузился, и свет факелов заплясал на стенах, радуя взгляд разнообразием красок. Подошел Дитц.

– О чем грустишь, Саша?

– Да нет, все в порядке. Думаю вот и все-таки никак, хоть убей, не могу понять, отчего свароги не могут сами отнять это их Милосердие Бога, если оно им так уж необходимо. – По забывчивости Велга не переключил "переводчик", и проводник понял его слова.

– Вам же объяснили, – покосился на офицеров Митта. – Хотя, наверное, тем, кто не знает, понять это трудно. А вообще-то вам и понимать ничего не надо. Зачем? Вы просто запомните, что сварогам нельзя воевать за Милосердие Бога, а вам можно. Вот и все.

– Шутник, – усмехнулся Дитц. Он и сам не заметил, что все прекрасно понял, хотя разговор и переводился на русский. – А если мы, захватив Милосердие, не захотим его отдавать? Что тогда будете делать?

– А зачем оно вам? Во-первых, это ваша гарантия возвращения домой, а во-вторых, у вас должно быть свое Милосердие, не сварожье. Просто вы, наверное, утеряли его так же, как мы когда-то…

– Черта с два, утеряли, – мрачно подал сзади голос Майер. – Не было у нас никогда никакого Милосердия Божьего. Всегда, всю свою историю, люди воевали друг с другом. Вам, сварогам, хорошо. Мы вам отдадим ваше Милосердие, если, конечно, получится, вы тут же все помиритесь и вернете нас на Землю. А на Земле, между прочим, нас поджидает бо-о-ольшая бойня!

– У каждого свой путь, – спокойно заметил Митта. – У сварогов свой. У вас, людей, свой. Кто знает, быть может, когда Милосердие будет освобождено, мы, свароги-горцы и звездные, как-нибудь сумеем вам помочь… Ведь мы разумны. А разумные должны помогать друг другу.

– Хорошо излагаешь, – не унимался Майер. – Только что-то я не заметил, чтобы вы, разумные, особо помогали друг дружке. По-моему, все как раз наоборот.