Незабвенная - Ивлин Во

За все время Эме ни разу не встречалась с Деннисом. В последний раз она видела его у могилы попугая, когда он, словно бы вовсе не испытывая смущения, подмигнул ей над маленьким пышным гробиком. На самом деле он был порядком смущен и просто почел за лучшее притаиться на день-другой. А потом он увидел объявление о помолвке.

Эме было не так-то просто избежать нежелательных встреч. Она не могла попросту предупредить: "Если придет мистер Барлоу, меня нет дома" - и наказать слугам, чтоб его не пускали. У нее не было слуг, а если звонил телефон, она сама брала трубку. Ей надо было есть. Надо было ходить по магазинам. И в том и в другом случае она оказывалась беззащитной перед возможностью тех будто случайных дружеских встреч, которыми изобилует жизнь американца. И вот как-то вечером, незадолго перед свадьбой, Деннис, подстерегавший ее, прошел за ней в жирножковую и сел рядом у стойки.

- Привет, Эме. Хочу с тобой поговорить.

- Все, что бы ты теперь ни сказал, не имеет значения.

- Но послушай, милая моя, ты, кажется, совсем забыла, что мы с тобой обручены и должны пожениться. Мои теологические занятия продвигаются успешно. День, когда я заявлю о своих жениховских правах, уже не за горами.

- Лучше смерть.

- Признаться, этой альтернативы я не предвидел. Поверишь, первый раз в жизни пробую эти жирножки. Сколько раз собирался попробовать. Поразительно даже не то, что они такие противные, а то, что они совершенно безвкусные. Но давай поговорим начистоту. Ты что же, отрицаешь, что торжественно поклялась выйти за меня замуж?

- Но ведь девушка может и передумать, правда?

- Ну, по правде сказать, я в этом не уверен. Ты ведь дала торжественное обещание.

- Да, но я была обманута. Все эти стихи, которые ты посылал мне и притворялся, будто сам их написал, и все они такие возвышенные, что я даже наизусть учила отрывки,- оказывается, их написали другие люди, а некоторые из этих людей даже завершили путь сотни лет назад. В жизни так обидно не было, как тогда, когда я узнала.

- Так, значит, в этом все дело?

- И эти ужасные "Угодья лучшего мира". Ладно. Я лучше уйду. Мне даже есть расхотелось.

- Но ведь ты сама выбрала это место. Когда я тебя приглашал, я никогда не кормил тебя этими жирножками, правда?

- Если только не я тебя приглашала.

- Это несущественно. Но не можешь же ты идти вот так по улице и плакать. Моя машина стоит напротив. Давай я подброшу тебя до дому.

Они вышли на улицу, ярко освещенную светом неоновых ламп.

- Ладно, Эме,- сказал Деннис,- давай не будем дуться.

- Дуться? Ты мне просто отвратителен.

- Когда мы виделись в прошлый раз, мы были помолвлены и собирались сочетаться браком. Надеюсь, я могу рассчитывать на какие-то объяснения. Пока единственное, в чем ты обвиняешь меня,- это то, что не я автор нескольких наиболее знаменитых стихотворных шедевров, написанных по-английски. Ну а кто же тогда? Твой Гопджоп?

- Ты хотел, чтобы я подумала, будто это ты написал.

- Ну, Эме, ты не справедлива ко мне. Это я должен был бы быть разочарован тем, что девушка, на которую я растрачивал свои чувства, не знакома с самыми популярными сокровищами литературы. Но я понимаю, что твои критерии образования отличаются от тех, к которым я привык. Ты, несомненно, лучше, чем я, разбираешься в психологии и китайском языке. Но, видишь ли, в том отмирающем мире, из которого я пришел, цитирование - это поистине национальный порок. Когда-то цитировали античных писателей, теперь лирическую поэзию.

- Никогда больше не поверю ни одному твоему слову.

- Черт побери, чему ж тут не верить?

- Я в тебя не верю.

- Вот это уже другое дело. Верить кому-то и верить в кого-то - здесь, конечно, есть существенное различие.

- Ох, да перестань ты рассуждать.

- Что ж, согласен.

Деннис подогнал машину к обочине и попытался заключить Эме в свои объятия. Она сопротивлялась яростно и умело. Он тотчас отступился и закурил сигару. Эме долго всхлипывала, забившись в угол, а потом вдруг сказала:

- Эти ужасные похороны.

- Попугай Джойбоя? Да. Это я, пожалуй, смогу объяснить. Мистер Джойбой требовал, чтобы гроб был открытый. Я возражал, и ведь, в конце концов, мне виднее. Я изучал это дело. Открытый гроб годится для собак и кошек, они очень естественно сворачиваются в клубочек. Другое дело попугаи. Они выглядят просто нелепо, когда голова их покоится на подушечке. Но я наткнулся на непробиваемую стену снобизма. Раз так хоронят в "Шелестящем доле", значит, так должны хоронить в "Угодьях лучшего мира". Или ты думаешь, он вообще все это подстроил? Может быть. Вполне допускаю, что этот ханжа и зануда пошел на то, чтоб бедняга попугай выглядел так нелепо, лишь бы уронить меня в твоих глазах. Да и вообще кто приглашал тебя на эти похороны? Ты что, была знакома с покойным?

- Подумать только, все то время, пока мы встречались с тобой, ты тайком ходил туда, в это место…

- Дорогая моя, тебе, как американке, меньше всего пристало презирать мужчину за то, что он начинает с нижней ступеньки социальной лестницы. Я, конечно, не притязаю на столь высокое положение в похоронном мире, какое занимает твой мистер Джойбой, но зато я моложе его, гораздо привлекательнее и у меня свои зубы. А в будущем у меня - Свободная церковь. Я, наверно, уже стану главным священником "Шелестящего дола", а мистер Джойбой все еще будет потрошить трупы. У меня задатки великого проповедника - нечто метафизическое, в стиле семнадцатого века, апеллирующее скорее к разуму, чем к простейшим эмоциям. Нечто в духе Лода - этакое манерное, многословное, остроумное и совершенно недогматическое, свободное от предрассудков. Я думал о своем облачении. Широкие рукава, вероятно…

- Ой, да замолчи ты. Надоело до смерти!

- Эме, как твой будущий муж и духовный наставник, я должен предупредить тебя: с человеком, которого любишь, так не разговаривают.

- Я не люблю тебя.

- "Пока не высохнут моря".

- Понятия не имею, что это все значит.

- "Не утечет скала". Это, надеюсь, достаточно ясно. "Клянусь люб-бить тебя…" Уж эти-то слова тебе наверняка понятны. Именно так их произносят популярные певцы. "И дней пески не убегут, клянусь люббить тебя". Насчет песков, готов признать, звучит несколько туманно, но общий смысл поймет даже человек, вконец ожесточивший свое сердце. К тому же ты что, забыла о Сердце Брюса?

Рыдания утихли, и по наступившему молчанию Деннис понял, что в прелестной и слабой головке, уткнувшейся в угол, мыслительный процесс идет полным ходом.

- Это Брюс, что ли, написал стихотворение? - спросила она наконец.

- Нет. Но имена этих людей настолько похожи, что разница просто несущественна.

Последовала пауза.

- А этот Брюс или как там его, он не оставят никакого выхода для тех, кто дал клятву?

Деннис не возлагал больших надежд на обет, данный в церквушке Олд-Лэнг-Сайн. Он и упомянул-то о нем неизвестно зачем. Но теперь он поспешил использовать свое преимущество.

- Послушай, ты, сладостное и безнадежное создание. Ты сейчас стоишь перед дилеммой - это по-нашему, по-европейски, а по-вашему - ты попала в переплет.

- Отвези меня домой.

- Хорошо, я могу объяснить тебе все по дороге. На твой взгляд, в мире нет ничего прекраснее "Шелестящего дола", разве только рай небесный. Я тебя понимаю. На свой грубый английский манер я разделяю твой восторг. Я даже собрался написать об этом один опус, но боюсь, что не смогу в этой связи повторить вслед за Доусоном: "Если вы его прочтете, все поймете вы". Ты не поймешь в нем, милая, ни единого слова. Но это все так, между прочим. Твой мистер Джойбой - это воплощенный дух "Шелестящего дола", единственное промежуточное звено между доктором Кенуорти и простыми смертными. Итак, оба мы, ты и я, одержимы "Шелестящим долом", "в целительную смерть полувлюблен", как я сказал тебе однажды, и, чтобы избежать дальнейших осложнений, позволь мне сразу добавить, что эти стихи тоже написал не я. Так вот, ты баядерка и девственная весталка этого заведения, и совершенно естественно, что меня влечет к тебе, а тебя влечет к Джойбою. Психологи объяснят тебе, что подобное случается на каждом шагу.

Вполне может статься, что с точки зрения Сновидца, моя репутация небезупречна. Попугай выглядел в гробу просто ужасно. Так что из этого? Ты любила меня и поклялась любить вечно самой священной клятвой во всем религиозном арсенале "Шелестящего дола". Теперь тебе понятна та дилемма, перед которой ты стоишь, тот тупик или переплет, в который ты попала? Святость неделима. Если целовать меня через сердца Бернса или Брюса - это не священный акт, то и ложиться в постель со стариной Джойбоем тоже не священный акт.

Она молчала. Деннис и не ожидал, что его слова произведут на нее такое глубокое впечатление.

- Ну, мы приехали,- сказал он наконец, остановившись перед домом, где она снимала квартиру. Он знал, что всякое проявление мягкости сейчас неуместно.- Вылезай.