Рыжая кошка - Питер Спигельман

— Слишком много «если». — Дэвид снова хлопнул по столу. — И сколько времени уйдет, пока все эти «если» случатся? А тем временем разговаривать копы будут со мной, и дежурить все эти съемочные группы будут перед моим домом. — Он покачал головой: — Нет уж. Я на такое не согласен.

— В данный момент в нашем распоряжении не так уж много рычагов, — заметил Майк. Он старался говорить спокойно, убедительно. — Мы не можем избавить вас от вероятного внимания полиции, зато можем воздействовать на знак и степень этого внимания.

— Вы опять свое гнете?

— Поверьте мне, — убеждал Майк, — прийти самому или быть вызванным повесткой не одно и то же.

— Охотно верю. Но вдруг я просто подношу себя на блюдечке? Кто гарантирует, что, когда копы возьмут на мушку меня, расследование не остановится? А если они решат, что легче возбудить дело против меня, чем гоняться за кучей безымянных мужиков? — Дэвид посмотрел на Майка, потом на меня. Мы оба молчали. — В любом случае, — продолжал Дэвид, — в меня вцепится пресса.

— Если вы придете в полицию сами, у вас будет возможность повлиять на это. Мы получим гарантии конфиденциальности от…

— Как же, — фыркнул Дэвид. — Это, конечно, имеет огромное значение. Кому мне жаловаться, когда какой-нибудь аноним позвонит в службу новостей?

Майк посмотрел на меня и поднял бровь.

— Такой риск существует, — тихо произнес он.

— Крах, вот что это такое. Если дело предадут огласке, мне, черт побери, конец. — Дэвид уткнулся лицом в ладони. Все молчали. Тяжелую тишину нарушал только шум воздуха в вентиляционных каналах.

— Ты не можешь ждать, — заговорил я через некоторое время. — Если за тобой придут…

Дэвид выпрямился. На его лицо начали возвращаться краски.

— Если я и пойду в полицию, то не один.

Майк кивнул:

— Разумеется. С вами пойду я, пойдет Джон, и все средства нашей фирмы будут в вашем распоряжении.

Дэвид нетерпеливо отмахнулся:

— Я говорю не об этом. Если я пойду в полицию, то не с пустыми руками. Я назову имена.

Майк посмотрел на меня. Виду него был озадаченный. У меня тоже.

— О каких именах ты говоришь? — спросил я.

— Если я сам явлюсь и других подозреваемых не обнаружится, есть вероятность, что на мне следствие и остановится. И даже если не остановится, пока у полиции в распоряжении мое имя, я буду единственным героем новостей. Но если я назову другие имена — имена людей с видео, типа, что нанимал адвоката, белобрысого парня, что вырубил тебя в подъезде, приятелей… всех, кого ты, Джон, сможешь найти, тогда я буду не один. Появятся еще люди, против которых копы смогут возбудить дела, которых сможет грызть пресса. — Дэвид посмотрел на Майка: — Как вы сказали, масса обоснованных сомнений.

Я открыл рот, но слова нашел далеко не сразу. А когда нашел, они прозвучали словно издали.

— Всех, кого я смогу найти? Ты просишь меня расследовать смерть Холли?

Дэвид снова махнул рукой.

— Ее смерть, ее жизнь — как угодно. Мне нужны имена. Для копов. Любые имена, которые заинтересуют копов больше, чем я.

Я посмотрел на Майка — тот постукивал себя по подбородку. В глазах его появился блеск — знакомый и нежелательный. Я покачал головой.

— Ты, вероятно, забыл, что это ведущееся полицейское расследование? — сказал я. — Управление полиции Нью-Йорка не слишком любит, когда чужаки гадят у них на участке. Особенно если чужак — частный детектив и брат возможного подозреваемого.

Майк медленно кивнул:

— Разумеется. Однако Дэвид дело говорит. Эта женщина вела рискованную жизнь — ее видео — тому доказательство, — и очень важно, чтобы полиция сознавала это, намечая пути расследования еще до выбора подозреваемого. У окружной прокуратуры также должна появиться пища для размышлений — когда они будут решать, какие дела кажутся выигрышными, а какие нет. — Я еще энергичнее замотал головой, но Майк не обратил на меня внимания. — И нельзя сказать, что ты никогда прежде не занимался ничем подобным: проверка утверждений, поиск новых свидетелей, установление противоречий… разработка альтернативных теорий.

— Но обычно это происходит после предъявления обвинения, когда уже есть подсудимый, процесс идет, а полиция расследование закончила… И ключевое слово здесь — «закончила». В данном случае расследование еще не началось.

— Но ты занимался этим прежде. Твое родство с клиентом — проблема, но не непреодолимая. Тебе придется быть особо щепетильным в отчетах и с системой охраны любых вещественных доказательств, какие сможешь найти… впрочем, ты и так всегда аккуратен. Полиция не обрадуется, однако и с этим можно справиться.

Дэвид, прищурившись, посмотрел на меня.

— Джон, помоги мне, черт тебя подери, — простонал он. — И с каких это пор тебя волнует, кого ты ищешь?

Около одиннадцати Дэвид наконец уехал на работу. Его по-прежнему трясло, однако галстук он поправил и по крайней мере хоть отчасти восстановил природную колючесть. Майк несколько раз повторил: позвоню, дескать, если что-нибудь узнаю об утопленнице от своих знакомых в управлении полиции Нью-Йорка, а впрочем, на бескровный исход дела особенно не рассчитывайте. И все же по выходе из комнаты для совещаний Дэвид демонстрировал необоснованный оптимизм. Майк вздохнул и налил себе газировки.

— С твоей стороны свинство не перезванивать в ответ на мои звонки, — вздохнул он, — но ты по крайней мере если уж объявляешься, то непременно с новым делом. Наверное, можно сказать, мы сравняли счет.

— Погоди. Еще несколько встреч с Дэвидом, и ты, пожалуй, пожалеешь, что я больше не числюсь пропавшим без вести.

— Он… напористый. — Майк улыбнулся. — Уж на кого, на кого, а на такого клиента я не рассчитывал — в памяти у меня до сих пор свежи твои рассказы о семье.

— Поверь, для меня дело Дэвида — не меньшая неожиданность.

— Так это не восстановление родственных отношений?

— Это работа.

Майк заглянул в стакан и почти сумел спрятать скептический взгляд.

— У тебя уже есть план?

— Я знаю, с чего начинать: посмотреть квартиру, поговорить с соседями, с родными, с Кругом и всеми, кого смогу найти, — обычная рутина. Потом — все обдумать и реагировать.

— А ее подруга-актриса?

— Джилл Нолан? Это трудный момент. Не знаю, насколько далеко я зашел в телефонном разговоре… Она тогда сильно ощетинилась… Может, она в своем Сиэтле еще не слышала историю о Русалке. Если так, пусть пока остается в счастливом неведении.

Майк кивнул и допил газировку.

— Полагаю, хобби братца застало тебя врасплох. — Я кивнул. — Думаешь, он нам все выложил?

— Конечно, нет, — ответил я. — Во-первых, он не желает говорить о Стефани.

— Дело только в Стефани?

— Если ты просишь меня поручиться за этого типа — извини. Я каждый день укрепляюсь в мысли, что совсем не знаю собственного брата.

— Мне просто интересно, какие еще гадости нас поджидают.

— Клиенты всегда лгут.

Майк нахмурился.

— У твоего брата многое на кону: брак, работа, не говоря уже о возможной испорченной репутации фирмы «Клен и сыновья». Его положение достаточно шаткое и без секретничания.

— Ты проповедуешь глухому, — хмыкнул я. — Будь я копом, которому поручено дело, и будь у меня выбор: потратить драгоценное время на типа, на которого Рен давила в одном из старых фильмов, или на типа, которого она обрабатывала перед смертью, — я знаю, кого бы выбрал.

Майк кивнул.

— И времени для работы у нас немного. Если Русалка действительно Рен, полиция скоро объявится.

— Полагаю, в нашем распоряжении неделя, от силы две.

Глава 14

К вечеру снег сменился хлещущим ледяным дождем, и обледеневшие тротуары в Бруклине стали попросту опасны. Талая вода капала с парки и собиралась в лужу на полу подъезда в доме Холли Кейд. Там все так же воняло — хотя теперь скорее хлорной известью, чем гнилью. Домофон никто и не подумал чинить, и, если я не спутал, с кнопок исчезло еще несколько фамилий.

Я нажал кнопку 3Г — квартира Холли, — без ответа. Неудивительно. Попробуем кнопку 3Ф — квартиру сердитого любопытного соседа, мистера Арруа. И там тишина. Я нажал еще шесть кнопок, отозвались три голоса — один на английском языке, два на испанском, — но, прежде чем впустить меня, все хотели знать, кто я, черт меня побери, такой. Внутренняя дверь была заперта, и хотя в кармане у меня лежали виниловые перчатки, отвертка и небольшая монтировка, я еще не дозрел до того, чтобы пустить их в ход. Я вышел на улицу.

Под крыльцом обнаружилась короткая металлическая лесенка, заканчивающаяся у металлической двери. Тяжелой, внушительной двери, снабженной массивным засовом, который, несомненно, защищал бы подвал от любого пришельца, если бы не складной бумажный стаканчик, который кто-то подсунул в щель. Я прошел мимо погруженной в темноту прачечной к лифту.