Чужие грехи - Валерий Георгиевич Шарапов

без усилий. Я позвонила в регистратуру 25-й поликлиники, – объяснила сотрудница в ответ на немой вопрос, – на работу пришла раньше всех и позвонила. Сэкономила нам пару человеко-часов.

– Премного благодарны, – кивнул Алексей, – будем считать, что от «Металлиста» жертву и похитили, посадили в машину, оглушили. Или придушили. Свидетелей уже не найти, да и не стал бы преступник работать при свидетелях. В укромном месте связал, сунул кляп, перетащил в багажник – по крайней мере, на его месте я бы так и сделал. Выжидал несколько часов, пока не уляжется движение, отвез жертву на Ордынскую трассу. Там выволок из машины, ударил по голове и сбросил в канаву. Предвосхищая ваш вопрос: почему именно там – не знаю. Так он решил. Видимо, считал, что тело долго не обнаружат. Не рассчитывал, знаете ли, что остановится пенсионер, чтобы подлить масла в двигатель. Психология преступника нам неведома.

– А почему сразу не убил? – спросил Шабанов. – Ждал уйму времени и только потом убил…

– Эх, Дениска, – покачал головой Крюгер, – чувствуется, что ты никогда не сидел в машине с трупом.

– А, ну да, – Шабанов смутился.

– И убил нашу девушку кто угодно, но не Ходасевич, – с грустью заключил Алексей.

– Подполковнику Сергееву это не понравится, – заметил Островой.

– Серьезно? – удивился Разин. – А мы тут сидим для того, чтобы ему нравиться?

Вошел Варламов, молча сел за стол, с открытой неприязнью стал поедать глазами подчиненных. Следом ворвался подполковник Сергеев, начал требовать отчет по результатам работы. Уже передали дело следователям?

Капитан Разин взял слово, говорил несколько минут, по мере которых подполковник багровел, а потом взорвался, как бытовой газ. Какого черта капитан Разин только сейчас об этом говорит?! Где он был раньше? Чем его не устраивает Ходасевич? Надо же, какие мы привередливые! Потом успокоился, стал слушать.

– Может, ты и прав, хрен тебя знает, – неохотно признал Сергеев. – Но тогда все начинается заново. Как это мило, Разин. И все же подумай хорошенько, я тебя почти по-отечески прошу. А то надо же, чудеса, – он всплеснул руками, – сначала мы доставляем удовольствие патрульно-постовой службе, выполняя их работу; теперь мы оказываем услугу Комитету государственной безопасности, отдавая им на блюдечке пойманного распространителя наркотиков! А нашу работу кто будет делать? Дядя Вася?

Зазвонил телефон, Варламов схватил трубку, стал слушать. Лицо его потемнело. Он швырнул трубку на рычаг.

– У нас убийство. Ехать надо.

– Так езжайте, – бросил Сергеев. – Само не рассосется.

– По коням, бойцы, – скомандовал Варламов, рассовывая по карманам сигареты и очки. – Островой остается в отделе, остальные – вниз.

Народ с обреченными минами потянулся к выходу. Вздыхал практикант, явно растерявший боевой дух.

– А вас, Штирлиц, попрошу остаться, – язвительно сказал подполковник Варламову. – На пару ласковых. Не бойся, не задержу, пусть в машине твои орлы подождут…

Величественно текла сибирская река. Зеленели островки, заросшие тальником и камышами. Дождь прекратился, ветер разогнал тучи, и яркое солнце осветило скученные многоэтажки на дальнем правом берегу. За спиной остался Северо-Чемской жилмассив – разбросанные по пространству девятиэтажки. Слева – пляж, справа – канавы, гущи ивняка. Береговая полоса была пересеченной, места для отдыха располагались дальше по течению.

РАФ уперся в песчаную горку, венчаемую ржавым велосипедом, дальше пошли пешком. Гудел товарный состав – невдалеке проходила вспомогательная ветка на станцию Клещиха. Милиционеры окружили рытвину, прикрытую бетонными плитами, не подпускали посторонних. В стороне мялись любопытные, в основном молодежь – вытягивали шеи. Отдыхающих хватало – невзирая на ранний час, рабочий день и недавний дождь. Шли на речку в основном студенты и школьники – в промежутках между подготовкой к выпускным экзаменам.

Тело лежало в яме, недалеко от накренившейся плиты – казалось, оно скатилось с нее. Молодая женщина, голова вывернута, кровь – на песчаной почве, на распахнутой куртке-коротышке. Задралась, но не сильно, юбка. Контрастно выделялись ярко-красные кроссовки с продольными желтыми полосками.

Труп можно было не переворачивать – взглядам предстал раскроенный затылок и высохшая кровь под головой. Руки девушки были связаны за спиной бельевой веревкой, изо рта торчал кляп – скомканное вафельное полотенце.

Под ложечкой неприятно засосало.

– Дежавю, товарищ капитан? – прошептала Лида, передернув плечами. – Знакомая картинка, правда?

Покойницу с натяжкой можно было назвать симпатичной – вытянутое лицо, прямые волосы, нос с горбинкой. С фигурой тоже было все в порядке. Оперативники разглядывали мертвое тело, и каждый думал об одном и том же.

Пересилил себя Виталик Снегирев, оттер плечом постового милиционера, вытянул шею. Он зажимал рот и нос скомканным платком, вздрагивал, но в бегство не обращался. Лида украдкой усмехнулась: тоже обучающий материал. Люди за «флажками» не расходились, обсуждали увиденное. Прибыли эксперты на лязгающей «Волге», скорбно поджав губы, подошел эксперт Борис Давыдович Колкер.

– Вы прямо вестник несчастья, Борис Давыдович, – буркнул вместо приветствия Варламов, – где появляетесь, там труп.

– Вообще-то вы первыми появились, Виктор Павлович, – парировал криминалист – Так что не надо наветов.

Несколько минут криминалисты осматривали тело. Коллега поправил жертве юбку, чтобы не топорщилась. Без экспертизы было ясно, что затылок проломили острым металлическим предметом.

– Мы с вами где-то встречались… – задумчиво пробормотал Колкер. – Ну, не то чтобы именно с вами, но…

– Кто ее обнаружил? – Алексей повернулся к сотруднику патрульно-постовой службы.

– Анонимный звонок в дежурную часть, товарищ капитан. Звонили из автомата. Голос мужской, звонивший заикался. Сообщил, что в таком-то квадрате береговой зоны лежит мертвая девушка, и повесил трубку. Звонок поступил, – сотрудник посмотрел на часы, – сорок две минуты назад. Думаем, обычный гражданин, не пожелавший связываться с милицией. Бывают такие – вроде и законопослушные, но не любят, когда их дергают. Кто-то из отдыхающих. Здесь обычно не ходят, в основном используют спуск к пляжу, он дальше, там и остаются, но бывает, шатаются по буеракам…

– Вещей при ней не было?

– Мы к трупу не подходили, – замотал головой сержант. – Встали в оцепление и посторонних отгоняли. Рядом с телом вроде нет ничего, поблизости тоже не видно. Ищите…

– Вещей нет, – сообщил Колкер. – Только позолоченные дамские часики на запястье, а в кармане юбки – ключи, возможно, от квартиры.

– И что это значит? – не понял Шабанов.

– Что угодно, – пожал плечами Алексей. – Например, преступник забрал с собой ее сумочку. Или выкинул в другом месте. Или не было никакой сумочки, жертва проживает в одном из ближайших домов и просто вышла погулять перед сном. Верно, Борис Давыдович? Она мертва примерно двенадцать часов?

– Не понимаю, Алексей Егорович, зачем вам эксперт-криминалист? – усмехнулся Колкер. – Вы и так все знаете. Примерно угадали. Но я бы уточнил: не больше двенадцати часов. А уж как она оказалась здесь и кто такая,