Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана (Том 1) - Б Рошфор

Учитывая, как равнодушно был воспринят его уход, Фанфан сам не пошел за теми вещами, которые составляли все его достояние: томиком Плутарха, жизнеописанием Генриха IY, переводом "Одиссеи" и ещё несколькими книгами. Вместо него за ними зашла Фаншетта. С её же помощью Фанфан забрал и то, что унаследовал от Филиберта Тронша: одно ружье, один мушкет, несколько пистолетов разного калибра, небольшую наковальню и инструменты - все это он сложил в сарай, стоявший у Элеоноры в саду, и запер.

В их высоком узком доме, где на каждом этаже было всего две комнаты, его разместили на втором. Такой прекрасной комнаты он никогда ещё не видел. В первый же день он сколотил небольшую книжную полку. При этом напевал и присвистывал, хотя порой и сжимало горло: накануне его приятель Гужон с родителями отправился Бог весть куда - в Тюильри! Прощание их было трогательным. Происходило оно перед приютом Гроба Господня, где им случалось так часто стоять вдвоем, один - прося милостыню, другой - мечтая о путях крестоносцев.

- Прощай, Гужон! Желаю тебе удачи на новом месте!

- И я тебе тоже, - ответил Гужон, - но не прощайся - скорее до свидания!

- Ты знаешь мой адрес.

- А ты - мой.

Они пожали руки.

- Ты распрощался со Святым Отцом и Николя Безымянным? - спросил Фанфан.

- Дружище, не поверишь, они обревелись! - с деланной небрежностью бросил Гужон и торопливо удалился, тоже плача.

И у Фанфана на душе было неспокойно, хотя никогда ещё он не был так счастлив, как теперь. Он приколачивал полку, когда вошла Элеонора, чем-то обеспокоенная.

- Тебя кто-то хочет видеть, - сообщила она. - Он не представился. Странный тип, похож на полицейского. Худой, высокий, длинноносый и весь в черном!

- А, это брат Анже! - воскликнул Фанфан, откладывая молоток.

- Брат Анже?

- Он мне как дядя... он... он был другом моей семьи, моих родителей, которых нет в живых. Периодически меня навещает. Я сам его слегка побаиваюсь, хотя и очень люблю.

И он стремительно помчался вниз.

В самом деле, там был брат Анже. Стоя посреди магазина с треуголкой в руке, он с интересом разглядывал четки, разложенные на прилавке и в витрине.

- Что я вижу, милый Фанфан, - сказал он, увидев входящего, - вы живете теперь в таком месте, которое гораздо роскошнее любого предыдущего, и куда лучше пахнет!

- Это пачули, - ответил Фанфан.

- Да, помню, когда-то я был молод, - заявил брат Анже, и на его губах на миг мелькнула улыбка. - И у вас такая прелестная хозяйка, вы счастливчик!

- Да, мсье! - согласился, сияя, Фанфан. - А её дочь ещё прекраснее! Зовут её Фаншетта. Жаль, что сейчас она пошла к мессе, а то увидели бы, как она красива!

- Вижу, сынок, ты всем доволен! - заметил брат Анже, перейдя на тон попроще.

- Верно, мсье.

- А как ты стал элегантен! Во что же обошелся этот коричневый редингот, и эти красноватые панталоны... Господи! И все от хорошего портного, не так ли?

- От Шапо с рю де ля Пти-Трюандери! - сообщил Фанфан. - На это ушли все мои сбережения, - со смехом признал он. И это было правдой: от воинского трофея ничего не осталось, ведь он не хотел выглядеть бедняком в глазах двух этих элегантных женщин, пахнущих пачулями.

- Это хорошо! - одобрил брат Анже. - Одевайся самым тщательным образом - вот первая заповедь дворянина.

- Это ясно! - ответил Фанфан, - но вот, к несчастью, я не дворянин!

Тут брат Анже двусмысленно улыбнулся и мечтательно произнес:

- Нет... несомненно, ещё нет!

- Еще? - удивительно переспросил Фанфан.

- Жизнь преподносит иногда невероятные сюрпризы и повороты судьбы, изрек брат Анже в добавок к первому двусмысленному намеку ещё одно загадочное замечание, на которые он был большой мастер, но тут же предпочел переменить предмет беседы.

- Я бы хотел поговорить с мадам Колиньон.

- Мадам Элеонора! - позвал Фанфан на лестнице. - Не будете вы так любезны спуститься вниз?

- Дорогая мадам! - довольно грациозно приветствовал брат Анже Элеонору, - простите, что я не обратился к вам раньше, но о том, что мальчик у вас, я только что узнал от мадам Пиганьоль. Вы, видимо, знаете, что я опекал его с тех пор, когда злосчастная судьба лишила его близких. В мою задачу входит главное - выплачивать ежемесячно тому, кто принял на себя заботы о Фанфане, определенную сумму на покрытие расходов. Вы, несомненно, знаете об этом.

- Да, мсье, - ответила Элеонора, которая не знала ничего, но на которую брат Анже сумел нагнать страха. И тут же виновато поправилась: Нет, мсье, я ничего не знала!

- Ага! Сумма эта, мадам, все десять лет выплачивалась вдове Фелиции Донадье, позднее вдове Фелиции Тронше, ныне мадам Фелиции Пиганьоль, которая, боюсь, скоро станет вдовой Пиганьоль, поскольку её муж, упомянутый Пиганьоль, в тяжелом состоянии в больнице.

- Да, мсье, - на Элеонору брат Анже производил все более сильное впечатление.

- А ныне вы, мадам, приняли на будущее заботу о мальчике, и значит вам, мадам, будет выплачиваться это пособие. Я сообщаю это с радостью, поскольку ничего не зная о существовании упомянутого пособия, вы приняли в свой дом это милое дитя совершенно бескорыстно!

- Разумеется, мсье! - вырвалось у неё с очаровательной непосредственностью, причем она не могла удержаться, чтоб не обнять Фанфана за плечи. - Все потому, что я и моя дочь его любим, потому, что он был несчастен, и у нас не было сил смотреть на это! Я благодарна вам за предложение, но уверяю вас, в деньгах я не нуждаюсь! Мой маленький магазинчик весьма популярен у клиентов! - добавила она с известной долей профессиональной гордости.

- Мадам, - брат Анже продемонстрировал мешочек, который вдруг извлек Бог весть откуда, быть может, из своей треуголки, как фокусники на мосту Пон-Неф извлекают из шляпы кролика. - Мадам, вы меня обижаете!

- Нет, это вы меня обидите, если будете настаивать! - Элеонора больше всего боялась, чтобы Фанфану не пришло в голову, что она хочет на нем заработать.

- Снесите эти деньги к нотариусу, когда-нибудь это будет мое приданое, - вмешался Фанфан, который угадал её мысли. И эта реплика удачно разрешила возникший было спор.

А через несколько минут Фанфан, пошедший как обычно проводить брата Анже по рю Сен-Дени, вдруг спохватился:

- Простите, мсье, ведь я ещё не поинтересовался, как ваши дела!

Брат Анже даже остановился.

- Ну нет! Ведь это надо! Ты у меня об этом никогда не спрашивал!

- Возможно, потому, что был ещё слишком мал, - заметил Фанфан, покосившись на брата Анже.

- Нет! Ты нашел, что я неважно выгляжу! Да или нет?

- Нет, ну что вы, вовсе нет! - но потом добавил: - Только мне кажется, вы немного бледны!

- Ты прав, я себя неважно чувствую, - ответил брат Анже, и Фанфан впервые за все время, что знал его, вдруг сделал ошеломляющее, рвущее сердце открытие, что брат Анже - не загадочная, чуть нереальная фигура, что появлялась и исчезала как заводная кукла на соборных часах, а человеческое существо из плоти и крови.

- Вы не больны, мсье? - спросил Фанфан, взяв брата Анже за руку.

Брат Анже улыбнулся, на этот раз уклончиво. Не ответив Фанфану прямо, он снова зашагал, бросив на ходу:

- Главное, чтобы Господь дал мне достаточно времени, чтобы осуществить великую миссию, которая касается тебя!

"Ну прямо как Сивилла-прорицательница", - подумал Фанфан, глядя вслед, как брат Анже исчез в толпе (Фанфан только что прочитал про Сивиллу).

На обратном пути Фанфан нагнал Фаншетту, которая возвращалась из церкви.

- Знаешь, - с загадочной миной заявил он, - благодаря мне твоя мать станет ещё богаче!

Но передаче пособия Фанфана Элеоноре Колиньон в один прекрасный день суждено было привести к серьезным последствиям.

* * *

Уже два месяца Фанфан жил у дам Колиньон (так величали их соседи), когда произошел ряд событий, из которого по меньшей мере двум было суждено переменить его жизнь и изгнать из рая в странствия по свету, что, честно говоря, больше соответствовало его наклонностям.

Первое событие произошло однажды утром. Сестры милосердия распустили своих учениц в честь какого-то праздника. Элеонора на весь день ушла из дому, собираясь накупить аксесуаров по последней моде у знаменитого кутюрье Лабилля на рю Неф-де-Пти-Шамп. Фанфан и Фаншетта остались дома одни. Фанфану, относившемуся к своим обязанностям очень ревностно, на этот раз совсем нечем было заняться - ни поручений, ни пакетов в разнос. И вот, старательно подметя в магазине и убрав метлу на место, он отправился в комнату Фаншетты, которая уже сгорала от нетерпения. И потом они занялись тем же, чем и всегда, когда оставались одни: разделись, скользнули в постель и отдались сказочным наслаждениям и нежностям, в которых ныне они уже неплохо разбирались, значительно усовершенствовавшись за эти два месяца, хотя моменты столь интимной близости и выдались всего пять раз ведь Фаншетта столько времени проводила в школе Сестер милосердия!

Послушаем, что говорят Фанфан и Фаншетта.