Привилегированное дитя - Филиппа Грегори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Экре никто ничего не знал о Денче.
Так сказал Нед, подойдя к задней двери помыть руки и получить плату за свой труд. Наверное, это доказывает его вину, подумала я. Нед рассказал миссис Гау, что Денч исчез сразу, как только услышал, что лошадь убита.
— Он понял, на кого падет вина, — объяснил он.
— Конечно, а кто другой мог сделать это? — тут же перешла в наступление миссис Гау. — У кого еще в графстве могла подняться рука убить лошадь бедного крошки? Это разбило его сердце. Где теперь он возьмет другую? Я понятия не имею. Он же не может быть джентльменом, не имея лошади, не так ли?
— Он не может быть джентльменом, потому что не умеет ездить на ней, — раздраженно буркнул Нед.
— А ну, вон из моей кухни, — закричала кухарка. — Убирайся обратно в Экр к остальным бандитам! Все вы там преступники и убийцы!
Нед повернулся с кривой улыбкой и пошел в деревню, которую мой дедушка называл деревней безза-конников и которая находилась всего в полумиле от нашего дома, затерявшегося в парке.
Дедушка Хаверинг громко выругался прямо при нас всех, когда мама рассказала ему эту историю. Затем он повернулся к Ричарду и торжественно пообещал ему новую лошадь. Совсем новую, его собственную лошадь.
Но Ричард был безутешен. Он улыбнулся и поблагодарил моего дедушку, но спокойно сказал, что он не хочет другой лошади. Ни за что на свете.
— Она не могла бы заменить мне Шехеразаду, — объяснил он.
Взрослые переглянулись и согласились с ним. Мое сердце опять заныло от тоски по милой лошадке. Единственная прогулка на ней оставила у меня ощущение счастья.
Но больше всего мне было жалко Ричарда, ведь это его лошадь, которую он так любил, погибла.
Дедушка поместил объявление в газете, предлагающее награду за поимку Денча. Нанести вред лошади лорда было серьезным преступлением, и его могли послать на каторгу либо, что вероятней, повесить. Но никто не сообщил сведений о нем, а его семья клялась, что понятия не имеет, где он.
— Так я им и поверил, — саркастически заметил дедушка. — И вообще, чем скорее вернется наш драгоценный доктор Мак Эндрю, тем спокойней я буду спать. Никакой джентльмен не может вести счастливую жизнь, имея такую команду висельников под боком.
Мама кивнула, явно стыдясь за Экр. Я почувствовала, как ей неприятно, что дедушка так отзывается о нашей деревне в моем присутствии. Она хотела, чтобы я не знала о глубокой вражде между деревней и Лейси.
Но я не могла не знать об этом. Мама никогда не бывала в деревне. Она использовала каждую возможность съездить в собор в Чичестере, чтобы не ходить в нашу приходскую церковь в Экре. Ботинки для нас заказывали в Мидхерсте, в то время как сапожник в Экре сидел без работы. Наше белье отсылали в стирку в Левингтон. Все это было очень странно, хотя и объяснялось только той фразой Неда, что Беатрис когда-то сошла с ума.
Ричард знал о наших напряженных отношениях с деревней. И говорил об этом открыто.
— Они просто подонки. Грязные, как свиньи в хлеву. Они не хотят работать даже на собственных огородах. И все, как на подбор, браконьеры и воры. Когда я стану сквайром, я велю очистить от них землю, а саму деревню сотру с лица земли.
Я кивала головой, молчаливо соглашаясь с ним, но знала, что говорит в Ричарде только бравада. Он боялся. Ему было всего-навсего одиннадцать лет, и он имел повод для страха.
Деревенские дети преследовали его. Им, так же как и нам, было прекрасно известно, что деревня и Лейси — заклятые враги. А после того, как сбежал Денч, дела пошли еще хуже. Они улюлюкали и свистели, когда он проходил мимо с книжками под мышкой. Они насмехались над его старым пальто, над рваными и слишком тесными ботинками. А если они ничего больше не могли придумать, то кричали друг другу, что тут есть кое-кто, кто называет себя сквайром, а сам не может усидеть на лошади.
Ричард молча проходил мимо, и глаза его сверкали ненавистью, как у кота. Он видел, что их целая толпа, и понимал, что, если он схватится с одним из них, остальные тут же придут товарищу на выручку, А взрослые тем временем будут с удовольствием наблюдать, как зверски избивают сына Беатрис.
Обо всем этом я только догадывалась. Ричард был слишком горд, чтобы рассказывать об обидчиках. Однажды он, правда, признался, что ненавидит ходить через деревню. И я сама заметила, что, если день стоит погожий и, значит, все деревенские дети гуляют на улице, Ричард выходит пораньше, чтобы пройти через общинную землю и подойти к дому викария с другой стороны деревни.
Маме он никогда об этом не говорил. Только однажды спросил у нее, что такое «маменькин сынок». Она в это время причесывалась, а Ричард сидел рядом, играя ее лентами. Я же, по обыкновению, примостилась у окна и наблюдала за игрой последних листьев на зимнем ветру. Но при вопросе Ричарда я повернулась и внимательно посмотрела на маму.
— А где ты слышал эту фразу, мой дорогой? — ровным голосом спросила она.
— Они кричали ее мне вслед сегодня, когда я проходил через деревню, — пожал плечами Ричард. — Но я не обращаю на них внимания. Я никогда не обращаю на них внимания.
Мама протянула руку и погладила его по щеке.
— Все еще наладится, — тихо проговорила она. — Когда вернется твой папа, все сразу наладится.
Ричард поймал ее руку и поцеловал с галантностью взрослого кавалера.
— Я совсем не против его отсутствия, мне очень нравится, как мы тут живем.
В тот раз я промолчала. Промолчала я и потом. Но когда он однажды пришел домой с разорванным воротником, я поняла, что дела совсем плохи.
Я не боялась Экра, как мама и Ричард, и решила помочь своему кузену. Я чувствовала себя в деревне как дома и знала, что это часть моей земли. К тому же я не забыла улыбку Неда и то, как миссис Грин пожертвовала для Ричарда драгоценным флаконом ла-уданума.
Этот флакон я и использовала в качестве предлога, сказав маме, что должна отнести его обратно, а потом я подожду у викария, пока не закончится урок Ричарда.
На эти слова мама отозвалась удивленным взглядом, а Ричард благодарной улыбкой.
— Ты пойдешь через Экр? — испытующе спросила она.
— Почему бы нет? — бодро ответила я. — Я только навещу миссис Грин, а потом посижу с домоправительницей викария. И мы вдвоем с Ричардом вернемся домой.
— Что ж, хорошо, — согласилась мама. Целый мир сомнений стоял за этими словами. Может быть, мама не хотела, чтобы я тоже боялась Экра. Может быть, не совсем отдавая себе отчет в этом, она стремилась вернуть прежние времена, когда Лейси и Экр доверяли друг другу. Но она согласилась, и я побежала надевать пальто и шляпку.
Это было прошлогоднее зимнее пальто, и мама всегда хмурилась, когда видела его. Оно стало ужасно коротким и тесным под мышками и в спине. А рукава были такими кургузыми, что мои руки вечно краснели от холода и мерзли.