Ты меня (не) спасёшь (СИ) - Чернышова Агата

Я кивнула. Так даже лучше, хорошо, что можно положиться на Олега. Я не допускала и мысли, что он может обмануть. К чему травить душу? Другого варианта всё равно нет. Да и зачем тогда ему было возвращаться?

— Мне жаль, что твой брак развалился, — произнесла я фразу и тут же подумала, что она прозвучала кокетливо и фальшиво. Конечно, я не жалела, даже была рада той зловредностью, которой всегда отличалась. Мол, ты решил отомстить мне, а в итоге и свою семейную жизнь пустил под откос.

— Врёшь всё, Зойка. Тебе не жаль. И мне не жаль ни своего брака, ни тем более твоего. Всё это сплошные недоразумения, и чем скорее мы расстались бы с партнёрами, тем лучше для нас.

— И для них, — продолжила я, смакуя прозвучавшее «мы». И снова на душе стало тепло и весело.

— Плевать на них. Нельзя быть добрым и понимающим для всех, если, конечно, не желаешь размазать жизнь по тарелке чужого удобства.

Вот всегда мне нравился этот Олегов цинизм, должно быть, потому что перекликался с моим собственным. Правда, я жутко закомплексованная особа, привыкшая считать подобные мысли святотатством и преступлением против человечности.

— А как же всё эти установки, что мы должны понимать партёра, разделять его интересы?

— Полная чушь. Прямой путь к неврозу, и ты явное тому подтверждение. Всё это надо делать, если любишь. А если нет, то никому это не на пользу. Значит, договорились на завтра?

Олег посмотрел на меня и как бы невзначай дотронулся до моей руки. Я быстро спрятала её под стол. Мы партнёры, не более того, Зоя, не смей поддаваться гормонам!

Бывший только усмехнулся, будто я вела себя как школьница на первом свидании. Он прав: мне плевать, что думает тот, кого я хочу использовать в своих целях. А потом у каждого будет своя дорога.

* * *

Олег

Как оказалось, развод — штука хлопотная. И дорогая. Когда защищаешь интересы клиента, это просто работа, а если на весах Фемиды твоя часть жизнь, добротный такой кусок, то можно смело умножать хлопоты на десять.

Саша получила всё, что я обещал, но всё равно осталась недовольной.

— Ты пожалеешь, что выбросил меня как половую тряпку! — прошипела она напоследок и, повернувшись, поцокала на шпильках к поджидающему её чёрному затонированному мерину. Видимо, новый брак не за горами, осталось пожелать удачи, что я мысленно и сделал.

Теперь уже моя бывшая жена выглядела свежо и мило. Она была из тех женщин, которым вслед оборачиваются прохожие, уставшие от серости бытия примерные семьянины.

И всё же Саше патологически не везло: она всегда выбирала не тех, кто ей искренне восхищался, предпочитая таким мужчин с запросами, удовлетворить которые ей было не под силу.

Вот и первый муж мой пассии давно счастливо женат на женщине, выглядящей скромнее, без внешнего лоска, и тем не менее полностью устраивающей его как физически, так и интеллектуально.

Саша, разумеется, рассказывала подружкам, что муж не потянул её, но правда была в ином, и самое плохое, что жена сама понимала: не каждого устроит красивая, но пустая оболочка. «Душечка» Чехова, которой всё равно, рассуждать ли на тему лесозаготовок или законодательства Тибета.

Для кого-то такая женщина — идеал, но не для тех, кого выбирала в мужья Саша. Мужчин, желающих получить равную себе, а не смотрящую в рот. Правда, справедливости ради стоит заметить, что эти самые мужчины, включая меня, никогда не говорят прямо о своих предпочтениях.

Каждый из нас Вселенная, и порой непознанная даже изнутри. Вот скажи мне полгода назад, что я смогу простить Зою и сделать это потому, что так мне проще жить, ни за что не поверил бы.

Зоя до сих пор уверена, что я пожалел её, поэтому и дуется. Не хочет моей жалости, для неё она сродни признанию в неполноценности. Но мной двигала не жалость, а желание помочь той, которая когда-то была ближе всех.

Ту историю с нашим расставанием мы больше не вспоминали и даже не затрагивали вскользь. В книгах и фильмах постоянно талдычат, что надо сесть и поговорить, а не замалчивать проблему, но это разговор ничего не даст, кроме болезненных ощущений. Так зачем ковырять палочкой затянувшуюся рану? Уничтожить рубец? Но он станет только больше!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы с Зоей не сговаривались заранее, однако так распределили обязанности, что каждый занимался тем, чем должен был. Зоя доверилась мне, и это приятно щекотало нервы, я из кожи вон лез, чтобы оправдать её доверие и не проколоться, хотя уверен, она бы поняла, если бы что-то пошло не так. Порой мне казалось, что Зоя даже этого ждёт. Подвоха. Даже не с моей стороны, а со стороны злого рока.

— Она слишком идеальна, — первое, что сказала мне она после знакомства с суррогатной матерью. — Наверняка, что-то в ней не так.

— Может быть. — согласился я, понимая, что лучше не спорить. Попытайся я рассказать, что Юля вполне достойна доверия, что второй раз идёт на эту непростую работу, потому что понимает: таких денег ей не заработать привычным способом.

Не выпускнице детдома, долгое время бегавшей от учёбы, как чёрт от ладана. Зато она оказалась заботливой матерью двоих детей, всеми силами старающейся, чтобы девочки не повторили её судьбы.

Всё это я рассказал Зое, чтобы успокоить. Но вышло наоборот.

— А она не заберёт моего ребёнка себе? Я читала, что по закону, пока родившая не подпишет отказ от младенца, он считается её дитём.

— С чего бы это? — миролюбивым тоном спросил я. — Ты с ней сама говорила, не потянет Юля третьего ребёнка, а она и сама это знает, двух бы поднять на ноги.

Зоя сейчас уязвима как никогда, я мог бы привести ей сотни разумных доводов, почему её страхи беспочвенны, но она не поверит разуму. Только эмоциям, отражающимся в таким до боли родных глазах.

Последнее время я ловил себя на мысли, что хочу обнять и утешить её. Не как женщину, как ребёнка, подростка, впервые столкнувшемся с жестокостью взрослых «мудрых» людей. А на самом деле, самовлюбленных павлинов.

Но приходилось сдерживать порывы. Зоя только оскорбится, сейчас она легко возбудима, постоянно балансирует на тонкой грани между истерикой и попытками слушать разум.

Раньше, когда мы жили вместе, она тоже могла вспылить или, напротив, замкнуться в себе, но это не длилось долго. Зоя всегда была сильным солдатиком в образе хрупкой балерины. Той самой, что шагнула в огонь, лишь бы быть вместе с любимым в сказке Андерсена.

Зоя их обожала, эти грустные истории, наверное, поэтому не верила в счастливый исход. Ещё раньше при первом знакомстве она заявила, что наши отношения, если они завяжутся, кончатся печально. Самосбывающееся пророчество от жрицы печального образа.

— Вот именно, я с ней говорила, — упрямо твердила моя печальная балерина. — И когда задала вопрос о том, легко ли отдать рождённое дитя, пусть и не твоё, эта Юля опустила глаза. Она один раз отдала, а второй сможет? Ты не знаешь, что такое бушующие гормоны, они бьют в голову и уговаривают на безумные вещи. Например, на то, чтобы воспитать и этого ребёнка. Сколько таких случаев, Олег?

— Мы будем присутствовать на родах, ребёнка сразу унесут, она даже не увидит его и подпишет отказ. Я найму психолога, который будет с ней беседовать до родов и напоминать, что благополучие её детей важнее чувств к чужому ребёнку. По условиям контракта, я сам его создавал, комар носа не подточит, в случае нарушения обязательств, она должна будет вернуть потраченную на неё сумму. Юля — разумная мать, она всё понимает.

Мы разговаривали у меня дома, куда я привёз Зою после очередной встречи с суррогатной матерью. Я видел, что балерина на пределе и вот-вот сорвётся, иначе бы она не согласилась приехать ко мне домой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Саша давно вывезла вещи, так что от неудачной женитьбы в моей берлоге ничего не осталось. Кроме, пожалуй, белых занавесок в зале с кокетливыми мелкими розочками.

— Хочешь, найдём другую кандидатуру? — сдался я наконец, втихаря рассчитывая, что это поможет Зое прийти в себя и понять всю нелепость подозрений.