Странствие Кукши. За тридевять морей - Юрий Вронский

В гриднице жарко. Мед в жбанах, внесенный к началу пира, успел согреться. Не худо бы принести гостям холодного меда!

Харальд подмигивает управляющему Бьерну, тот понимающе кивает и покидает гридницу. Вскоре из двери, ведущей в сени, появляется служанка, держа перед собой большой наполненный рог, она идет ко второму почетному сиденью и отдает рог Тюру. Вслед за нею показывается другая служанка с таким же рогом и направляется к Свану.

Юный конунг пожирает Свана глазами, когда тот принимает от служанки рог. Кукша тоже весь напрягается, словно тетива лука. У него вдруг возникает сомнение: да подменил ли он мешочек с ядом? Ведь он мог спросонья перепутать и надеть на шею Харальда тот же мешочек, что и снял. А может, он и вообще в ту ночь не просыпался и все, что он тогда делал, ему только приснилось! Видя, что Сван собирается пить, Кукша вскакивает, чтобы бежать к Свану и на всякий случай выбить рог у него из рук. Поняв Кукшино движение, Харальд хватает Кукшу за плечо и сажает на место.

– Не мешай ему, – шепчет Харальд Кукше в ухо, – пусть полечится от изжоги!

В это время Сван взглядывает на юного конунга и кричит ему, что пьет этот рог скорби в память его отца, славного конунга Хальвдана Черного. С этими словами он выпивает содержимое рога и возвращает рог служанке.

Кроме Харальда и Кукши в гриднице есть еще один человек, который с особенным вниманием следит за происходящим. Это Сигню, сидящая на женской скамье в конце гридницы.

Рядом со Сваном сидит Тюр; осоловело глядя на только что принесенный рог, он не в силах больше пить и не знает, что ему с ним делать. Сван избавляет его от сомнений, забрав у него рог и единым духом осушив его в честь ныне здравствующего конунга Харальда.

Едва Сван успевает опорожнить рог, как Тюр сползает с лавки и валится на пол. Если бы Тюр хотя бы пригубил принесенный ему мед, Харальд мог бы, пожалуй, решить, что служанки перепутали рога и Тюр отравлен вместо Свана.

Но Харальд ясно видел, что Тюр не прикоснулся к напитку, что Сван выпил оба рога. Юный конунг не верит своим глазам, он спрашивает у Кукши, так ли все было, как он видел, и Кукша подтверждает, что Харальд не ошибается.

Проклятая ведьма права – не время еще умереть могучему берсерку! Харальд говорит это Кукше, и тот кивает. Кукша испытывает громадное облегчение, он не может скрыть радостной улыбки.

Однако Харальд даже не замечает его радости. Юный конунг взволнован: у него на глазах сбылось пророчество. Значит, судьбу ничем не отвратишь. Но, значит, так же неотвратимо сбудется и пророчество бабки Асы, ведь не зря же она выходила из кургана!

Нет, беспокойному Харальду мало того, что он видел, он недоверчив, как все конунги. А вдруг колдунья обманула его и насыпала в кожаный мешочек золы? Может, она потому и предсказывала так уверенно, что Сван не умрет на пиру?

Харальд уже забыл, что все дело он затеял для того, чтобы отомстить за Кукшину обиду. Теперь он поглощен одной мыслью – проверить колдунью, проверить судьбу. Его увлекает эта удивительная игра. К тому же, проверяя предсказание колдуньи, он как бы проверяет заодно и предсказание бабки Асы.

Сейчас он прикажет своим людям убить Свана, когда тот выйдет из гридницы. Если колдунья права, то и из этого ничего не получится, и, значит, Сван действительно должен погибнуть от меча в дальних краях. Но если людям Харальда удастся его убить, значит, Харальда обманули, значит, яд был не яд, а простая зола, средство от изжоги!

Щеки Харальда пылают, сообщая Кукше о своем намерении проверить колдунью, он почти не понижает голоса. Кукша невольно оглядывается на Гутторма. Но Гутторм ничего не слышит, он поглощен разговором с ярлом Сигурдом.

– Если проклятая ведьма посмеялась надо мной, – говорит Харальд, – завтра она пожалеет об этом!

Кукша догадывается, что сделают с колдуньей, если Свана сегодня убьют. Однако ему и в голову не приходит, какая буря бушует в душе Харальда, как страстно он желает спасения Свану, хотя сейчас прикажет убить его, только сперва обдумает, кому из надежных людей поручить убийство. Конунг спрашивает совета у своего побратима, но побратим не может сказать ничего вразумительного.

Кукша не знает, как быть. Он находит глазами Сигню на женской скамье и встречается с нею взглядом. Сигню улыбается ему. Однако ее удивляет Кукшин растерянный вид. В чем дело? Ведь все, кажется, вышло так, как он хотел. Кукша видит, что Сигню встревожена, но не имеет возможности ничего ей объяснить.

Наконец любопытство побеждает Сигню, и она придумывает, что ей следует сделать. Она выходит в сени, потом возвращается, неся два рога холодного меда, и направляется к Харальду и Кукше.

– Мне показалось, что вам жарко, – говорит она, подавая им мед, и садится рядом с ними.

Но Харальду не до напитков, он поднимается и вместе с Бьерном выходит в сени, ему надо отдать кое-какие распоряжения.

Сигню оглядывается на Гутторма – тот по-прежнему занят беседой с ярлом Сигурдом и не обращает на них внимания.

– В чем дело, говори скорее, – шепчет она Кукше.

Кукша рассказывает ей о том, что задумал ее брат. Сигню слушает и кивает. Потом она берет из рук Кукши рог и, напевая, идет через гридницу к скамье напротив. Остановившись перед Сваном, она протягивает ему рог и произносит вису:

Тот, кто пьет сегодняНа пиру всех больше,Должен остеречься,Выходя отсюда.Сталь мечей звенящаяЖаждет крови воина.Помни, рыжий воин,Предостереженье!

Сказав это, Сигню, не оглядываясь, идет прочь к женской скамье.

Сван мгновенно трезвеет, он смотрит вслед прекрасной деве, он знает, что таких вещей зря не говорят. Могучий берсерк не из тех, кто в бездействии ожидает своей судьбы. Если его подстерегает опасность, он бросается ей навстречу, нечего жмуриться, от судьбы все равно не спрячешься!

Судя по словам прекрасной Сигню, дело касается его одного. Значит, незачем поднимать лишний шум и впутывать других. Выпив рог, принесенный девой, Сван встает и направляется к двери. Распахнув ее ногой, он обнажает меч и выходит из гридницы.

Никто не замечает исчезновения Свана, в гриднице по-прежнему царит веселый пьяный гомон. Немного погодя возвращается Харальд, он садится на свое место и говорит Кукше:

– Ведьма не соврала – Сван ушел живым. А старик Бьерн и еще двое лежат мертвые. Мои люди бросились было искать проклятого берсерка, но я им сказал, чтобы не тратили попусту времени.

Кукша с удивлением замечает, что лицо конунга Харальда озарено радостью.

Глава двадцать девятая