Мятежник (Странствие 20) - Джеффри Лорд

Это нехитрое правило Блейд повторял поминутно с самых первых шагов в Мелноне, но следовать ему становилось все труднее. Вот и сейчас вместо того, чтобы благоразумно поставить точку в разговоре, он решил зайти с другой стороны:

— А тебе не кажется, что от Низших одни убытки? Столько затрат, столько усилий! И все лишь для того, чтобы удерживать их в подчинении! Работа, которую они исполняют, могла бы обойтись гораздо дешевле.

Однако попытки воззвать к голому расчету закончились полным провалом. Мир-Каза презрительно фыркнула:

— Ну что за чепуху ты несешь?! Кем бы мы были без преклонения Низших? И что каждый из нас может обрести в жизни, кроме права подчинять себе все больше и больше подневольных скотов? — Она пожала плечами. — За это мы согласны платить любую цену. Благодаря Мудрости Войны сражения нас не разоряют, а Мудрость Мира ограничивает наши желания. Но что сталось бы с нами без этого права подчинять себе Низших? Мы бы погрязли в войнах или безумной роскоши, стали бы рядиться напоказ или же закатывать пиры на зависть соседям. Подобная невоздержанность — верный путь к гибели!

— Однако мы так и живем в Англии уже много веков, — не сдержался странник. — И неплохо живем.

— Ну да, живете. И у вас нет Низших. Пусть так… Вам они ни к чему. Но что будет без них с Мелноном? Башни обрушатся в пыль, и обломки их порастут сорной травой, так что не останется и памяти о Мелноне.

В душе Блейда крепла уверенность, что Мелнон не заслуживает иной судьбы.

Да найдется ли тут хоть что-нибудь достойное подражания? Вся жизнь Высших — это череда шутейных битв, мелких интриг и сплетен. Скудная, как их трапезы, пресная, словно вкус здешней синтетической пищи, и однообразная, будто цвета одеяний. Странно, что все эти люди еще не перемерли от скуки.

Наверное, только право измываться над слугами, запугивать, пытать и казнить уберегает Высших от безумия. Утолив таким образом жажду крови, бойцы охотней подчиняются Мудрости Войны. Не находишь себе места от гнева? Выплесни его на жалкую тварь! Пусть она корчится в агонии у тебя на глазах! И тогда на Равнине Войны ты не уронишь достоинства мелнонского ратника. Как ни омерзительно, но в этом есть какая-та дьявольская, извращенная логика.

* * *

Еще несколько недель Блейд оставался в неведении относительно планов королевы. Это было не самое лучшее время в его жизни. Мир-Каза только входила во вкус наслаждений, а страннику они уже порядком приелись.

По своей воле он никогда бы не увлек в постель женщину такой могучей стати, ненасытную и свирепую.

Любовная игра представлялась королеве чем-то вроде вольной борьбы, и к концу второй недели все тело Блейда расцветили синяки. К счастью, Мир-Каза никогда не возмущалась, если ей платили той же монетой, иначе странник уже давно лишился бы головы. Он теперь знал наверняка, что в этой женщине тлеет огонек безумия, что для нее боль неразделима с наслаждением, вот только затруднялся сказать, предпочитает она мучить или мучиться.

Кроме альковных забав Блейд больше ничем не утруждал себя. Домашняя прислуга королевы и без надзора нового сенешаля хорошо справлялась со своим делом. Странник даже сумел увильнуть от самой неприятной обязанности, перепоручив старшему над челядью наказывать провинившихся. Это было не так-то просто. Как признаешься, что не в силах терпеть стоны и корчи несчастных? И Блейд сочинил себе в оправдание целую историю. В Мелноне превыше всего ставят воинскую честь. Так почему бы не сыграть на этом?

— Я не стану мараться обо всякую мразь, — заявил он королеве высокомерно. — Вы чтите Мудрость Войны, а для меня священны законы чести, принятые в Англии. Они не дозволяют воину опускаться до такой грязной работы. У нас ее исполняют палачи. Прикажи мне сразиться с любым из твоих недругов, и я выйду против него с мечом. Но Жезл Устрашения — не оружие для воина. Им не поразишь врага в поединке. Он годится только для наказаний, — Блейд едва не сказал «пыток», — и казней.

— И это все, что тебя останавливает? — усмехнулась Мир-Каза. — Других возражений нет?

Странник кивнул, внутренне ежась под пристальным взглядом королевы. Поверила или нет?

— Быть может, со временем ты переменишь свое мнение.

— Сомневаюсь, — буркнул Блейд.

— Конечно же, переменишь… У тебя слишком ограниченные понятия о том, что хорошо, а что плохо. Слишком ограниченные! Но я уверена, что в один прекрасный день тебе станет тесно в этих границах и ты сам потребуешь Жезл Устрашения. — Ленивый изгиб кроваво-красного рта был загадочней улыбки сфинкса. Странник так и не понял, догадалась ли она обо всем.

Располагая немалым досугом, Блейд облазил все ярусы башни, куда допускали Высших. Больше всего он интересовался рабочими помещениями, где из одного и того же таинственного сырья, доставляемого бог знает откуда, производили пищу, одежду и все остальное. Страннику не верилось, что нынешние обитатели башен изобрели столь совершенную технологию; скорее всего, они умело пользовались наследием предков. Как бы то ни было, рабочие, парии среди Высших, казались наиболее разумными из них.

Блейд выкраивал время и для упражнений в воинском искусстве. Каждый день он сходился в поединке с лучшими бойцами из рати Мир-Казы и в ожидании нового Дня Войны осваивал подъемник. Теперь он так лихо носился вверх и вниз на сверкающей трапеции, что бывалые вояки, вроде Пен-Джерга, только качали головой, а молодые завистливо перешептывались.

Труднее всего было высидеть от начала и до конца заседание Совета Мудрейших. В этот почтенный синклит помимо троицы уже знакомых Блейду сановников входили Первый Рабочий и Первый Мастер, а также шесть матрон, избираемых ежегодно Высшими. Взглянув на женскую часть Совета, странник заподозрил, что в Башне Змеи о мудрости судят по числу подбородков. Однако после первой же речи он убедился, что есть еще один критерий — способность наговорить с три короба, ничего не сказав по сути дела.

Впрочем, не требовалось большого ума, чтобы заседать в Совете: все происходившее в башнях было расписано наперед двумя мелнонскими регламентами. Мудрейшим отводилась скромная роль толкователей; они лишь искали подходящий к случаю рецепт или пытались подогнать случившееся под мерки Мудрости Войны и Мира. Из десяти предложенных Совету решений девять не проходили как противоречащие канонам.

Блейд окончательно убедился в том, как легко в Мелноне прослыть преступником и как сурово здесь карают за малейшую провинность. Страннику довелось присутствовать при судилище. Перед Советом предстал воин,, обвиненный в попытке обойти противника, чтобы ударить его в спину. Несчастный пробовал защищаться, но эти слабые протесты утонули в потоке ругани, который обрушил на него Первый Воин. Он был приговорен к десяти минутам Устрашения Средней Степени и пожизненной ссылке на Низшие Уровни. Судя по обрывкам разговоров, которые долетели до ушей Блейда, это наказание не считалось чересчур суровым.