Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров - Марина Крамер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он только на меня так пялится, как будто у него вместо второго глаза рентген? — спросил Вова однажды у Марата, когда они в обеденный перерыв спустились в клуб, чтобы поесть.
Меланхоличный Марат пожал плечами:
— Не грузись, Вовчик. Леон мужик правильный, он по-пустому базар не затеет, так что расслабься. Он нас не трогает — мы его не трогаем, у каждого своя работа.
— Какой из него работник с одним глазом и без пальцев?
— Не советую проверять, — так же меланхолично ответил Марат, сосредотачиваясь на содержимом подноса с тарелками, вынесенного официанткой, — он и без пальцев может ухайдокать — не дай бог. Чечню прошел и школу телохранителей, рукопашным боем владеет, да и вообще… Потому его хозяин и не списал после ранения.
Вова размешал сметану в борще и снова аккуратно спросил:
— А скажи, Марат, Леон давно работает у Михал Георгиевича?
— Давно, — буркнул Марат не совсем довольно — он привык есть молча, а Вова то и дело вынуждал его нарушать это правило, — я пришел — он уже был. И это, Вовчик… давай поедим сперва, а потом в вопросы поиграем, хорошо?
Вова согласно кивнул и больше не посмел отвлекать Марата от трапезы. Закончив обед, они вышли на крыльцо покурить, и Вова решился на повторный штурм:
— Так, говоришь, давно Леон работает?
Марат затянулся дымом и кивнул:
— Сказал же — давно. До него другой кто-то был, но полег в разборках. Ты местный вообще?
— Местный.
— Наверное, тоже малой совсем был, когда тут дела творились.
— Так Леон вроде не намного нас с тобой старше.
— Да при чем Леон тут… Он в то время еще тоже под стол пешком бегал. А мне дядька рассказывал.
— А кто твой дядька?
— Торговый центр «Ритм» знаешь? На северной окраине, — спросил Марат, аккуратно стряхивая пепел в урну, и, когда Вова кивнул, продолжил: — Ну, теперь он дяде моему принадлежит, как раз в ходе тех разборок и отмутил он его на пару с корешем. От дел отошел давно, теперь честный бизнесмен, налоги платит, пятое-десятое… но в общак все равно отстегивает, хоть пока и некому.
Вова потряс головой, словно утрамбовывая полученную информацию:
— Погоди, Марат… я запутался совсем — дядя, «Ритм», общак, разборки… Такое ощущение, что я в девяностые попал.
— А ты думал, что в сказку, мальчик? — раздался сзади голос Ворона, и Вова едва не откусил кончик языка, захлопнув рот на полуслове. — Что за собеседование? А ты какого… ботало свое развязал? — грозно глянув на начальника охраны, спросил Мишка. — Тебя Леон для чего главным поставил? Чтобы ты с кем ни попадя откровения разводил? То, что он бумажки подмахивает, еще не сделало его своим, ты понял?
Марат склонил бритую голову и кивнул:
— Извините, Михал Георгиевич…
— «Извините»! — передразнил хозяин, впрочем, беззлобно. — С Леоном будешь разбираться. А ты, — обернулся он к Вове, — захочешь чего спросить — тоже к Леону, он ответит. И не вздумай мне тут шнырять, еще раз услышу, пеняй на себя.
— Я понял, Михал Георгиевич, не повторится больше…
Вова спешно ретировался в кабинет и засел там за бумаги, решив, что нужно быть аккуратнее в своем любопытстве, а Марат, проводив Ворона до машины, вернулся в клуб и вынул мобильный:
— Алло, Леон? Ты просил говорить, если что-то странное замечу. Так это… юрист наш вопросов многовато задает. Нет, не о хозяине пока. О тебе. Да. Ну, как какие? Кто, что, давно ли работаешь. Да. Хозяин спалил нас за беседой, был недоволен. Только то, что ты разрешил. Да, я понял. Хорошо, я попробую. А ты подъедешь? А-а… лады. До встречи.
Убрав мобильный в карман, Марат размял плечи и пошел с обходом. Эту процедуру по настоянию Леона он проделывал теперь каждые два часа — обходил все помещения, заглядывал в разные углы и присматривался к персоналу клуба. Сперва эта новая обязанность казалась ему ненужной и глупой, но после того, как Леон разогнал охрану, сунув под днище машины консервную банку, Марат понял, что в почасовых обходах есть смысл. Леону он доверял, именно он настоял на том, чтобы из рядовых охранников его перевели в начальники — это совсем не то, что мотаться на машине по городу, сопровождая хозяина. Да и дядя в приватной беседе обмолвился, что Леон надежный и умный, к нему стоит прислушиваться, а мнение дяди для Марата было превыше всего. Он рано остался сиротой, попал в детдом, а спустя год приехал дядя Мирза и забрал его в свою семью, воспитывал наравне со своими детьми. Учиться Марат не захотел, пошел в армию, а когда вернулся, дядя пристроил его в охрану Воронцова, и вот теперь он — начальник этой охраны. Местом Марат дорожил, а потому решил для себя, что нужно держаться поближе к Леону.
После звонка Марата Леон долго бродил по комнатам своей холостяцкой двушки и думал. Вова Суриков ему не понравился сразу, но объяснить возникшую неприязнь он ничем не мог. Судя по рассказам работавших с ним людей, Вова был хорошим юристом, очень быстро разбирался в бумагах, а статьи законов мог шпарить наизусть даже спросонок. Пару раз Ворон для проверки доверил ему крупные суммы денег, и оттуда не пропало даже десяти копеек, что позволяло думать о Вове как о честном человеке. Но у Леона было правило — никому никогда не верить до конца.
Сегодня у него был выходной, предстояла встреча с Хохлом и Мариной, время обеденное, а никаких звонков пока не было. «Спят, наверное», — подумал Леон, укладываясь на диван — от жары болела голова, давала знать себя контузия. В такие моменты Леон принимал горизонтальное положение и, уложив на лоб пузырь со льдом, старался отключиться от звуков внешнего мира, но сегодня это никак не удавалось. Беспокоило, что не звонит Хохол — не случилось ли у них чего непредвиденного. Беспокоил звонок Марата — что-то в нем не понравилось Леону, насторожило. «Надо проверить этого Сурикова еще раз, — подумал Леон, закрывая глаза и мучаясь от сдавившей виски боли. — Не могу вспомнить, откуда он вообще у нас взялся».
Кое-как дотянувшись до тумбочки, он нашарил упаковку таблеток и выдавил две прямо в рот, проглотил, не разжевывая и не чувствуя горького привкуса. Через двадцать минут стало полегче, кожа на лбу онемела от пузыря со льдом. «Уже можно жить», — привычно подумал Леон, поправляя сползающий резиновый круг, и тут зазвонил мобильник.
Но это оказался не Хохол, а Лиза. Сердце Леона гулко бухнуло — она сама позвонила.
— Здравствуйте, Леня. Я вас не отрываю? — полился из трубки ее мелодичный голос.
— Нет, я пока не занят.
— А… я просто так позвонила. У меня сегодня выходной, я думала, может, на кладбище поедем?
«Черт, ну, почему именно сейчас? Сейчас — когда я встать не могу, и звонков жду, и планы были на вечер?»
Он бросил взгляд на настенные часы, прикидывая, как совместить все дела в один список.
— Я могу перезвонить тебе через десять минут?
— Да, конечно. Я дома.
— Тогда через десять минут, — повторил он и сбросил звонок.
Придется звонить Хохлу. Женька ответил не сразу, голос был каким-то мрачным:
— Да, слушаю.
— Джек, это Леон.
— Я понял. Только я не Джек, я Серега, — поправил Хохол, и Леон вспомнил, что на это имя брал машину в прокате. Там работал знакомый парень, который отдал тачку по ксерокопии паспорта, без предъявления оригинала.
— Да, извини, Серега. Как дела?
— У прокурора, — дежурно отозвался Хохол, — у нас тут лазарет, извини.
— Случилось что-то?
— Ну, ты ж вчера нас в аэропорту видел? Так на том не кончилось. Мы гулять поперлись, а когда вернулись, она твой подарочек освоила почти весь в одно лицо. Ну, это для нее, в принципе, нормально — и больше может. Но тут перелет, жара, нервы… Короче, лежит пластом.
— Понятно. Значит, я сегодня не нужен?
— Извини, братан, сегодня не получится. Давай завтра? Или тебе в рабочий день оторваться сложно?
— Нет, я же не привязан теперь. Скажу — надо уехать, и уеду. Там без меня охраны хватает.
— Боится, значит, Мишаня… — протянул Хохол задумчиво, — ну-ну… Давай тогда завтра, Леон, а то мадам не в форме совсем.
— Хорошо. Тогда я сегодня свои дела решу, какие накопились.
Распрощавшись, Леон снова позвонил Лизе и спросил, куда за ней заехать. Та назвала адрес — это оказался новый жилой комплекс в самом центре, половина квартир в котором продавалась в собственность, а вторая половина сдавалась в аренду.
— Я понял, — записав адрес, сказал Леон, — будь готова через час.
— Хорошо.
За час Леон надеялся при помощи укола и банки энергетика прийти в относительно нормальное физическое состояние, чтобы появилась возможность сесть за руль. Как назло, навалилась слабость, хотелось лежать на диване и никуда не ехать, но он пообещал, значит, должен выполнить.
Лиза ждала на выезде из двора — в светло-голубых джинсах, в простой розовой маечке и с небрежно перекинутым на одно плечо большим золотистым рюкзаком. Леон критически оглядел ее белые кеды: