Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы. - Феликс Чуев

– Герасим, ты сегодня Марусе хорошую кочку дай! – говорит Курчевский хозяину, садясь за стол.

– Есть хорошая,- отвечает Герасим.- Однако я ее для Льва Давыдыча Троцкого припас. Он обещал приехать.

– На охоте все равны, и никаких Троцких! – сказал Курчевский.

И все ж Герасим отвез Марию Федоровну не на ту кочку:

– Только не говори Васильичу!

А она подстрелила на этой худшей кочке тринадцать уток, Троцкий же на своей, лучшей, только семь. И сидел за столом насупленный, мрачный, явно недовольный компанией. В довершение всего, когда поехали в Москву, Курчевский говорит Стечкину:

– Погоди, я его хоть запылю как следует, за то, что он меня в Соловки упек! – И рванул впереди Троцкого на мотоцикле, только пыль столбом!

К Герасиму ездили часто. Как-то после охоты оставили недоеденную банку шпрот. Входят в избу Косиор и Крыленко- тоже здесь охотились. Бросились к банке – два дня голодные сидели. Деревню эту как раз раскулачивали, есть в ней было нечего, да и не смели большие начальники просить есть, бабы с жалобами замучили бы. Потому приезжали ночью, а утром потихоньку исчезали…

Курчевский возвращался с охоты не только с трофеями – иной раз приведет собаку бродячую или кошка у него на плече сидит. Однако любовь к животным не убивала охотничьей и инженерной страсти. Застреленного зайца обязательно распотрошит, посмотрит, какая убойность. Винтовка у Курчевского маленькая, самодельная, из других ружей не стрелял. А таких, как у себя, сделал несколько штук и подарил членам правительства.

Те не раз присутствовали на полигонах при испытаниях нового оружия. Сталин и Молотов постоянно интересовались работами Курчевского. Однажды день государственных испытаний совпал с открытием охоты, чего Курчевский никак не хотел пропускать.

– Пусть без меня испытывают!

Артачился, но все-таки поехал на аэродром, а жене сказал:

– Ты приезжай за мной с собаками, я на банкет не останусь, сразу уедем на охоту.

Мария Федоровна так и сделала. Пока муж занимался со своей системой, предназначенной для испытаний, она сидела в ангаре рядом с Орджоникидзе, приняв его за Сталина. Григорий Константинович долго смеялся, когда она назвала его Иосифом Виссарионовичем…

«Был там еще летчик Сузи, – рассказывает Мария Федоровна, – хулиган такой! Он после испытаний говорит мне:

– Мария Федоровна, давайте я вас над озером покатаю!

Летаем мы с ним, чувствую, меня что-то вдавливает в сиденье, и нехорошо становится. Показываю ему: вниз. Садимся, к нам бегут. Я выхожу, еле жива:

– Хорошо, хоть мертвых петель не делали!

А Орджоникидзе говорит:

– Тринадцать штук сделали!»

Курчевский и Стечкин разработали целую серию систем, предназначенных для вооружения сухопутных, авиационных, танковых и морских сил. Некоторые из этих систем стояли на вооружении наших войск. Наиболее значительное их изобретение – безотказные ди- намореактивные пушки.

…На крыльях бомбардировщиков в воздух поднимались четыре истребителя- два И-16 и два И-15, а в небе их сопровождал новейший истребитель-моноплан конструкции Григоровича. Под крыльями этого самолета были две необычные пушки – динамореак- тивные, 76-миллиметровые! В 1935 году ни один истребитель в мире не имел такого мощного вооружения. У пушек почти не было отдачи: пороховые газы выход^или через специальное сопло. Испытывали пушки летчики Звонарев и Сузи.

…Звено истребителей под командованием Т, П. Сузи провело мощный пушечный удар по наземным целям. Ни один снаряд не вышел за пределы круга диаметром в 30 метров. Стрельба велась в присутствии Ворошилова, Орджоникидзе, Тухачевского. Курчевский сиял…

Есть фотография: хохочущий Курчевский в комбинезоне с орденом Красной Звезды – тогда еще редко у кого из конструкторов ордена были- стоит у танка, напрочь искореженного динамореактивной пушкой. Что же это за пушка такая?

Она состояла из нарезного ствола, затвора с реактивным соплом и патрона с картонным дном и запалом, расположенным по окружности гильзы. Над этим оружием Курчевский и Стечкин начали работать еще в конце двадцатых годов. Первый вариант пушки Леонид Васильевич установил на одной из своих легковых автомашин.

Было у него и реактивное ружье собственной конструкции и даже маленький реактивный пистолетик, который он подарил жене,- потом, правда, его украли на Кавказе.

«Была пушка – такая большая, в лесу стояла, а все равно видно ее,- рассказывает М. Ф. Курчевская-Станкова. – А когда я видела в музее «Катюшу», вспомнила: сидит дома Курчевский и чертит:

– Вот будет на страх врагам стрелять!

Такой же точно фасон… В Свердловске на одном из военных заводов сейчас отведена отдельная комната под системы Курчевского».

Курчевский и Стечкин намного опережали свое время. Они понимали, что грядущая война потребует качественно нового оружия. По указанию И. В. Сталина институту Курчевского оказывали максимальную поддержку. Был построен новый истребитель ИП с самыми крупнокалиберными в истории авиации пушками Курчевского. В начале и середине 30-х годов изготовили несколько сотен таких пушек, и они были хорошо известны командному составу Красной Армии. Однако в 1936 году работы Курчевского были резко сокращены, а в 1937 году полностью прекратились.

Выдающийся создатель отечественных артиллерийских систем Василий Гаврилович Грабин рассказывал мне, что конструкторское бюро завода № 38, которое занималось ствольной артиллерией, отдали создателям динамореактивных пушек (ДРП). Затем, поняв, что без обычных классических пушек в будущей войне не обойтись, бросились в другую крайность, упразднив ДРП. Война показала, что нужно и то, и другое. Страна экспериментировала и училась на ошибках.

Созданш›1е позднее, в 1937-38 годах, под руководством Ю. А. Победоносцева, И. И. Гвая, А. П. Павленко авиационные пусковые реактивные установки успешно применялись нашими летчиками в боях на Хал- хин-Голе. В марте 1941 года всем троим была присвоена Сталинская премия второй степени «За изобретение по вооружению самолетов», а в июле, когда уже шла война, за новое оружие (это была «Катюша») Иван Иссидорович Гвай был награжден орденом Ленина, а А. Г. Костикову было присвоено звание Героя Социалистического Труда. В этих постановлениях и указах, к сожалению, не значились фамилии Курчев- ского и Стечкина – последний снова оказался за решеткой, а Леонида Васильевича уже не было в живых.

…Озорной, как и Стечкин, Курчевский к тому же обладал острым языком. Предлагают ему явиться на заседание Совета Труда и Обороны, он говорит:

– Заседайте без меня, так ведь одни партейные!