Проклятие чародея - Пола Вольски

— Пять раз? Да ты что? Какое редкостное упорство!

— Разве ты ничего не получал? Не понимаю…

Говоря это, Каравайз деловито рылась в куче бумаг, которыми была битком набита стоявшая тут же на столе корзина для герцогской корреспонденции. Вскоре ей попалось письмо, на несломанной печати которого красовался знаменитый герб Хар-Феннахаров. Затем она выудила еще одно и еще.

— Отец, эти письма лежат здесь не одну неделю! А ты их даже не прочел!

Герцог Бофус неловко поежился.

— Кара, полно тебе ругаться. Ну, сама подумай, писем так много, все эти люди чего-то от меня хотят. И если идти у них на поводу, придется день-деньской сидеть и читать, читать. В этом ли смысл жизни? Не волнуйся, дорогая, я непременно просмотрю письма юного… как, говоришь, его, имя? Даю тебе честное слово. Хочешь, я сделаю это прямо сейчас?..

— Отец, сейчас гораздо важнее вернуть свободу ему и Рэйт Уэйт-Базефу. Ты ведь мне поможешь?

Взяв перо, она принялась набрасывать текст указа.

— Конечно. Но все же до чего странно, — призадумался герцог, — готов поклясться, что я не приказывал арестовать их.

— Знаю. Приказ поступил от Глесс-Валледжа, который не имеет на это ни малейшего права. И он об этом горько пожалеет.

— Так это Глесс-Валледж распорядился взять под стражу Уэйт-Базефа и того, вечно забываю его имя? Что ж… — Герцог отпил глоток из бокала с подслащенным поссетом. — Думаю, нам не стоит совершать опрометчивых поступков. Коли Глесс-Валледж так решил, наверняка у него были на то веские основания. Дорогая, магистр — человек недюжинного ума.

— Не то слово… Это я и сама прекрасно знаю. Отец, ты не понимаешь главного! Глесс-Валледж не вправе налагать арест на кого бы то ни было. Только ты своей волей можешь карать и миловать. Он посягает на твою власть, неужели ты этого не видишь? Кроме того, Уэйт-Базеф не совершил никакого преступления. Ты должен его освободить.

— Разумеется, дорогая, и мне того же хочется, но, право же, не знаю… Просто не знаю. Пожалуй, сначала нужно расспросить об этом самого Валледжа. Как жаль, что ты не рассказала об этом час назад, я бы с ним обязательно поговорил.

— Валледж был здесь час тому назад? И что вынюхивал этот змей?

Герцога столь резкое выражение задело за живое:

— Караг, дорогая, зачем ты так? Не надо. Нехорошо. Глесс-Валледж — чудный, чудный человек. Ну почему ты его так не любишь?

— Он лгун, лизоблюд и лицемер! Да у меня мурашки по коже, когда он со мной в одной комнате. Хотя все это мелочи. Главное в другом. Глесс-Валледж становится опасным. Прибрал к рукам всю власть в ордене Избранных, а для такого честолюбца это бремя непомерно велико. Он — предатель. Не задумываясь, продаст тебя врагу, а то и сам всадит нож в спину, коли увидит в том для себя выгоду. Он хочет слишком многого, уже и без того обладая слишком многим. Как тебе такой ответ, отец?

Герцог Бофус улыбнулся.

— Кара, дорогуша, полно злиться. Ты умница, спору нет, но в этом вопросе глубоко заблуждаешься. Глесс-Валледж нам друг, я это точно знаю. Как можно не любить того, кто тысячей разных способов доказал свою благорасположенность? К тому же он о тебе очень высокого мнения. Если вдруг заходит о тебе речь, то он не жалеет самых восторженных выражений. Скажу по секрету, сдается мне, что ты ему очень даже мила. Кара, ты ведь знаешь… твое счастье для меня превыше всего на свете. — Глаза герцога затуманились. — Молодой женщине нужна опора в жизни. А я… я, увы, не вечен. Кроме того, супруга Глесс-Валледжа, скончавшаяся год назад…

— Кажется, упала с лестницы? — рассеянно вставила Каравайз. — Или, может, ее столкнули?

— Он в высшей степени достойный человек, дорогая, я всегда мечтал о том, что однажды вы с ним…

— Нет, нет и нет! — Каравайз всем телом напряглась. — Не желаю даже говорить на эту тему!

— Но, голубушка моя…

— В любом случае, раз уж тебе так хочется меня с кем-нибудь повенчать, пусть это будет герцог Хурбский. Альянс с Хурбой нам бы сейчас не помешал. Заручившись ее военной поддержкой, мы бы мигом выдворили ламмийцев из форта Вейно и вообще из Ланти-Юма. Пойми, ламмийский гарнизон держит нас за горло, и…

— Кара, детка, замуж за герцога Хурбского тебе никак нельзя! Ведь тогда тебе пришлось бы переехать в Хурбу, а это такая даль! Что до самого герцога, он, говорят, поколачивает слуг и еще от него разит чесноком. Нет, он не джентльмен, и не думаю, что брак с ним принесет тебе счастье.

— Брак? Вот уж необязательно заводить дело так далеко. Хватило бы простой помолвки. А потом, когда мы выкурим ламмийских наемников, придумаем, как отделаться и от Хурбы. Или сделаем помолвку бессрочной — как нам будет удобнее.

— Кара, моя Кара, знала бы ты, каким холодом и бездушием веет от подобных рассуждений! В конце концов, герцог Хурбский — живой человек, и нельзя так играть его чувствами…

— Можно, если того требуют интересы государства. Ланти-Юм находится в бедственном положении. А насчет герцога Хурбского, будь уверен, он питает ко мне не больше привязанности, чем я к нему, и потому его чувства — если, конечно, они у него есть — вряд ли будут задеты…

— Как знать, дорогая, да и в любом случае негоже использовать людей в своих целях. Если б мне хоть на миг показалось, что ты говоришь это всерьез, я был бы крайне огорчен.

Каравайз только вздохнула.

— Но, — продолжал герцог, — неплохо бы моей голубушке выйти замуж за лантийца, и тогда она останется в родном городе, подле любящего отца. Так вот, Глесс-Валледж…

— Да, ты говорил, он был у тебя сегодня. Чего хотел?

— Принес сообщение о еще одном нападении в глубине острова, таком же, как недавнее происшествие в… Фензе, кажется? — От внимания герцога ускользнуло, что его дочь напряглась, вся обратившись в слух. — Еще одну деревню разгромили во мраке. Глесс-Валледж был так добр, что сам принес мне эту весть, поскольку не хотел, чтобы меня ввели в заблуждение сумбурные кривотолки и донесения из ненадежных источников. Валледж заверил меня, что чародеи сами все уладят. Более того, он лично возглавит следственную комиссию, которая будет действовать в условиях строжайшей секретности, дабы не сеять панику среди населения. Он так внимателен, так умеет успокоить…

— Успокоить, значит? — В голосе Каравайз прорезались мрачные нотки. Она выпустила из рук перо и встала напротив отца. — Слушай меня внимательно. Эти нападения не пустяк, и делать вид, будто ничего не происходит, — непозволительная роскошь.

— Дорогая, они так далеко от нас. К тому же в дальних поселениях вечно все неладно: не одно, так другое. Увы, так было всегда.

— Ланти-Юм в опасности. Весь Далион в опасности. Выходит, Уэйт-Базеф был абсолютно прав…