Нападение акулы (Кубинский гаврош) - К Енко

- Тише, звать и кричать не надо. Можно затаиться где-нибудь и ждать того, кто подойдет к лодке, а можно и поискать его, - предложил Йейито.

- Пойдем поищем, - ответил Джек. Ему не терпелось скорее покинуть остров, внутренне он чувствовал, что отсюда следует убраться немедленно. Дальнейшие события показали, что интуиция его не обманывала.

Они зашагали прочь от причала, чтобы пересечь остров по центру. Вдруг они услышали впереди какой-то шум, похожий на плеск воды, правда, слабый, едва уловимый. Остановились и прислушались. Шум, с перерывами, явно слышался впереди.

Йейито дал знак Джеку тихо следовать за ним, а сам стал осторожно продвигаться дальше.

Пройдя немного вперед, они увидели широкую воронку в земле, откуда и шел шум.

Йейито весь подобрался и ещё более осторожно двинулся вперед, Джек за ним. На краю воронки он остановился и, заглянув вниз, буквально опешил: на дне воронки сидел совершенно голый человек и плескался в воде, которая понемногу сочилась из одной стены. Это был молодой, черноволосый, худой кубинец.

Он поднял голову и внимательно посмотрел на Йейито, потом на Джека, но ничего не сказал.

- Амиго? Друг? - первым заговорил Йейито, у которого была быстрая реакция и уменье молниеносно ориентироваться в обстановке.

- Амиго! - уверенно ответил молодой мужчина, продолжая плескаться. Здесь пресная вода, советую вам тоже принять этот душ, потому что на берегу у вас времени на это не будет. Я приехал за вами!

Джек облегченно вздохнул.

Мужчина встал с корточек, взялся за край воронки и выпрыгнув на землю, представился:

- Николас! Я ваш "контакт", тот, кто должен вас встретить, отвезти на берег и помочь отправиться дальше в Гавану. Так будете мыться? Вам придется переодеться здесь на острове, я привез другую одежду.

Джек и Йейито переглянулись.

- Давай ты первый, - сказал Йейито Джеку, - я за тобой.

- Не торопитесь, - прояснил ситуацию Николас, - у нас ещё есть время. Нам нужно достичь берега где-то в светлых сумерках. Чтобы нас заметили, но не очень бы разглядели... Должен вам сказать, что ещё день-другой, и вы здорово бы вляпались в невеселую историю. Здесь, на острове, вскоре должна высадиться крепкая пограничная застава с пулеметами, а у причала встанет сторожевой катер с пушкой.

- Почему? - тревожно спросил Джек; недаром подумалось ему: он так хотел отсюда поскорей убраться.

- Не вовремя вы прибыли на Кубу, - пояснил Николас. - Американцы готовятся высадиться...

- Американцы? А в чем дело?

- Дело в том, что русские завезли на Кубу свои ракеты с атомными зарядами и сейчас их устанавливают по всему острову. Американская печать пишет об этом, да и весь мир этим взбудоражен. Ракеты, если понадобится, могут достигают всей территории США. Так русские защищают революцию на Кубе, а американцы, что американцы? Они хотят покончить со всем этим - с русскими ракетами и с кубинской революцией сразу, одним махом... Готовят высадку на Кубу - 300 тысяч солдат и технику... Так вы здорово вляпались, ребята, зато, если американцы высадятся здесь, вы станете свободными на свободной Кубе... А? Что скажете, парни?

Ошеломленные парни молчали.

Джек хотел бы пережить все это в Майами.

Йейито лихорадочно думал о том, как им быть дальше. Рвануть отсюда назад на лодке Николаса? Бензина не хватит и на полдороги, да и вряд ли Николас прихватил с собой нужный запас горючего. А как они оправдают свое бегство? Мафии все равно нужны бриллианты, которые они наметили взять.

- Но планы же наши не нарушены? - спросил Йейито.

- Нет, их никто не отменял.

- Тогда будем действовать, как и предполагалось.

После того как Джек и Йейито помылись пресной водой в воронке, Николас переодел одного из них в форму учащегося - бекадо, а второго - в форму милисиано - народного дружинника, их старую одежду он забрал себе, объяснив, что на Кубе с одеждой плохо и их одежда пригодится, пойдет в дело, какое, он не объяснил.

"Наверное, продаст", - подумал Джек.

- В этой форме вам нечего бояться, но и лезть на показ тоже не нужно. Хорошо, что вы выспались, ночью на легковой машине вы поедете в Гавану, а там - за дело.

К кубинскому берегу лодка с Джеком и Йейито действительно причалила, когда стали сгущаться сумерки.

Николас привязал лодку к причалу и повел ребят к себе домой.

Дома на берегу располагались среди высоких королевских пальм. Это были крестьянские хижины - бойо, покрытые пальмовыми листьями и с навесами с одной стороны, под которыми можно было посидеть вечерком.

Под навесом у дома Николаса стояла машина выпуска 1957 года, марки "шевролет".

Показав на нее, Николас сказал:

- На ней вы и поедете в Гавану.

- На ней? - Йейито покачал головой. - Машина изрядно потрепана. Переднее стекло пробито пулей, потрескалось, хотя отверстие от пули и заклеено.

- Да, но пробито стекло не со стороны шофера, - заметил Николас. Ехать можно. Сейчас все машины на Кубе в таком состоянии, запчастей нет. Эта ещё ходит прилично. Мотор шестицилиндровый, скорость на шоссе до 180 километров в час, правда, спидометр не работает. И вот ещё что, слабый аккумулятор, вы его подзарядите на сентрале - сахарном заводе под Гаваной, там свои люди, они помогут. Радиатор и бензопровод протекают.

В багажнике есть сухая горчица и хозяйственное мыло. Если потечет радиатор в дороге, насыпите в стакан сухой горчицы, размешаете с водой и вольете в радиатор - течь залепит хорошо; а потечет бензопровод - в том месте, где течет, замажете мылом и завяжите тряпочкой - до Гаваны доедете. А там храни вас Бог и святая дева Мария!

Пока Николас все это говорил, Йейито обреченно покачал головой, но его остановил Джек:

- Пошли, нам нужно поскорей отсюда выбираться, надо ехать!

- Да, надо! - подтвердил Николас.

Джек понял, что тот хочет от них поскорее избавиться.

- Я дам вам провожатого, он поведет машину отсюда, а на шоссе ночью вы смените его, он плохо видит в темноте. На выезде его никто не ос-тановит он местный, назад вернется автобусом.

На ужин своим гостям Николас предложил желтый рис и по кусочку "лечон асадо" - жареного поросенка.

На прощание он сказал:

- Не останавливайтесь нигде по дороге надолго. Если остановитесь перед переездом, пропуская поезд, не глушите мотор, если сядет в это время аккумулятор, быть беде, все может случиться с вами. Не дай Бог нарветесь на проверку, документов никаких пока нет, кроме формы, которая на вас, на неё вся надежда, да и на то, что едете ночью... Хорошо, чтобы не было грозы, ночью в грозу при сильном ливне ехать по скользкому шоссе совсем плохо... Прощайте!

Машина тронулась. За рулем сидел местный доктор, в очках, но и в них, по словам Николаса, ночью он плохо видел.

Йейито на это не обратил внимания и сразу же завалился спать на заднем сиденье.

Джек устроился рядом с водителем и тоже задремал. Усталость и переживания брали свое.

Сколько он спал - не помнил. Он проснулся внезапно, как будто кто-то толкнул его в бок, выпрямился на сиденье и сразу же посмотрел вперед.

То, что он увидел, привело его в ужас. Впереди ехал грузовик с открытым задним бортом, из которого на дорогу торчали длинные толстые доски. Каким-то подсознательным чутьем он понял предупреждение Николаса: водитель видел грузовик, но не видел досок. Еще мгновение, и те своими концами могли бы врезаться в лобовое стекло их автомобиля и снести им головы или пропороть грудь. Из них троих в живых остался бы только Йейито, который спал на заднем сиденье.

- Грузовик! Грузовик! Впереди грузовик! Останови немедленно!

Водитель сразу же среагировал на это предупреждение, свернул на обочину и затормозил.

Джек объяснил ему, чем им грозило приблизится ещё хоть немного к машине с досками.

- Извини, я их не видел, - оправдывался тот.

- Хорошо, я поведу машину, а через час мы разбудим Йейито, он к этому времени, наверное, выспится.

Пока Джек был за рулем машины, он предался воспоминаниям.

Сентраль, куда они ехали, он знал. Это завод "Эктор Молина", построенный в 1910 году и расположенный на территории провинции Гавана. Его владельцем был хороший друг его отца миллионер Альфонсо Гомес, владевший ещё пятью сентралями с прилегающими к ним сахарными плантациями.

Такой завод - это крупное многоярусное сооружение, от земли до крыши заполненное сплетениями труб, механизмов, печами, жаром и шипением вырывающегося отовсюду пара. Между ярусами оборудованы крутые деревянные лестницы и тонкие мостки-переходы.

Здесь из рубленого сахарного тростника выжимают сок, потом эту жидкость выпаривают.

Джек вспомнил, как он читал о примитивном сахарном заводе начала XIX столетия на Кубе. В те времена прессы для давления сахарного тростника делались из дерева. Это были три ствола, между которыми зажимались стебли срубленного тростника. Вкруговую стволы вертелись благодаря привязанным к ним быкам. Как только быки начинали ходить, стволы вертелись, а из зажатых между ними стеблей тростника появлялся сок, его называли "гуарапо". Сок, собранный в медные котлы, варился до выпаривания, получался желтый сахарный песок.