Враг невидим - Юлия Федотова

— …Не забивайте голову ерундой, капитан, это не доведёт до добра! Мы с вами просто выполняли приказы. И если уж вы не были героем в этой войне, тогда я вообще не понимаю, что такое «герой»!

Очень легко убедить человека в том, в чём он хочет быть убеждённым. Веттели стоило большого труда не поддаться гладким речам и приятным мыслям. Ведь всё это — и возраст, и подчинённое положение — только отговорки, призванные усыпить собственную совесть.

Не может быть героем тот, кто воевал на чужой земле.

Наверное, именно поэтому война не хотела его отпускать, настигала даже здесь, в идиллически мирном Гринторпе, как ни гнал её от себя, как ни старался забыть.

…Школа стала на уши перед Самайном. Пришло известие: на шестой день праздника Гринторп почтит своим визитом королева Матильда.

Веттели был единственным человеком, не усматривающим в этом ничего сверхъестественного и вообще сколь-нибудь интересного: Эрчестер её величество посещала два, а то и три раза в год — дежурное мероприятие. Но на Гринторп такая немыслимая честь обрушилась впервые, и на собрании профессор Инджерсолл высказался в таком духе, что все должны костьми лечь, но в грязь лицом не ударить. И началась обычная подготовительная суета, которую Веттели не любил ещё со своих школьных лет. Всё как всегда: по коридорам и залам снуют ошалелые уборщики, из кухни проистекают ароматы, способные свести с ума даже богов, школьный хор денно и нощно разучивает торжественные гимны, бледные учителя готовят речи (из общего числа которых хорошо, если половина будет произнесена, остальные не уложатся в регламент), старшекурсники репетируют спектакль по мотивам средневековой прозы, младшие путано декламируют стихи. Вдобавок, нельзя и о самом празднике забывать, ведь королева королевой, а боги богами. Потому в школьном дворе громоздятся поленницы для будущих костров, в деревенской пекарне заказываются рогатые хлеба, потому что своя кухня уже не справляется, во всех кладовых громоздятся корзины репы,[4] яблок и орехов, к ним (к яблокам и орехам, а не к репе) подбираются бессовестные мальчишки и даже некоторые бессовестные девчонки, а начальство почему-то никак не может решить, откуда пригласить друида — из Эльчестера или Фексфорда, потому что свой, гринторпский, в школу не пойдёт, он на всю деревню один.

Как раз вторую часть из этого перечня, касающуюся непосредственно Самайна, Веттели очень даже любил, тоже с детства. Поэтому он бессовестно стащил из кладовой два яблока и горсть орехов — для себя и Эмили, выпросил у няни две крупные брюквы, вырезал два фонаря, опять же, для себя и Эмили, и до самого праздника они прекрасно проводили время вдвоём, гуляя по парку и болтая ни о чём, благо, к торжественным приготовлениям их не привлекали.

Праздник тоже прошёл славно, в Гринторпе его умели встречать ничуть не хуже, чем в Эрчестере. Перед парадным крыльцом ярко полыхали костры, повсюду таращились огненными глазами фонари, бегали перепачканные сажей дети, трещали на раскалённых углях орехи, предсказывая чью-то судьбу. Вечером во внутреннем дворе были танцы, и друид из Ронсмутта оказался, уж конечно, не таким занудой, каким был бы эльчестерский или фексфордский.

Друид был относительно молод и ослепительно красив, должно быть, фейри в его родне так и кишели. Проведя положенные обряды и умыв лицо от сажи, он с кружкой эля скромно пристроился на камне под священным дубом и оттуда внимательно наблюдал за течением праздника. Когда Веттели случайно оказался рядом, друид неожиданно его окликнул и для верности придержал за рукав. Правильно сделал, иначе тот постарался бы сбежать, сделав вид, что не расслышал. Он только что закончил танцевать с профессором Брэннстоун и собирался танцевать с Эмили, ему было решительно не до друидов. Но вырываться было бы невежливо, пришлось вступить в разговор.

— Молодой человек, — в лоб, без всякой преамбулы спросил друид. — Вы никогда не задумывались о духовной стезе? Я ищу ученика, вы бы мне подошли.

Добрые боги, и этот туда же!

— Никак нет, сэр! — выпалил Веттели поспешно. — Простите, но у меня совсем иные планы на жизнь. Летом я собираюсь поступать в Норренский университет, учиться на инженера-гидравлика! — и с чего вдруг в голову взбрело? За двадцать с лишним лет своей жизни даже не вспомнил ни разу, что есть на свете такая профессия — инженер-гидравлик, и вдруг выдал как по писаному! Даже интересно, готовят ли их в Норрене?

Друид настаивать не стал, только кивнул невозмутимо, и притянул визитную карточку.

— Возьмите, пожалуйста. Если вдруг передумаете, сможете меня найти.

— Благодарю вас, сэр.

Друида звали Талоркан сын Фераха. Его визитку Веттели сначала хотел выкинуть, потом передумал и спрятал под правую фарфоровую собаку. Не то на всякий случай, не то просто из вежливости.

Ближе к полуночи его потянула за руку Эмили.

— Берти, идёмте скорее в учительский кабинет, там есть большое зеркало, мы с вами будем гадать!.. Не бойтесь, никто ничего не скажет, там сейчас пусто, все во дворе у костров.

Гадание было простым: разрезаешь яблоко на девять кусков, восемь съедаешь, стоя спиной к зеркалу, девятый бросаешь через левое плечо, тогда в зеркале появляется изображение будущего супруга. Веттели увидел Эмили, Эмили увидела его. «Дурачки, — посмеялась над ними миссис Брэннстоун. — Скажите спасибо, к вам не забрёл мистер Хампти-Дампти, а то вы бы и его увидели в зеркале. Гадать надо было поодиночке. Ну, ничего, к следующему празднику я вас научу…»

Так кончился старый год и начался новый.

…— Капитан, вы уже привели в порядок ваш мундир? — Токслей окликнул Веттели на лестнице, под мышкой он сжимал объёмистый свёрток. — Я везу свой в прачечную, в город. Хотите, и ваш захвачу?

— Зачем? — равнодушно спросил Веттели. — Пусть валяется, как есть. Надеюсь, он мне нескоро пригодится.

— Как? Разве старик Инджерсолл вам не сказал? На церемонии встречи с её величеством мы с вами должны быть одеты по форме. Не сказал? Значит, забыл на нервной почве, с ним такое бывает. Тащите скорее мундир, представляю, в каком он у вас виде.

Расстроенный Веттели покорно поплёлся за мундиром, хранившимся скомканным в дальнем углу комода. Спорить он не стал: на этот счёт действительно существовало какое-то правило. Во всяком случае, эрчестерский инструктор по военной подготовке, отставной майор Кеолвулф, всегда являлся на официальные мероприятия одетым именно в форменный мундир, ещё старого образца — ярко-красный, с чёрно-белым галуном. Спасибо ещё, что опыт последних войн доказал преимущества хаки, иначе они вдвоём с Токслеем подобным ослепительным нарядом затмили бы, пожалуй всю остальную школу.