По сложной прямой - Харитон Байконурович Мамбурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наверное, да.
Это. Было. Больно.
Интерлюдия
Нелла уже не помнила, когда последний раз целовалась. Воспоминания о бывшем муже сильно блекли в обычное время, а перед тем, как отправиться в специальную военную учебку особой подготовки, девушка не успела погулять. Затем, до самого появления Игоря, она успешно училась и пахала, получив в результате место по квоте на улучшение артефактом, ну а потом… как-то было не до этого.
Поэтому, когда пьяная от счастья Нинка чмокнула остолбеневшую блондинку в губы, Окалина просто остолбенела. А подруга, пользуясь тем, что рослая блондинка сидит, еще и шлепнулась своим обширным задом ей на колени, да так, что майор едва успела их сдвинуть!
— Я тебя сейчас ударю, Нин, — посулила едва сдерживающая себя женщина, — Ты совсем крышей двинулась?!
— Ми-ла-я! — почти провыла счастливая ученая подруге на ухо, — У нас всё по-лу-чи-лось! Всё!
— Ты сдурела, Нин? — тихим голосом спросила блондинка, — У нас тут ЧП, тревога общегородского уровня была, который едва не стал национальным! Симулянт чуть ли не в коме, моя дочь сошла с ума, старая узкоглазая курва трясёт все свои связи, чтобы нас с тобой похоронить, а еще…
— Да плевать, Нель! — восторг ученой был далеко за рамками неадекватности, но, будучи сброшенной обширным задом на жесткий пол и ударившись копчиком, товарищ Молоко обиженно взвыла, правда, словами, — Да всё на паузе, Нель! Успокойся! Всё на паузе! Даже Суин молчать заставили! Всё будет хорошо!!
— Это, по-твоему, «будет хорошо»?! — валькирия, встав, за грудки схватила возящуюся на полу подругу, поставила её на пол, предварительно сбив ногой с ученой босоножки, а затем, перехватив ту за шкирку, чуть ли не ткнула лицом в мониторы, демонстрирующие две палаты. В одной из них, за раскрытой решетчатой дверью, лежал сильно избитый парень, чье тело в дополнение к шикарным синякам синего и багрового цвета, могло похвастаться красными вздувшимися пятнами ожогов средней степени. В центре второй камеры, полностью изолированной от внешнего мира толстыми мощными панелями, способными выдержать атомный взрыв, творилось… нечто. Оно меняло формы и било разрядами электричества во все стороны. Угадать в этом существе дочь Неллы Аркадьевны труда не составляло, так как Юля довольно часто возвращала свой основной облик, но побыв в нем несколько секунд, вновь начинала меняться.
Действительно, зрелище было крайне далеким от любого уровня триумфа, ощущаемого товарищем Молоко.
— Прекрати, отпусти! — завозилась в стальной хватке звереющей подруги невысокая женщина, — Всё… всё пре… кха! … красно! Успок… ойся!
— Успокой меня, — не попросила, а велела сходящая с ума мать, отпуская собеседницу на свободу, — Без бабьих писков и визгов. Нормально. Или я тебе шею сверну, Нин. Моя дочь…
— Всё с ней в порядке, дебилка! — внезапно рявкнула ученая, растирая пережатое одеждой горло, — Дура! Солдафонка!
— Это… ты называешь «в порядке»?! — лязгнула голосом Окалина, указывая на экран, демонстрирующий, как её единственная и неповторимая дочь, превратившись в пирамиду с ребрами в два метра, отращивает на плоскостях огромные глаза.
— Ой дуууура…, — протянула Молоко, разваливаясь в кресле, а затем неожиданно спрашивая, — Потапова Ибрагима помнишь?
— Его? — недоуменно заморгала майор, — Конечно. При чем…
— При надом! — рявкнула пухлая женщина, продолжая растирая горло, — Представь себе, что его премировали машиной! Чайкой там или еще какой… неважно! Вот он в неё сел, что дальше он будет делать?! Показать-то ему надо подарок?!
— Он поедет…, — неуверенно предположила Нелла, не понимая, что от неё хотят.
— Поедет?! Этот еврей?! — саркастически протянули ей в ответ, — Нет, милая, он полетит! Он тупо возьмет всю машину своим телекинезом и полетит! Прямо ровнехонько над дорогой!
— Ну полетит, и что?!
— А то, дура ты моя мышцатая, что твоя Юлька такая же! — крикнула в лицо блондинке ученая, — Поняла?! Она, став криптидом, сменила состояние! Понимаешь?! С-м-е-н-и-л-а! В этом новом состоянии ей не нужны оказались ни пищеварение, ни чувство боли, ни лимбическая система, ни эмоции, ничего! Ничего и не включилось! Улавливаешь мысль?! Нет?! Что глазами хлопаешь?!
— Я…
— Ой, всё! — успокоившись, Нина схватила ручку, начав вертеть предмет в руках, — Слушай! Для чего был нужен Изотов? Как экспат, он продуцирует вовне свои собственные эмоции, мысли, переживания. Мы ждали, что он войдет с Юлькой в резонанс, от которого она, обладая памятью живой… тьфу! … материальной девочки, сможет начать симулировать свои собственные! Понятно? Хорошо! Теперь, внимание, дура ты набитая — это сработало! И это хорошо! Какого хрена ты меня сейчас чуть не убила?!
— Что вот в этом хорошего?! — рявкнув так, что аж стекла задрожали, Нелла подскочила с кресла, ткнув пальцем в монитор, на котором демонстрировала новые выкрутасы её дочь. Ответом ей стал звучный шлепок по лицу, выполненный Ниной Валерьевной самой себе.
— А ты что, дурочка, думала, что твоя девочка очнется и бросится к тебе на шею с криком: «Мамочка, я так соскучилась!!»? — вреднейшим голосом спросила ученая, карикатурной пантомимой изобразив истерично-соскучившегося ребенка.
— Ну…, — майор беспомощно заморгала, потому что именно так она и думала. Надеялась. Верила. Представляла себе все эти годы с тех пор, как Юля стала полупрозрачной безэмоциональной копией самой себя.
— Ты что…, — еще тише и злее прошептала Молоко, внезапно бросая в подругу шариковую ручку и заходясь криком, — Считала!? Что твоя дочь?!! Больна?!!! Да?!!!
— ДА!! А как это…
— Дура! Полная!
— Зато у тебя мозгов перебор!
— Так слушать надо того, у кого они есть, дуболомка!
— Начинай уже говорить, ***да старая!
— Покомандуй мне тут!
Выпустив пар в ругани, женщины наконец-то продвинулись до конструктивного разговора. Нелла, придя в себя, узнала от подруги, что несмотря на странный поведенческий маркер, всё прошло в соответствии с теорией самой Молоко. Она, эта теория, гласила, что «запустить с толкача» эмоциональную базу призрака станет возможно, когда ей самой будет найдена и определена наиболее яркая точка резонанса между её «спящей» системой и системой активного экспата по соседству. Точка, как ни странно, оказалась насилием.
Да, этого никто не мог предположить, но, по сути, оказался виноват сам Изотов, наблюдательно указав девушке на несколько нелогичных предпочтений, имеющих быть в её рутине жизни. Определив его правоту, Юлия погрузилась в самоанализ, нашла наиболее яркое впечатление, решила повторить его на практике. Виктору удары током не понравились, он начал сопротивляться, испортил чистоту эксперимента…
— Она же знает, что причинение вреда окружающим — это нехорошо…, — растерянно пробормотала в этом месте майор, но была буквально раздавлена тонной сарказма в голосе подруги, спросившей о
