Повесть о Сегри и Абенсеррахах - Хинес Перес де Ита

Тут она замолчала и, не добавив более ни слова, обратила взоры в сторону сражающихся в Долине рыцарей. Фатима не отрывала глаз от своего Абенамара, совершавшего в тот день чудеса, и она легко отличала его по лиловому стягу на копье, с серебряной буквой «Ф» и золотым полумесяцем на нем – буква и эмблема прекрасной Фатимы.

Король и рыцари, развлекавшиеся с восхода солнца до одиннадцати часов дня, вернулись в город только для того, чтобы подготовить все необходимое для игры в кольцо.

Про день святого Хуана и про игру в копья сложили такой старый романс:

В день Хуана утром ранним,Только солнце показалось,Под стенами городскимиМавры праздник начинают.Копья мечут метко в кольца,На древках трепещут флаги,Каждый флаг рукою нежнойМаврам дамы вышивали.А возлюбленный счастливый,Дамы дар себе стяжавший,За него своим искусствомНа турнире этом платит.И внимательно смотрелиНа игру со стен АльгамбрыВместе с доброй королевойМногочисленные дамы.Там Харифа и Фатима;Они обе лишь недавноНаходились в тесной дружбе,Ныне сделались врагами.С той поры не говорилиМеж собой еще ни разу.Но Харифу мучит ревность,Говорит, словами раня:«Ах, Фатима, сразу видно,Как любви тебя жжет пламя!Раньше щек твоих цветущихАл и ярок был румянец;Ныне щеки побледнелиИ уста хранят молчанье.Хочешь видеть, где твой рыцарь?Так взгляни отсюда с башни;Там, в Долине, смел и ловокНа коне Абиндарраэс».Ей в ответ Фатима скромно:«Знай, Харифа, дорогая,Мне любви изведать в жизниНе пришлось еще ни разу.Если ж щеки стали бледны,То причина тут такая:Мой отец убит Маликом,Об отце я горько плачу.А когда б любви хотела,То, поверь, найти смогла быМного рыцарей достойныхЯ средь юношей Гранады.Мне они служили б верно,Для меня бы совершалиМного подвигов не хуже,Чем свершил Абиндарраэс».Тут беседу меж собоюЗаключили обе дамы.

Вернемся к нашему повествованию. Король и рыцари, не принимавшие участия в игре, поместились на балконах, выходивших на Пласа-Нуэва, чтобы оттуда смотреть на игру рыцарей в кольцо. В конце площади, около фонтана Львов, они заметили красивый шатер из дорогой зеленой парчи, а рядом с ним высокую подставу под балдахином из зеленого бархата. На подставе было разложено много драгоценностей, а посреди них – прекраснейшая и драгоценная цепь, стоившая тысячу золотых дублонов. То была цепь, предназначенная вместе с портретом дамы в награду победителю. В целом городе Гранаде не осталось ни одного человека, кто бы не пришел посмотреть на этот праздник, и даже из всех окрестных селении собрался народ. Все знали, что в день святого Хуана в Гранаде всегда устраивались великолепные и пышные празднества.

Скоро зазвучали сладостные звуки флейт, доносившиеся из улицы Сакатин. То храбрый Абенамар – владелец кольца и устроитель праздника – шел занять свое место. И выехал он на площадь следующим образом: впереди четыре красивых мула, нагруженные копьями для игры в кольцо; на копьях были стяги из зеленого дамаса, все усыпанные множеством золотых звезд. На мулах, на шнурах из зеленого шелка, было подвешено множество серебряных колокольчиков. Их сопровождали конные и пешие слуги. Мулы остановились у шатра устроителя праздника, и тут же по его приказанию слуги раскинули еще один шатер из зеленого шелка и сложили в него все копья. После этого нарядных мулов увели. Затем следовало тридцать рыцарей, богато одетых в зеленые и алые одежды, с серебряными нашивками, с белыми и желтыми перьями на шлемах. Пятнадцать рыцарей ехало с одной стороны, пятнадцать – с другой, а посередине – храбрый Абенамар, одетый в зеленую парчу, марлоту и плащ большой ценности. Он ехал на очень красивом коне в серых яблоках. Украшения коня также были из зеленой парчи, на голове же его – плюмаж, очень дорогой, из зеленых и пурпуровых перьев. По всей одежде отважного мавра были разбросаны многочисленные золотые звезды, а слева на богатом плаще его – сияющее солнце с такой надписью:

«С нами может кто сравниться?С дамой избранной – красою.Иль отвагою – со мною?Нашей славе мир дивится».

Этот же самый девиз был выставлен и на площади.

За отважным Абенамаром следовала красивая триумфальная колесница, обшитая дорогим шелком. Она состояла из шести богато разукрашенных ступеней. Над самой верхней ступенью была сделана триумфальная арка причудливой формы; под аркой стоял трон, к которому с великим искусством было прикреплено изображение прекрасной Фатимы, столь похожее, что если бы не было известно, что это – портрет, его можно было бы принять за самый оригинал. Изображение было столь прекрасно и столь богато украшено, что не нашлось ни одной дамы, которая при взгляде на него не замерла бы от зависти, и ни одного рыцаря, не сраженного любовью. Она была одета по турецкому образцу в одежду очень странной, никогда не виданной формы. Половина – светло-желтая, другая половина – лиловая, и обе – затканные золотыми звездами со многими золотыми нашивками и украшениями. Платье было сшито с большим вкусом, подкладка его была серебристой парчи, ее волосы были распущены, подобно золотым нитям; поверх них гирлянда из алых и белых роз, настолько естественных, что казалось, будто их только что сорвали в саду. Над головой ее парил бог любви – нагой мальчик с распростертыми крылышками, каким его изображали древние; оперение крыльев – тысячи цветов. Казалось, точно он опускает прекрасный венок на прелестный образ; У ног дамы лежали лук и колчан Купидона, как бы трофеи победы. Дама на портрете держала в руках букет чудесных фиалок, будто только что сорванных в саду Хенералифе. Так следовало прекрасное изображение Фатимы, являя собой никогда не виданное зрелище. Колесницу ее везли четыре красивых кобылицы, белых как снег. Возница был одет в такую же одежду, что и рыцари. За колесницей следовало тридцать рыцарей, одетых в зеленые и алые одежды, с плюмажами тех же цветов. Так прибыл на место состязаний храбрый Абенамар – устроитель состязаний. Под звуки гобоев и других музыкальных инструментов он сделал круг по всей площади, проехав под самыми балконами короля и королевы и настолько восхитив всех присутствующих своим видом и великолепием выезда, что ничто в мире не смогло бы превысить это восхищение, ибо никакой властелин, как бы он богат ни был, не смог бы превзойти великолепия этой процессии. Когда колесница проезжала мимо балкона королевы, последняя и ее дамы испугались при виде портрета прекрасной Фатимы: так он был похож. Фатима стояла рядом с королевой, и тут же находились Дараха, Саррасина, прекрасная Галиана и ее сестра Селима, Коайда, и много прекрасных дам. Все они поздравляли Фатиму и говорили ей, что она очень обязана доброму рыцарю Абенамару. И если он сумеет служить ей и защищать ее портрет в игре в кольцо так же хорошо, как он устроил триумфальный выезд, она сможет считать себя самой счастливой дамой в мире. Фатима отвечала им, что ей ничего неизвестно об этом деле и она тут ни при чем; если же Абенамар сам захотел все это устроить, то ее никак не занимает, отстоит ли он ее изображение или нет.

– Так, значит, – спросила Харифа, – рыцарь Абенамар тайно решил совершить свой подвиг и выставил ваш портрет?

– Это дело Абенамара, – ответила Фатима, – и касается его одного. Но посмотрите лучше на вашего Абиндарраэса, ибо он ради вас совершил уже много подвигов, достойных запоминания.

– Мои отношения с Абиндарраэсом, – возразила ей Харифа, – открытое дело, и всем известно, что он мой рыцарь, но дело с Абенамаром нам всем представляется совершенно новым, и поистине мне было бы очень тяжело, если бы Абиндарраэс и Абенамар стали сегодня соперниками.

– Станут они ими или не станут – что вам до этого за дело? – спросила Фатима.

– Мне потому это было бы тяжело, – ответила ей Харифа, – что мне не хотелось бы, чтобы ваш портрет, прибывший сюда сегодня с такой пышностью, попал в мои руки…

– Так вы настолько твердо уверены в успехе вашего Абиндарраэса, что уже считаете мой портрет своим? – сказала Фатима. – Ну, так не беспокойтесь же преждевременно и не оценивайте столь высоко доблесть вашего рыцаря, ибо судьба может сделать как раз обратное тому, что вы сейчас предполагаете; нельзя слишком верить в рыцарей: ведь они тоже подвластны произволу судьбы.

Королева, очень хорошо слышавшая спор, сказала:

– Зачем вести бесплодные разговоры? Вы обе одинаково прекрасны. Сегодня мы узнаем, кому из вас достанется венец и слава красоты, а пока умолкнем и подождем, покуда не кончился праздник, ибо конец венчает дело.

На этом спор закончился.

Тем временем Абенамар, объехав кругом площадь, достиг красивого шатра. И когда его богатая колесница остановилась около подставы с многочисленными драгоценностями, он приказал поставить среди них портрет прекраснейшей Фатимы, что и было выполнено под музыку многих флейт и гобоев. После чего он соскочил со своего коня, отдал его слугам и сел у входа в шатер на красивое и дорогое кресло, где стал дожидаться появления какого-нибудь рыцаря-оспаривателя. Все рыцари, сопровождавшие храброго Абенамара, расположились вокруг него. Судьи заняли места на помосте, откуда можно было очень хорошо видеть состязание на копьях. Все ждали, чтобы выступил какой-нибудь оспариватель. Судьями были двое рыцарей Сегри, очень уважаемых, двое других – Гомелы и один – рыцарь Абенсеррах по имени Абенамет. Последний был главным альгвасилом Гранады, – должность, поручавшаяся лишь очень знатным и уважаемым рыцарям. Недолго пришлось ждать, и из улицы Гомелов донеслась громкая музыка аньяфилов и труб, и скоро показалась красивая квадрилья всадников, одетых в богатые одежды из алого и белого дамаса, со множеством золотых и серебряных вышивок. Все перья и ленты тоже были белые и алые. За кавалькадой ехал рыцарь, пышно одетый по-турецки, на прекрасном вороном коне; одежда рыцаря была из пурпурной парчи с золотыми вышивками; плюмаж такого же самого цвета; марлота и шлем обильно украшены драгоценными каменьями. В этом рыцаре тотчас же все узнали храброго Саррасина. За ним ехала пышная колесница, очень богато отделанная, с четырьмя триумфальными арками чрезвычайной красоты, и на них изображение всех столкновений и сражений, когда-либо происшедших между маврами и христианами в Долине Гранады; среди этих изображений имелась и битва славного Гарсиласо де ла Веха [53] с храбрым мавром Аудала, битва из-за четок, которые мавр привязал к хвосту своего коня; а кроме этого еще множество изображений, сделанных весьма искусной рукой. Под четырьмя триумфальными арками находился круглый трон, хорошо видимый отовсюду, сделанный из лучшего алебастра, с великолепными на нем украшениями. На троне помещалось изображение дамы великой красы, облеченное в голубую парчу, со многими золотыми вышивками и оборками. У ног этого красивого образа были сложены военные трофеи и среди них – сам бог любви, побежденный и поверженный, со сломанным луком, стрелами и колчаном, с рассеянными повсюду перьями его прекрасных крыльев.