Свинцовые сумерки - Александр Александрович Тамоников

ткани внутри мешка лежала фляжка. Разведчик торопливо открутил крышку и с облегчением вытянул наружу сухую схему, которую рисовал все эти двое суток, по крупицам собирая информацию о немецких рубежах.

Ветки сдвинулись в сторону, в тесном шалаше появился невысокий крепкий старик с длинной бородой. Он протянул деревянную плошку с каким-то горячим напитком:

– Я – Кузьма Дерябин, командир партизанского отряда.

– Шубин Глеб. Капитан Шубин, я – советский разведчик на задании. – Он говорил и сам не узнавал свой голос, тот стал низким и охрипшим после долгого времени, проведенного в холодной воде.

Старик похлопал Глеба по плечу и протянул ему чашку:

– Вот, выпейте маленькими глотками, товарищ капитан, поможет от простуды. Отвар из ромашки и зверобоя. Мы уже знаем, кто вы, нашли документы. Уж простите, пришлось вас обыскать, чтобы убедиться, что вы не вражеский лазутчик. Мы на территории врага, а немцы сейчас совсем озверели, идут на любые фокусы, лишь бы не отдавать назад советскую землю. Их абвер столько раз пытался нас обмануть, выманить из укрытия, подсылал переодетых в гражданское эсэсовцев, чтобы изображали таких же партизан, как мы.

Шубин закивал:

– Мы на такой отряд провокаторов и нарвались. Со мной был парнишка, Коля Воробьев, он погиб. Подумал, что это партизанский отряд, и вышел из укрытия.

Старик ахнул:

– Неужели наш Коля Воробьев? Это же наш боец, в нашем отряде он воевал против фрицев почти два года. Столько он помог провести партизанских операций. Как на фронт рвался. Как только Красная армия пошла по нашей области, так сразу перешел границу, чтобы служить по ту сторону. С оружием в руках, в бою. Эх, Коляша, светлый такой паренек. Был… – Старый партизан замолчал, осознавая произошедшее. Глаза его погасли, а голос стал совсем тусклым – нет больше Коляши, который пришел в его отряд еще совсем мальчишкой и которого он воспитал настоящим советским воином.

Шубин прервал молчание, показав партизану листок с разведданными:

– У вас есть связь со штабом? Мне необходимо срочно отправить шифровку в центр. Генерал Ростов, командующий 6-й гвардейской армии, ждет моего возвращения и доклада. Сможете устроить мне сеанс связи?

Партизан кивнул в ответ:

– Да, у нас есть радиостанция. Но выйти в эфир можно будет только когда стемнеет, антенну надо поднимать на дерево. Сейчас немцы из-за вашей вылазки могут прочесывать лес, приходится быть очень осторожными.

– Хорошо. – Шубин в два глотка проглотил содержимое чашки. На него снова навалилась слабость, горячая жидкость растеклась внутри, и тело обмякло после долгого напряжения. Наконец он может закрыть глаза и уснуть, не прислушиваясь сквозь дремоту к звукам вокруг. Глеб сам не понял, как его ресницы опустились, и он крепко уснул. Он как настоящий разведчик умел моментально засыпать и также быстро просыпаться, когда нужно.

Старик взял лежавший в углу старый овчинный тулуп, укрыл разведчика, потом вышел наружу и приказал остальным партизанам:

– Ну все, побеседовал я с разведчиком. Давайте отдыхать. Косарев, Рогач дежурят, остальным до вечера спать. Придется потесниться, но ничего, уместимся как-нибудь.

Члены его отряда, несколько подростков, девушка и двое мужчин, двинулись внутрь шалаша. В темноте они осторожно, чтобы не потревожить гостя, разлеглись на своих лежаках, чтобы передохнуть после ночи. Вот уже несколько лет, пока шли военные действия, партизаны в отряде действовали чаще всего ночью. Поэтому привыкли они, как совы, днем отдыхать, а с наступлением ночи ходить тайными тропами, организовывать диверсии, пускать под откос составы. Только двое наблюдателей остались бодрствовать: один на сосне наблюдал за местностью, а второй занимался немудреными хозяйственными делами рядом с шалашом. Две согнувшиеся от старости сосны образовали огромными ветками некое подобие крыши. Ветви партизаны подперли еще стволами, обложили ветками, засыпали землей, замазали глиной. Так и получился их лесной дом. Сюда они возвращались после каждой вылазки, укрывались от немцев, которые за несколько лет так и не смогли найти партизанское убежище. Бурелом, густая чаща, поросли лесных растений почти по пояс высотой стали непреодолимым препятствием, через которое можно было с трудом перелезть. Поэтому участок служил домом для отряда, здесь, хоть и тяжело было передвигаться по густой растительности и колкому валежнику, зато медвежий закуток надежно прятал от немецких патрулей. К тому же с высоты вековых деревьев хорошо было просматривать участок вокруг лагеря на много километров: насыпь железной дороги с казавшимися игрушечными вагонами, крыши соседних сел и деревушек, поля и болота, где на открытом пространстве регулярно проходила немецкая техника или части.

В шалаше Глеб несколько раз открывал глаза, обводил взглядом сопящих рядом людей, которые спали, прижавшись другу к другу спинами, вспоминал о произошедшем и снова проваливался в сон.

Когда он в очередной раз открыл глаза, рядом стоял командир отряда. Дерябин легонько похлопал разведчика по плечу:

– Ну все, стемнело, пора. Ребятки мои станцию готовят. Вот ваша форма, Машура простирнула и высушила.

– Спасибо. – Глеб стал натягивать одежду. После долгого сна разведчик чувствовал себя отдохнувшим и был полон сил. Вместе со стариком он выбрался из шалаша, почти бегом припустил к стволу высокого дерева. Здесь девушка крутила ручки настроек, а щуплый мальчишка тянул вверх провода станции, чтобы выйти на связь с советскими радистами в штабе Красной армии.

Шубин, испытывая нетерпение, подсел к приемнику:

– Ну что, удалось связаться?

Девушка кивнула и протянула разведчику тяжелую эбонитовую трубку, откуда неслись щелчки и шипение.

– Прием, прием, говорит Береза, – назвал свой позывной капитан Шубин. – Примите данные по оркестру. – Каждое слово ему приходилось шифровать кодовыми названиями и позывными, чтобы немцы, если слушают их переговоры, не могли бы понять ни слова. Он начал диктовать цифры и буквы, передавая в зашифрованном виде информацию, которую его разведгруппе удалось собрать. Фортификации, координаты построек на территории вокруг Ракитного, количество единиц боевой техники и личного состава. Перечисление разведданных заняло полчаса эфира, важные сведения отправились прямиком в штаб 6-й гвардейской армии. Самыми трудными оказались последние слова, когда Шубину пришлось доложить о гибели своих напарников – сержанта Злобина и рядового Воробьева. Как бы ему хотелось сообщить в штаб генералу, что погибли его разведчики как герои, а не просто продиктовать скупую цифру – две единицы личного состава погибли.

Когда сеанс связи был закончен, радистка отключила рацию. Мальчишка, сидевший на дереве, дернул было провод, но разведчик остановил его:

– Подожди, придет ответ – шифрованная молния. Через два часа выйдем снова на связь, штаб должен ответить.

Девушка не стала убирать рацию, она кивнула в ответ, тихо предложила:

– Вы пока поешьте, там у бревна я котелок с кашей завернула в тулуп, чтобы не остыла.

Шубину