Спаситель (СИ) - Лосев Владимир

— Да, — грустно усмехнулся Вик. — Вся наша цивилизация оказалась такой тонкой пленкой, что первое же испытание содрало её так, словно её и не было никогда. И снова заработали инстинкты и первобытные чувства.

— Это точно, — согласился Майк. Он показал рукой в поле, где был виден покосившийся деревянный забор. — Вот и дрова на костер.

— Вижу, — сказал Вик, сворачивая с дороги. — Забор, это тоже предмет цивилизации, он что-то когда-то огораживал, возможно, рядом есть какой-то дом, или какое другое строение.

— Если хочешь пойти и посмотреть, то сначала заряди свое ружье, — посоветовал Майк.

— Нет, — сказал Вик. — Мне заряженное оружие не нужно, я не собираюсь никого убивать.

— Тогда убьют тебя, — сказал Майк.

— А этого я не боюсь, — сказал Вик, ломая доски забора. — Я уже умирал в своих прошлых жизнях, одной смертью будет больше, только и всего.

Он разжег костер, поставил котелок на огонь, открыл банку консервов и налил в котелок воды из фляжки.

— Присматривай за огнем, — сказал он. — А я схожу, посмотрю, я чувствую, что рядом где-то есть дом.

— Если тебя не будет больше часа, — сказал Майк. — Я пойду искать тебя, и если кто-то вздумает сделать тебе что-то плохое, то он заплатит за это. Можешь об этом сразу сказать, когда этот кто-то начнет в тебя целиться.

— Ладно, — согласился Вик. — Так и передам при встрече, но не в этот раз. Я чувствую, что людей поблизости нет.

— Хорошо, — сказал Майк. — Иди, но ненадолго.

Вик пролез в дыру в заборе и побрел по мокрому после дождя травянистому полю. Скоро он наткнулся на большой деревянный дом.

Он осторожно открыл проскрипевшие ворота.

В доме был мелкий беспорядок, оставшийся от хозяев и никаких следов того, что здесь ещё кто-то после этого побывал. Он прошелся по дому.

На кухне рядом с большой печью лежали приготовленные для растопки дрова. Вик разжег печь и пошел за Майком.

Тот обошел весь дом, разглядывая брошенные вещи, потом недоуменно спросил.

— Скажи, почему люди бросили такой хороший дом?

— Потому что жить здесь нельзя, — пожал плечами Вик. — Слишком высокий радиоактивный фон.

— Здесь нигде жить нельзя, — сказал Майк. — Но люди живут. Мы уже многих встречали, и ещё многих встретим.

— Большинство из тех, кого мы видели, скоро умрут, — сказал Вик. — И они знают об этом.

— Значит, и мы умрем, — сказал мрачно Майк.

— Ты не умрешь, — сказал Вик. — Ты ещё не успел набрать смертельной дозы радиации, и ты скоро уйдешь отсюда.

А там, где ты живешь, не было ядерных взрывов, твой организм понемногу очистится, и ты будешь жить дальше, стараясь не вспоминать о том, что ты здесь увидел.

— Хорошо бы, если бы все произошло именно так, — сказал с сомнением Майк.

— Так и будет, — улыбнулся Вик. — Я уже говорил тебе об этом.

— Только я тебе не поверил, — сказал Майк. — Хоть и очень хочется верить.

— А люди всегда верят в то, во что им очень хочется, — улыбнулся Вик. — Поверишь и ты.

Он открыл крышку подвала, спустился вниз и восторженно ахнул.

— Здесь немного осталось еды, да какой…

Он вытащил наружу большой засохший окорок, кусок пожелтевшего сала, и несколько банок с вареньем. Вик выложил все это на большой кухонный стол и разлил водку по пластмассовым стаканам.

— Вот давай и выпьем за то, что иногда и нам везет, — сказал он.

— Выпьем, — согласился Майк и опрокинул свой стакан.

— Все равно не понимаю, — сказал он мрачно. — Ты сказал, что все люди, которых мы видели, обречены. И я верю, что они об этом знают. Но зачем тогда это все? Зачем драться за еду, убивать друг друга? Неужели только для того, чтобы продлить свои мучения на несколько дней, недель, или месяцев?

— Ты забываешь о надежде, именно она дает нам всем жизнь, — сказал Вик. — В конце концов, мы все умрем рано, или поздно, но мы живем, несмотря на то, что знаем, что смерть нас всех ждет. И живем мы надеждой. Ты сам говорил, что христианская религия нравится людям, потому что Христос в своем теле был поднят на небеса, и у людей появилась надежда, что и им будет дан такой шанс. Вот тогда и появились жрецы, готовые продать людям этот шанс на бессмертие, и появилось самое доходное предприятие в веки веков, — торговля надеждой.

— Да уж, — улыбнулся Майк. — Ты, я смотрю, не любишь эту религию.

— Я спокойно отношусь ко всем религиям, — пожал плечами Вик. — Просто считаю, что мысли основателей этих религий изрядно подправлены последующими поколениями под свою логику и разум.

— Торговля надеждой, — покачал головой Майк. — Сказано неплохо. Получается, что надежды нет? Мы же все равно все умрем…

— Есть вопрос — в чем смысл и цель нашей жизни? Ответив на него, найдешь и надежду.

— Ну, ответ на него мне понятен, — сказал Майк. — Мы живем для того, чтобы родить детей и постараться сделать так, чтобы хотя бы у них жизнь была немного лучше, чем у нас. Люди воюют из-за этого, отбирают у слабых то, что может пригодиться их детям. Копят богатство, строят дома, сажают деревья, ну и так далее, как там написано у китайцев.

— Поэтому мы с ними и воевали, — улыбнулся Вик. — Они нарожали своих детей, а им стало негде жить. Вот они и решили забрать у нас немного земли, а мы им не дали. И теперь у них умирают их дети, и у нас.

— Да, ты прав, — вздохнул Майк. — Но смысл тот же, все ради детей.

— Значит, твоя жизнь совсем не имеет смысла? — спросил Вик. — Смысл жизни будет только у твоих детей?

— У них будет тот же смысл, что и у меня, как и у моих предков, — сказал Майк.

— Наши предки создали неплохую цивилизацию, а наше поколение все уничтожило, а заодно и детей, для которых все создавалось, — сказал Вик. — Во время этой войны, да и после неё много людей погибло, не оставив потомства, а из тех, что остались, многие будут не способны продлить свою родовую линию, да и их дети вряд ли будут здоровы. Выходит, их жизнь была бессмысленна, как и их предков?

— Выходит так, — согласился Майк. Вик разлил водку по стаканам.

— Эта война — крушение всего, что мы знали, и во что верили, — мрачно сказал Майк. — И в будущем ничего хорошего нас не ждет, но родится новое поколение, потом следующее, человечество восстановится, и снова будет верить в то, что главное в этой жизни, это наши дети. Вот за это и выпьем! Они выпили и закусили салом.

— Сало тоже помогает выводить радионуклиды, — сказал Вик. — По крайней мере, так говорил дед. Он сказал, что в Чернобыле их спасало от радиации только сало и спирт.

— Это хохлацкая пропаганда, — засмеялся Майк. — Интересно, как сейчас живут на Украине? Ядерных взрывов у них было всего два, да и то только в начале войны.

— Этого вполне достаточно, чтобы жизнь у них стала такой же, как у нас, — вздохнул Вик. — Так что думаю, что и они живут достаточно скверно.

— Жаль, что не стало ни радио, ни телевидения, — сказал Майк. — Все спутники сбили ещё в начале войны, а атмосфера полна электростатических разрядов, через которую не может пробиться ни один радиосигнал. И мы снова оказались каждый в своем закутке со своими проблемами. Ни компьютеров, ни интернета, ни сотовой связи. Думаю, что не скоро эти блага цивилизации появятся вновь.

— Все, — что человечество уже открыло, появится снова, как только человечество начнет оживать после этого кошмара, — сказал Вик. — Только я думаю, что это произойдет очень не скоро, эта война не последняя, многие ещё нас ждут впереди.

— Может быть, — помрачнел Майк. — Мне не нравится война, но, если будет нужно, я снова пойду защищать свою землю и свою страну.

— Ты пойдешь, — слабо улыбнулся Вик. — Просто потому, что по-другому не сможешь, времена слишком жестокие.

— Да уж, хорошего ты ничего мне не пророчишь, — вздохнул Майк. — Скверно это все, должен обязательно быть другой способ решения всех проблем. Можно и без войны решать вопросы излишнего народонаселения и плохой жизни.

— Боюсь, что такое решение наших проблем заложено в нашей программе, — сказал Вик. — Люди, расселившись по всей земле, уничтожили всех своих естественных врагов. И теперь у человечества — единственный враг, но очень безжалостный, оно само.