Королевство Тишины - Марианна Твардовская

оба страшно устали, промокли, замёрзли, но шли вперёд из последних сил.

Пастухи, у которых путники ночевали прошлой ночью, пообещали, что к вечеру они успеют добраться до большого села, где смогут отдохнуть. Но пришёл вечер, спустился густой сырой туман, а никакого села по-прежнему не было видно. Дорога начала подмерзать, и идти теперь стало ещё и скользко. У Лина страшно пересохло во рту. Он подхватил горсть мёрзлого снега и принялся его грызть.

– Простудишься, – тихо отозвалась сзади Мари. Он только махнул рукой. Говорить не было сил.

Прошли ещё немного, и Лин почувствовал, что больше идти не может. Нужно было немного отдохнуть, а потом идти снова. Сдаваться было нельзя. Их вела вперёд только его несгибаемая воля. Лин свернул с дороги в сторону придорожной рощи, Мари шла за ним след в след. Дойдя до ближайшего дерева, он тяжело опустился на землю, прислонился к стволу, закрыл глаза. Она села рядом.

Нужно было признать – они сбились с пути. Видимо, где-то свернули не туда. Куда теперь идти – он не представлял, но знал одно – надо идти. Устроиться на ночлег в этих условиях было совершенно невозможно. Оставаться на месте означало медленно замёрзнуть насмерть.

Лин открыл глаза и мрачно уставился в туман, надеясь разглядеть где-нибудь вдалеке спасительные огни. Но дальше нескольких шагов ничего не было видно.

Мари вздохнула.

– А во дворце сейчас все, наверное, Рождество празднуют, – тихий голос её звучал обречённо. – Свечи горят везде, тепло, светло…

– Ну и сидела бы в своём дворце! – всплылил Лин, и сам испугался своих слов.

Он ждал, что Мари сейчас расплачется, но она просто отвернулась и уставилась в пустоту. У Лина сжалось сердце. Он положил руку ей на плечо.

– Мари, прости меня. Это моя ошибка. Это я виноват, что мы заблудились.

Она все так же сидела спиной к нему. Лину стало невыносимо стыдно.

– Вообще всё это ошибка. Я не должен был… – виновато начал он.

Она внезапно стряхнула его руку с плеча и резко поднялась, метнула на него гневный взгляд.

– Ну и вернусь во дворец! Какого чёрта я вообще с тобой связалась?! Принцесса я, или кто?!

Лин задохнулся от обиды, а она решительно повернулась и зашагала по рыхлому снегу, проваливаясь по колено на каждом шагу. Принцессу в этой замотанной в самые невозможные лохмотья оборванке не узнали бы даже родители. Он смотрел ей вслед, понимая, что нужно сейчас же встать и идти за ней, иначе они потеряют друг друга в тумане, но, почему-то, постыдно медлил. Его трясло от гнева.

– Принцесса, – прошипел он, – сама же сбежала со мной из дворца!

И тут же почувствовал болезненный укол совести. За один миг в его мыслях пронеслась вся история их странствий.

– Зачем ты опять её обидел? – спросил он у себя. – Она пропадёт без тебя, а ты? Что ты будешь делать без неё?

Лин рывком поднялся, закинув мешок со скрипкой на плечо.

– Мари! – крикнул он. – Мари!

Голос его растаял в тумане.

Он шёл по её следам, так быстро, как только мог. Выйдя на дорогу, огляделся. Её нигде не было видно.

– Мари! – снова отчаянно закричал Лин. Она не отозвалась.

– И не отзовётся ведь, – с тоской подумал он, – пропадёт где-нибудь. И я буду виноват.

Угадать по следам, куда направилась упрямая девчонка, оказалось совершенно невозможно. Лин с досадой пнул мокрый снег, и он рассыпался шуршащими брызгами.

– Мари! – голос его сорвался. Кричать больше не было сил. Хотелось упасть в снег и забыться хотя бы ненадолго, но он знал, что тогда уже не встанет. Сейчас нужно было как можно скорее догнать её, а для этого понять, куда она повернула. Лин хорошо помнил откуда они пришли, а вот Мари, привыкшая доверяться его опыту и идти за ним, наверняка, свернула в другую сторону. Он метнулся назад, но его тут же начали одолевать сомнения. Свежих следов на дороге не было. Да и не настолько она беспомощна, чтобы тут же потеряться. Наверное, всё же, пошла туда, куда они шли до остановки.

Лунный свет едва пробивался через сырую мглу. Лин из последних сил почти бежал по дороге, пока не понял, что если бы Мари пошла в эту сторону, он бы давно её догнал. Сердце заныло от тревоги. Возвращаться обратно? А если она всё же ушла вперёд? Что же делать? Он остановился в растерянности. Тяжёлый мешок соскользнул с плеча.

– Скрипка! Как я сразу не догадался! – Лин хлопнул себя по лбу. Если Мари где-то рядом, она услышит звуки скрипки. Голос она могла не услышать и не отозваться, а музыку точно услышит. И придёт.

Лин опустился на колени и выхватил инструмент из мешка, понимая, что после такого тумана скрипке, скорее всего, придёт конец. Но вернуть Мари сейчас для него было важнее всего. Он торопливо заиграл, не заботясь ни о чистоте звука, ни о верности мелодии. Окоченевшие пальцы слушались плохо. От сырости скрипка звучала глухо, и он беспощадно рвал смычок, лишь бы играть громче.

Если бы на дороге в то время оказался какой-то запоздавший путник, он, наверное, был бы немало удивлён увиденной картиной: среди промозглой зимней ночи, стоя на коленях в мокром снегу, бродяга в лохмотьях играл на скрипке, будто в последний раз.

Когда Мари внезапно показалась из тумана, у Лина уже не было сил ни злиться, ни радоваться. Он опустил скрипку, выдохнул, закрыл глаза рукой. Она подошла, опустилась на колени перед ним.

– Линушка, – в её виноватом голосе звенели слёзы. – Линушка, прости меня, я дура.

Он молчал, губы свело судорогой.

– Линушка, прости, – жалобно повторила она, – я никуда от тебя не уйду.

Он как-то совсем по-детски всхлипнул, и она порывисто обняла его, уткнулась в плечо.

– Мари, девочка моя, и ты меня прости! – почти рыдая, проговорил Лин, обнимая её. – Нам нельзя ссориться, нельзя!

– Нельзя, – эхом отозвалась она.

– Мы пропадем друг без друга, а вместе …

– … вместе мы сможем всё, – она посмотрела на него сияющими глазами, поднялась первой и протянула ему руку. Он с трудом встал, разогнул заледеневшие колени.

Дорога шла в гору, и из-за этого идти было ещё тяжелее, но чутьё опытного бродяги подсказывало