Круги на воде - Антон Шаффер

Новиков вдруг замолчал.

– Тех кто, что? – подтолкнул его словесно Смолин.

Илья Ильич резко поднялся и начал ходить по комнате. Пот, который он больше не вытирал, струился по его лицу. Руками он то и дело хватался за волосы, от чего хорошо уложенные до этого волосы, начинали торчать в разные стороны. Таким Смолин его видел в первый раз. Внезапно Новиков остановился и, уставившись на Смолина, начал лихорадочно шептать пересохшими губами, то и дело слизывая языком пот:

– Это все они, они…я точно знаю, что они…

– Кто они? О чем вы, Илья Ильич? – тревожно спросил Смолин.

– Вы ведь о них пришли узнать? О них? – не унимался Новиков.

– Да успокойтесь вы, наконец! – не выдержал Юрий Андреевич. – Сядьте и расскажите.

Новиков послушно подошел к кровати и присел. Руки его терзали носовой платок, который с трудом выдерживал такой напор, готовясь вот-вот разорваться на куски.

– Что вы хотите знать? Что!? – Новиков почти кричал.

– Я вас не понимаю. – Смолин удивленно поднял брови.

– Не понимаете? А то вы не знаете! – немного театрально воскликнул Илья Ильич, но тут же снова перешел на шепот. – Может, и про 'Трехкружие' вы тоже ничего не знаете?

Теперь настала очередь понервничать самого Смолина. Сидевший до этого спокойно, он вскинулся и оказался на ногах. Глядя сверху вниз на трясущегося Новикова, он вынул из кармана кусок бумаги, переданный ему Локиевым, и протянул совершенно раздавленному Илье Ильичу.

– Что это?

Ответа Смолин не дождался. Как только взгляд Новикова встретился с протянутым ему листом, он затрясся всем телом, а потом, издав сдавленный вопль, на глазах изумленного чекиста лишился чувств.

После разговора с Леной, на которую Юрий Андреевич Смолин возлагал некоторые надежды, но которая так ничего вразумительного и не сказала, он направился прямиком к себе домой. Первое, что Смолин увидел, оказавшись на собственной лестничной клетке – приоткрытую дверь своей квартиры. 'Воры' – пронеслось у него в голове. Крадучись, на цыпочках, он подошел к дверному проему и легонько толкнул дверь, которая издав легкий скрип, открылась почти полностью. Смолин заглянул внутрь квартиры, но решительно никакого движения там не заметил. 'Либо затаились, либо уже ушли' – подумал про себя.

Идти дальше прихожей было страшно, а потому, решив не рисковать, Смолин выскочил обратно в подъезд, поднялся на этаж вверх, и, встав так, чтобы открывался обзор лестничной клетки, на которой находилась его квартира, он достал мобильный телефон и набрал 02. Стараясь говорить как можно тише, жертва домушников изложила суть случившейся с ней неприятности и получила указания никуда не передвигаться, оставаться на месте и ждать наряда, а в случае попытки воров бежать, никаких действий не предпринимать, но постараться максимально запомнить их внешность, а если удастся, то и повадки. Выслушав наставления, Смолин нажал кнопку отбоя и замер в ожидании.

Милиция прибыла минут через десять. Три человека в форме и с автоматами на перевес вышли из лифта, и один из них сразу же направился по лестнице наверх к наблюдательному пункту Смолина.

– Ну что? – шепотом поинтересовался он.

– Ничего. – Юрий Андреевич развел руками.

– Ну понятно. – шепнул милиционер и бросился вниз, где у дверей притихли двое бойцов.

Прежде чем ворваться в квартиру, троица о чем-то посовещалась, а затем вломилась в жилое помещение, исторгая из себя нецензурную брань вперемешку с угрозами положить всех на месте.

Смолин тревожно вслушивался в шумы, доносящиеся из его квартиры, пока тот, что поднимался к нему наверх, не вышел с довольной улыбкой обратно на площадку.

– Спускайся! – крикнул он. – Нет там никого.

Смолин послушно сбежал вниз по лестнице и тут же прошествовал в свое, вскрытое пока не понятно кем, жилище.

– В комнате все перевернуто, – сообщил один из милиционеров, когда Юрий Андреевич еще был в коридоре. – Искали что-то.

Комнату свою Смолин узнал с трудом. Все вещи были перевернуты с ног на голову, будто сам Мамай со своей Ордой прошелся по ней, в поисках добычи. Больше всего же пострадал шкаф с книгами деда – они были хаотично разбросаны по комнате, у некоторых были вырваны страницы, а иные и вовсе лишились своих обложек.

– В книгах что-то искали, – констатировал старший по званию, который и руководил все операцией по выкуриванию воров.

Покрутив пару книг в руках и, видимо не найдя в них ничего для себя интересного, милиционер бросил их обратно на пол, чем вызвал внутренний бунт в душе Смолина, а потом обратился к хозяину квартиры:

– Пройдемте на кухню, протокол составлять будем.

Бойцы остались дежурить в комнате.

Оказавшись на кухне, Смолин и милиционер уселись за обеденный стол, на котором тут же были разложены различные милицейские документы, как-то протоколы и так далее.

– Да, не успел представиться, – объявил милиционер, – капитан Жмыхов.

В подтверждение своих слов он залез в карман своего мундира и извлек оттуда удостоверение, которое протянул Смолину. Юрий Андреевич безо всякого интереса заглянул в красную корочку и удовлетворенно кивнул.

– Так, товарищ Смолин, – протянул немного лениво Жмыхов, – вы кого-нибудь подозреваете.

– Нет, – признался Юрий Андреевич, – а откуда вы знаете мою фамилию?

– Ну вы чудак-человек! – засмеялся Жмыхов. – Мы ж милиция! Если адрес выезда известен, то и фамилия жильца тоже!

– И то верно. – Смолин раскраснелся и выругался про себя за собственную глупость.

– Значит, никого не подозреваете… – Жмыхов покрутил в руках шариковую ручку и сделал какие-то пометки. – А что у вас там за книги?

– Дедовы, – ответил Смолин, и в сердце у него неприятно кольнуло от воспоминания о разоренной библиотеке.

– Ценные? – уточнил капитан.

– В какой-то степени… – неопределенно промямлил Юрий Андреевич.

– Это как понимать? – Жмыхов сдвинул брови, придав суровости своей простоватой физиономии.

– Были старинные книги, – уточнил Смолин, а потом, подумав, добавил: – Надеюсь, что и есть.

– Старинные, скорее всего, унесли, – печально вздохнул Жмыхов и посмотрел на Смолина глазами полными скорби.

Капитан что-то еще почиркал в своих бумажках, а потом попросил Юрия Андреевича пройти с ним обратно в комнату, в которой, как выяснилось, младшие милицейские чины количеством два человека уже навели какой никакой порядок, а теперь стояли и о чем-то посмеивались между собой.

– Опись составили? – грозно поинтересовался Жмыхов.

– Так точно, товарищ капитан, – хором ответили двое из ларца, – все здесь.

– Очень хорошо, очень хорошо… – Жмыхов внимательно просматривал список, то и дело хмурясь, словно испытывая приступы головной боли. – Вот что, Юрий Андреевич.

Мы пока что свое дело сделали. Оставляю вам тут сержанта Хвостикова – он дождется криминалистов.

– Кого? – слово криминал Смолину совсем не понравилось.

– Не беспокойтесь, Юрий Андреевич, приедут эксперты наши, пальчики снимут с мебелишки. – подбодрил его Жмыхов. – Ничего страшного – обычная процедура.

Распрощавшись, капитан удалился, прихватив с собой второго сержанта, а Смолин остался посреди хаоса вдвоем с сержантом Хвотиковым, который, впрочем, оказался разговорчивым малым, скрасив своей болтовней о различных милицейских происшествиях ожидание бригады экспертов-криминалистов.

Собрание завершилось глубоко за полночь. Расходились по одному, прощаясь так, будто уходят навсегда. Впрочем, это вполне могло оказаться суровой реальностью – ОГПУ зорко следило за любыми телодвижениями граждан, особенно тех, которые собирались не понятно по какой надобности по ночам. Последними уходили Марченко, Кирилл Эдуардович и Иван, который к тому времени уже работал на заводе, а потому имел комнатку в общежитии. Вообще-то сначала он хотел остаться жить на квартире Дольской, с которой ему крайне понравилось делить не только обед, но и ложе, но та настояла на его переезде, объяснив это чисто конспиративными целями.

– Будьте осторожны, – напутствовала Дольская каждого выходившего из квартиры. – Если арест – вы знаете что отвечать!

Все послушно кивали в ответ, целовали ее руку с перстнями и рысцой убегали вниз по лестнице, не оглядываясь назад.

Когда настала удаляться очередь Марченко, Дольская приобняла его и шепнула на ухо:

– Вы сделали невозможное. Поверьте, этого никто не забудет.

– Спасибо, Ольга Сергеевна. Я сделал это для нашего общего дела. – Марченко поклонился и как-то по-особенному посмотрел Дольской в глаза.

Наблюдавший эту сцену Безлюдный в этот миг готов был накинуться на него и растерзать на месте. Марченко же тем временем опять приник губами к ушам Ольги Сергеевны.

– Я вот только волнуюсь, что вы приказали мне остаться. Ведь если бы ОГПУ меня выследило, делу был бы конец…