Тшай планета приключений. - Джек Вэнс

Девушка тихо позвала: «Ушла».

Рейт поднялся, стыдясь нелепости происходящего: «Ты хочешь на свободу?»

«Конечно! — голос ее звучал возмущенно. — Не хочу справлять их обряды! Они меня ненавидят, потому что я красивая, а они безобразные!» Она всмотрелась в лицо Рейта, едва озаренное отсветом из окна неподалеку: «Я тебя сегодня видела, — сказала она, — ты стоял у дороги».

«Да. Я тебя тоже запомнил».

Девушка обернулась: «Сейчас вернутся — лучше уходи».

Рейт удалился. С другой стороны двора он видел, как жрицы заталкивали девушку в дом. Рейт вернулся в зал ожидания. Некоторое время он наблюдал за играми. Здесь играли в шахматы на доске из сорока девяти клеток — у каждого игрока было по семь фигур. В другой игре с недоступными непосвященным сложными правилами использовались диск и небольшие нумерованные фишки. Кое-где развлекались карточными играми. На всех столах стояли фляги с пивом. Женщины из племени, населяющего холмы, бродили среди столов и предлагали себя. Завязались несколько потасовок, кончившиеся ничем. Один из приезжих принес флейту, другой — лютню, третий стал извлекать звонкие низкие звуки из длинной стеклянной трубы — зазвучала музыка. Рейт подивился странности ее мелодической структуры. Траз и дирдирмен давно поднялись в свои комнаты. Рейт скоро последовал их примеру.

4

Рейт проснулся с тягостным предчувствием, поначалу невразумительным. Скоро, однако, он вспомнил об истории с девушкой и жрицами святилища Женских Таинств. Нахмурившись, Рейт лежал и глядел в оштукатуренный потолок: полнейшее безумие — заниматься вещами, недоступными пониманию! Чего, в конце концов, он может добиться?

Спустившись в зал ожидания, Рейт позавтракал кашей, поданной одной из неряшливых дочерей хозяина, после чего вышел и присел на скамью во дворе, с пылкой тоской надеясь хоть мельком увидеть девушку-пленницу.

Жрицы не замедлили появиться и проследовали в караван-сарай — девушка шла между ними, неподвижно глядя перед собой и ничего не замечая.

Через полчаса монахини снова вышли на двор и завязали беседу с маленьким человеком из племени с холмов, благоговейно бегавшим блестящими глазками, подобострастно скалившим зубы и часто кивавшим.

Из здания караван-сарая гурьбой вывалились иланты. Переходя двор, они бросали косые взгляды на монахинь и плотоядные — на девушку. Иланты вывели двуногих скакунов и принялись счищать роговые наросты с серо-зеленых шкур.

Жрицы закончили разговор, направились со двора в степь и стали прохаживаться за укрепленными скальными обнажениями. Девушка отставала, чем постоянно вызывала раздражение монахинь. Иланты смотрели им вслед, вполголоса обмениваясь какими-то замечаниями.

Вышел Траз, сел рядом с Рейтом и указал на степь: «Зеленые часчи близко — большой отряд».

Рейт ничего не видел: «Откуда ты знаешь?»

«Чую дым костров».

«Не замечаю никакого запаха», — ответил Рейт.

Траз пожал плечами: «Большой отряд — триста, четыреста часчей».

«Гм... Ну, а это тебе откуда известно?»

«Нужно сравнивать силу ветра и отчетливость запаха. Небольшой отряд разводит меньше костров, чем большой. Сегодня стелется дым становища трехсот зеленых часчей».

Рейт воздел руки к небу, признавая поражение.

Иланты взобрались на скакунов, выехали тяжелым галопом к скалам за воротами и там остановились. Аначо, незаметно оказавшийся поблизости, сухо усмехнулся: «Собираются досадить монахиням».

Рейт вскочил, пошел посмотреть. Иланты ждали под прикрытием скал, пока не появились гуляющие монахини, и выпрыгнули им навстречу на скакунах. Жрицы в испуге отпрянули. Иланты, язвительно хохоча и гикая, подхватили девушку и, перебросив ее через седло одного из всадников, понеслись в холмы. Монахини сначала ошеломленно застыли, потом бросились назад во двор с пронзительными хриплыми криками. Хватаясь за рукава вожатого Баоджиана, они указывали в степь дрожащими пальцами: «Желтые твари украли каттскую деву!»

«Пусть развлекутся, — успокоительно отвечал Баоджиан. — Они ее вернут, когда вдоволь позабавятся».

«Вернут — в бесполезном состоянии! После всех наших странствий, после всего, что мы вынесли! Крах, провал, фиаско! Я — мать-настоятельница семинарии в Фазме! И вы ничем не поможете?»

Вожатый каравана сплюнул в грязь: «Я никому не помогаю. Мое дело — поддерживать порядок в караване да подводы водить. На остальное нет времени».

«Подлец! Разве они не твои подчиненные? Обуздай их!»

«Я командую караваном. Происходящее в степи меня не касается».

«Что же нам делать? Мы ограблены! Торжество очищения не состоится!»

Не помня себя, Рейт уже мчался по степи в седле скакуна. Его побудил к действию глубокий подсознательный стимул. Теперь, когда скакун покрывал степь громадными прыжками, он изумлялся рефлексам, заставившим его отшатнуться от вожатого и броситься в седло. «Что сделано, то сделано», — утешал он себя с каким-то горьким удовлетворением. По-видимому, плачевная судьба прекрасной рабыни была для него важнее собственных бед.

Иланты уехали недалеко — до небольшой песчаной площадки под накренившимся валуном, в ложбине между холмами. Когда прибыл Рейт, девушка стояла, в смятении прижавшись к отвесной каменной глыбе. Иланты только закончили привязывать скакунов. «Чего тебе? — недружелюбно спросил один. — Прочь отсюда! Мы собрались проверить качества каттской девицы».

Другой похабно рассмеялся: «Ей полезно будет заранее поучиться женским таинствам!»

Рейт предъявил пистолет: «С радостью прикончу любого — или всех, вместе взятых». Он подозвал девушку жестом: «Иди сюда».

Иланты молча стояли, их черные усы понуро повисли. Девушка медленно взобралась на седло перед Рейтом. Он натянул поводья и повернул скакуна, направив его вниз по ложбине. Девушка глядела на Рейта с непонятным выражением — хотела было что-то сказать, но промолчала. Иланты оседлали скакунов и пронеслись мимо, погоняя короткими выкриками, гикая и ругаясь.

Жрицы стояли у въезда на двор караван-сарая, обозревая степь. Увидев четыре фигуры в черных облачениях, Рейт придержал скакуна. Монахини тут же принялись делать повелительные жесты, приказывая ему приблизиться.

Девушка с отчаянием проговорила: «Сколько тебе заплатили?»

«Нисколько, — сказал Рейт. — Я действую по своему усмотрению».

«Отвези меня домой! — умоляла девушка. — Возьми меня в Катт! Мой отец заплатит гораздо больше — все, что попросишь!»

Рейт указал на черную линию, шевелившуюся на горизонте: «Боюсь, это зеленые часчи. Пора возвращаться».