Том 5. Кому на Руси жить хорошо - Николай Некрасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хор
Плетка свистнула,Кровь пробрызнула…Ах! лели! лели!Кровь пробрызнула…
Свекру-батюшкеПоклонилася:Свекор-батюшка,Отними меняОт лиха мужа,Змея лютого!Свекор-батюшкаВелит больше бить,Велит кровь пролить…
Хор
Плетка свистнула,Кровь пробрызнула…Ах! лели! лели!Кровь пробрызнула…
Свекровь-матушкеПоклонилася:Свекровь-матушка,Отними меняОт лиха мужа,Змея лютого!Свекровь-матушка,Велит больше бить,Велит кровь пролить…
Хор
Плетка свистнула,Кровь пробрызнула…Ах! лели! лели!Кровь пробрызнула…
* * *Филипп на БлаговещеньеУшел, а на КазанскуюЯ сына родила.Как писаный был Демушка!Краса взята у солнышка,У снегу белизна,У маку губы алые,Бровь черная у соболя,У соболя сибирского,У сокола глаза!Весь гнев с души красавец мойСогнал улыбкой ангельской,Как солнышко весеннееСгоняет снег с полей…Не стала я тревожиться,Что ни велят — работаю,Как ни бранят — молчу.
Да тут беда подсунулась:Абрам Гордеич Ситников,Господский управляющий,Стал крепко докучать:«Ты писаная кралечка,Ты наливная ягодка…»— «Отстань, бесстыдник! ягодка,Да бору не того!»Укланяла золовушку,Сама нейду на барщину,Так в избу прикатит!В сарае, в риге спрячуся —Свекровь оттуда вытащит:«Эй, не шути с огнем!»— «Гони его, родимая,По шее!» — «А не хочешь тыСолдаткой быть?» Я к дедушке:«Что делать? Научи!»
Из всей семейки мужнинойОдин Савелий, дедушка,Родитель свекра-батюшки, —Жалел меня… РассказыватьПро деда, молодцы?
«Вали всю подноготную!Накинем по два снопика», —Сказали мужики.
Ну, то-то! речь особая.Грех промолчать про дедушку.Счастливец тоже был…
Глава 3. Савелий, богатырь святорусский
С большущей сивой гривою,Чай, двадцать лет не стриженной,С большущей бородой,Дед на медведя смахивал,Особенно как из лесу,Согнувшись, выходил.Дугой спина у дедушки, —Сначала всё боялась я,Как в низенькую горенкуВходил он. ну распрямится?Пробьет дыру медведищеВ светелке головой!Да распрямиться дедушкаНе мог: ему уж стукнуло,По сказкам, сто годов.Дед жил в особой горнице,Семейки недолюбливал.В свой угол не пускал;А та сердилась, лаялась,Его «клейменым, каторжным»Честил родной сынок.Савелий не рассердится,Уйдет в свою светелочку,Читает святцы, крестится,Да вдруг и скажет весело:«Клейменый, да не раб!»…А крепко досадят ему —Подшутит: «Поглядите-тко,К нам сваты!» Незамужняя,Золовушка — к окну:Ан вместо сватов — нищие!Из оловянной пуговкиДед вылепил двугривенный,Подбросил на полу —Попался свекор-батюшка!Не пьяный из питейного —Побитый приплелся!Сидят, молчат за ужином:У свекра бровь рассечена,У деда, словно радуга,Усмешка на лице.
С весны до поздней осениДед брал грибы да ягоды,Силочки становилНа глухарей, на рябчиков.А зиму разговаривалНа печке сам с собой.Имел слова любимые,И выпускал их дедушкаПо слову через час:· · · · · ·«Погибшие… пропащие…»· · · · · ·«Эх вы, Аники-воины!Со стариками, с бабамиВам только воевать!»· · · · · ·«Недотерпеть — пропасть!Перетерпеть — пропасть…»· · · · · ·«Эх, доля святорусскогоБогатыря сермяжного!Всю жизнь его дерут.Раздумается временемО смерти — муки адскиеВ ту-светной жизни ждут»,· · · · · ·«Надумалась Корежина,Наддай! наддай! наддай!..»· · · · · ·И много! да забыла я…Как свекор развоюется,Бежала я к нему.Запремся. Я работаю,А Дема, словно яблочкоВ вершине старой яблони,У деда на плечеСидит румяный, свеженький…
Вот раз и говорю:
«За что тебя, Савельюшка,Зовут клейменым, каторжным?»
«Я каторжником был».— «Ты, дедушка?»{!V6!— «Я, внученька!Я в землю немца ФогеляХристьяна ХристианычаЖивого закопал…»
«И полно! шутишь, дедушка!»
«Нет, не шучу. Послушай-ка!» —И всё мне рассказал.
«Во времена досюльныеМы были тоже барские,Да только ни помещиков,Ни немцев-управителейНе знали мы тогда.Не правили мы барщины,Оброков не платили мы,А так, когда рассудится,В три года раз пошлем».
«Да как же так, Савельюшка?»
«А были благодатныеТакие времена.Недаром есть пословица,Что нашей-то сторонушкиТри года черт искал.Кругом леса дремучие,Кругом болота топкие,Ни конному проехать к нам,Ни пешему пройти!Помещик наш ШалашниковЧерез тропы звериныеС своим полком — военный был —К нам доступиться пробовал,Да лыжи повернул!К нам земская полицияНе попадала по году, —Вот были времена!А ныне — барин под боком,Дорога скатерть-скатертью…Тьфу! прах ее возьми!..Нас только и тревожилиМедведи… да с медведямиСправлялись мы легко.С ножищем да с рогатинойЯ сам страшней сохатого,По заповедным тропочкамИду: „Мой лес!“ — кричу.Раз только испугался я,Как наступил на соннуюМедведицу в лесу.И то бежать не бросился,А так всадил рогатину,Что словно как на вертелеЦыпленок — завертеласяИ часу не жила!Спина в то время хрустнула,Побаливала изредка,Покуда молод был,А к старости согнулася.Не правда ли, Матренушка,На очеп я похож?»
* * *«Ты начал, так досказывай!Ну, жили — не тужили вы,Что ж дальше, голова?»
«По времени ШалашниковУдумал штуку новую,Приходит к нам приказ:„Явиться!“ Не явились мы,Притихли, не шелохнемсяВ болотине своей.Была засуха сильная,Наехала полиция,Мы дань ей — медом, рыбою!Наехала опять,Грозит с конвоем выправить,Мы — шкурами звериными!А в третий — мы ничем!Обули лапти старые,Надели шапки рваные,Худые армяки —И тронулась Корежина!..Пришли…(В губернском городеСтоял с полком Шалашников.)„Оброк!“ — „Оброку нет!Хлеба не уродилися,Снеточки не ловилися…“— „Оброк!“ — „Оброку нет!Не стал и разговаривать:„Эй, перемена первая!“ —И начал нас пороть.
Туга мошна корежская!Да стоек и Шалашников:Уж языки мешалися,Мозги уж потрясалисяВ головушках — дерет!Укрепа богатырская,Не розги!.. Делать нечего!Кричим: постой, дай срок!Онучи распороли мыИ барину „лобанчиков“Полшапки поднесли.Утих боец Шалашников!Такого-то горчайшегоПоднес нам травнику,Сам выпил с нами, чокнулсяС Корегой покоренною:„Ну, благо вы сдались!А то — вот бог! — решился яСодрать с вас шкуру начисто…На барабан напялил быИ подарил полку!Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!(Хохочет — рад придумочке):Вот был бы барабан!“
Идем домой понурые…Два старика кряжистыеСмеются… Ай, кряжи!Бумажки сторублевыеДомой под подоплекоюНетронуты несут!Как уперлись: мы нищие —Так тем и отбоярились!Подумал я тогда:„Ну, ладно ж! черти сивые,Вперед не доведется вамСмеяться надо мной!“И прочим стало совестно,На церковь побожилися:„Вперед не посрамимся мы,Под розгами умрем!“
Понравились помещикуКорежские лобанчики,Что год — зовет… дерет…
Отменно драл Шалашников,А не ахти великиеДоходы получал:Сдавались люди слабые,А сильные за вотчинуСтояли хорошо.Я тоже перетерпливал,Помалчивал, подумывал:„Как не дери, собачий сын,А всей души не вышибешь,Оставишь что-нибудь!“Как примет дань Шалашников,Уйдем — и за заставоюПоделим барыши:„Что денег-то осталося!Дурак же ты, Шалашников!“И тешилась над бариномКорега в свой черед!Вот были люди гордые!А нынче дай затрещину —Исправнику, помещикуТащат последний грош!
Зато купцами жили мы…
Подходит лето красное,Ждем грамоты… Пришла…А в ней уведомление,Что господин ШалашниковПод Варною убит.Жалеть не пожалели мы,А пала дума на сердце:„Приходит благоденствиюКрестьянскому конец!“И точно: небывалоеНаследник средство выдумал:К нам немца подослал.Через леса дремучие,Через болота топкиеПешком пришел, шельмец!Один как перст: фуражечкаДа тросточка, а в тросточкеДля уженья снаряд.И был сначала тихонький:„Платите сколько можете“.— „Не можем ничего!“— „Я барина уведомлю“.— „Уведомь!..“ Тем и кончилось.Стал жить да поживать;Питался больше рыбою;Сидит на речке с удочкойДа сам себя то по носу,То по лбу — бац да бац!Смеялись мы: „Не любишь тыКорежского комарика…Не любишь, немчура?..“Катается по бережку,Гогочет диким голосом,Как в бане на полке…
С ребятами, с девочкамиСдружился, бродит по лесу…Недаром он бродил!„Коли платить не можете,Работайте!“ — „А в чем твояРабота?“ — „ОкопатьКанавками желательноБолото…“ Окопали мы…„Теперь рубите лес…“— „Ну, хорошо!“ — Рубили мы,А немчура показывал,Где надобно рубить.Глядим: выходит просека!Как просеку прочистили,К болоту поперечиныВелел по ней возить.Ну, словом: спохватились мы,Как уж дорогу сделали,Что немец нас поймал!
Поехал в город парочкой!Глядим, везет из городаКоробки, тюфяки;Откудова ни взялисяУ немца босоногогоДетишки и жена.Повел хлеб-соль с исправникомИ с прочей земской властию,Гостишек полон двор!
И тут настала каторгаКорежскому крестьянину —До нитки разорил!А драл… как сам Шалашников!Да тот был прост: накинетсяСо всей воинской силою,Подумаешь: убьет!А деньги сунь — отвалится,Ни дать ни взять раздувшийсяВ собачьем ухе клещ.У немца — хватка мертвая:Пока не пустит по миру,Не отойдя сосет!“
„Как вы терпели, дедушка?“
„А потому терпели мы,Что мы — богатыри.В том богатырство русское.Ты думаешь, Матренушка,Мужик — не богатырь?И жизнь его не ратная,И смерть ему не писанаВ бою — а богатырь!
Цепями руки кручены,Железом ноги кованы,Спина… леса дремучиеПрошли по ней — сломалися.А грудь? Илья-пророкПо ней гремит-катаетсяНа колеснице огненной…Всё терпит богатырь!
И гнется, да не ломится,Не ломится, не валится…Ужли не богатырь?“
„Ты шутишь шутки, дедушка! —Сказала я. — Такого-тоБогатыря могучегоЧай, мыши заедят!“
„Не знаю я, Матренушка.Покамест тягу страшнуюПоднять-то поднял он,Да в землю сам ушел по грудьС натуги! По лицу егоНе слезы — кровь течет!Не знаю, не придумаю,Что будет? Богу ведомо!А про себя скажу:Как выли вьюги зимние,Как ныли кости старые,Лежал я на печи;Полеживал, подумывал:Куда ты, сила, делася?На что ты пригодилася? —Под розгами, под палкамиПо мелочам ушла!“
„А что же немец, дедушка?“
„А немец как ни властвовал,Да наши топорыЛежали — до поры!
Осьмнадцать лет терпели мы.Застроил немец фабрику,Велел колодец рыть.Вдевятером копали мы,До полдня проработали,Позавтракать хотим.Приходит немец: „Только-то?..“И начал нас по-своему,Не торопясь, пилить.Стояли мы голодные,А немец нас поругивалДа в яму землю мокруюПошвыривал ногой.Была уж яма добрая…Случилось, я легонечкоТолкнул его плечом,Потом другой толкнул его,И третий… Мы посгрудились…До ямы два шага…Мы слова не промолвили,Друг другу не глядели мыВ глаза… А всей гурьбойХристьяна ХристианычаПоталкивали бережноВсё к яме… всё на край…И немец в яму бухнулся,Кричит: „Веревку! лестницу!“мы девятью лопатамиОтветили ему.„Наддай!“ — я слово выронил, —Под слово люди русскиеРаботают дружней.„Наддай! наддай!“ Так наддали,Что ямы словно не было —Сровнялася с землей!Тут мы переглянулися…“
Остановился дедушка.
„Что ж дальше?“
„Дальше — дрянь!Кабак… острог в Буй-городе,Там я учился грамоте,Пока решили нас.Решенье вышла: каторгаИ плети предварительно;Не выдрали — помазали,Плохое там дранье!Потом… бежал я с каторги…Поймали! не погладилиИ тут по голове.Заводские начальникиПо всей Сибири славятся —Собаку съели драть.Да нас дирал ШалашниковБольней — я не поморщилсяС заводского дранья.Тот мастер был — умел пороть!Он так мне шкуру выделал,Что носится сто лет.
А жизнь была нелегкая.Лет двадцать строгой каторги,Лет двадцать поселения.Я денег прикопил,По манифесту царскомуПопал опять на родину,Пристроил эту горенкуИ здесь давно живу.Покуда были денежки,Любили деда, холили,Теперь в глаза плюют!Эх вы, Аники-воины!Со стариками, с бабамиВам только воевать…“
Тут кончил речь Савельюшка…»
«Ну что ж? — сказали странники. —Досказывай, хозяюшка,Свое житье-бытье!»
«Невесело досказывать.Одной беды бог миловал:Холерой умер Ситников, —Другая подошла».
«Наддай!» — сказали странники(Им слово полюбилося)И выпили винца…
Глава 4. Демушка
