Петр Первый. Император Всероссийский - Анна Романова

– …Поедем мы с императрицей, ты, да граф Апраксин, – весело закончил Петр и подмигнул ей словно мальчишка, затевающий большую шалость. – Будем как одна дружная семья, да, майн херц? – улыбнулся царь окаменевшей Марии и вышел прочь. Та закрыла лицо руками. Несомненно, Петру известно о встрече на балконе – и благодарить за это следует дражайшего князя Меншикова.

– Ну, погоди, предатель, – прошипела сквозь зубы фаворитка. – Я тебе не какая-нибудь прислуга бессловесная, ты еще пожалеешь, что связался с графиней Матвеевой!

Еще немного посидев, Мария кликнула фрейлин и велела собирать вещи. У нее нет времени на то, чтобы сидеть и бояться. Ей бросили вызов – что ж, она с достоинством примет его, и в первую очередь нужно доказать Петру свою невиновность, а уж потом Меншиков сполна заплатит за козни против нее.

По дороге в имение Меншикова Екатерина удивленно рассматривала Петра, севшего в карету вместе с ней, а не со своей беременной фавориткой. Та ехала в отдельном экипаже, а впереди следовал граф Апраксин на коне. Императрица понимала, что князю каким-то чудом удалось повлиять на царя – однако каким, она не понимала. Петр же тем временем оживленно смотрел на пейзаж, который проносился в окне едущей кареты и время от времени поглядывал на свою супругу.

Весь путь они проделали в молчании, однако, выйдя из кареты, Петр внезапно подал руку Екатерине и помог ей спуститься с подножки. То же пытался повторить с Марией и Апраксин, спешивший жеребца, но она раздраженно оттолкнула предложенную руку и вышла из экипажа самостоятельно.

На пороге их уже встречал сияющий Меншиков с отрядом прислуги. Внутри особняк князя оказался безупречно вылизанным: все предметы начистили до блеска, паркет отполировали так, что в него можно было смотреться, как в зеркало, на мебели не было ни грамма пыли, новые свечи в серебряных канделябрах так и просили поднести к ним лучину…

Екатерина оценила приготовления и одобрительно произнесла:

– Александр, уж не женились ли вы? У меня такое ощущение, что в доме, наконец, появилась хозяйка…

Меншиков победно усмехнулся. Теперь он может разыграть туза, припрятанного у него в рукаве. Поклонившись императрице, князь отошел в соседнюю комнату и вывел оттуда скромно потупившуюся девушку.

– Знакомьтесь, Дарья Михайловна, моя невеста, – торжественно представил Александр потрясенным гостям свою спутницу, глядя на нее влюбленными глазами. Расчет князя был безупречен: теперь он снимет с себя и Екатерины подозрения Петра. Петр действительно был удивлен – он был уверен, что Меншиков до сих пор сохнет по императрице… а вон оно, гляди, как вышло.

– Не ожидал, майн херц, не ожидал, – весело пробасил Петр и взял под руку Екатерину. – Ну что же, тогда пройдемте праздновать! – воскликнул царь и увлек супругу в гостиную, оставив Марию в обществе растерявшегося Апраксина. Меншиков лукаво подмигнул фаворитке и удалился вслед за государем, нежно шепча на ухо Дарье милые глупости. Он давно собирался жениться на этой умной и красивой девушке, сестре Варвары Арсеньевой, которая после отъезда Вари во дворец осталась жить в имении Меншикова. Несмотря на то, что Александр все еще не оставлял надежд приблизиться к императрице, Дарья была для него довольно хорошей партией. После того как царь насытился прелестями Варвары и отдал ее фрейлиной Екатерине, Меншиков понял, что, женившись на сестре Вари, он еще на шаг приблизится к вожделенной царице.

– Еще вина! – заявил Петр и поднял бокал. Мария сидела в противоположном конце стола и невидимо для других царапала обивку стула ногтями. Идиот Апраксин буквально не сводил с нее влюбленных глаз на протяжении всего ужина, пока гадкий Меншиков ехидно ухмылялся ей, обнимая свою будущую жену и провозглашая двусмысленные тосты. Графиня была готова удавить и графа, и князя голыми руками – ее жизнь рушилась прямо на глазах. Но Мария не была намерена сдавать так дорого доставшихся ей позиций.

– Прошу меня простить… позвольте, я удалюсь в свои покои, – слабым голосом сказала фаворитка, с удовольствием отметив легкую тень беспокойства, промелькнувшую по лицу Петра. – Я немного нехорошо себя чувствую, – подлила она масла в огонь и прижала пальцы к вискам.

– Да-да, – лучезарно улыбнулся Меншиков и подал знак прислуге, – вас тотчас же сопроводят в вашу комнату…

– Я провожу вас, сударыня! – галантно подскочил граф Апраксин, и Мария мысленно застонала. Господи, ну кто бы мог подумать, что за блестящей мужской внешностью скрывается столь заурядный и бесхитростный ум?! Боковым зрением она заметила, как Петр сжал зубы, и холодно произнесла:

– Не утруждайтесь, граф, я нисколько не нуждаюсь в вашей помощи.

Лицо Апраксина при этих словах обиженно вытянулось и побледнело, а Мария не удержалась от мстительной шпильки напоследок:

– Думаю, ваша задача – следить за комфортом государя, а не сопровождать меня.

Фаворитка величественно удалилась, не забывая, впрочем, слегка покачиваться и обессилено опираться на руку служанки. Петр проводил любовницу обеспокоенным взглядом. Екатерина с Меншиковым незаметно переглянулись: маневры Марии могли свести на нет все усилия…

Однако царь не последовал за Марией, как можно было ожидать, а перевел взгляд на сотрапезников и задумчиво произнес:

– Женщины… Совсем избаловались. Вот, помнится, Катерина, когда беременная ходила, ни разу не пожаловалась на плохое самочувствие.

Петр ласково погладил Екатерину по руке, но вдруг, словно опомнившись, вскричал:

– Эй, прислуга! Где мое вино?

Остаток вечера прошел в непринужденной атмосфере, и императрица почти уверилась в том, что расслабившийся царь проведет эту ночь в ее покоях. Однако с наступлением темноты Петр удалился в комнату Марии, велев не беспокоить его до самого утра. Разочарованная Екатерина пожелала государю спокойной ночи и тоже отправилась почивать. Удача выскальзывала из ее рук, как речной угорь, но женщина твердо решила не торопить события.

У нее есть еще время.

Петр неслышно вошел в комнату и прикрыл дверь. Мария лежала в постели с холодным полотенцем на голове и печально взирала на государя из вороха подушек. В комнате резко пахло валерианой и лавандой.

– Прошу прощения, государь, – тихо прошептала девушка и утомленно прикрыла глаза. – Поездка утомила меня и нашего ребенка…

Мария намеренно выделила слово «нашего». Царь снял одежду, повесил ее на спинку стула и лег рядом с любовницей, нежно поглаживая ее уже довольно большой живот. В голове пронеслись воспоминания: вот он впервые узнает о том, что жена ждет ребенка. Вот, пережив тяжелейшие минуты ожидания, он держит на руках крошечную дочь, безмолвно разевающего беззубый ротик. Вот Екатерина, на тот момент беременная их очередным ребенком, ходит меж его уставших израненных солдат и наливает им воду, не оставляя своего мужа ни в одном походе…

Петр взглянул на бледную Марию, которая напоминала нежную лилию, выдернутую из мягкой влажной почвы и пересаженную в сухой каменистый песок. Возможно, этим она и привлекла царя, привыкшего к боевым женщинам, которые при случае могли постоять за себя.

Рядом с ней Петр чувствовал себя большим и сильным – такого ощущения ему не могла дать даже Екатерина. При всей своей кажущейся покорности и мягкости, императрица была настоящей дочерью своей суровой родины.

– Не волнуйся, майн херц, – Петр ласково откинул прядь влажных волос, прилипших к щеке Марии. – Отдыхай, сколько хочешь, мы сюда за этим и приехали…

Мария вдруг отшвырнула полотенце, прижалась к удивленному царю и жарко зашептала:

– Не верьте Меншикову, государь, он поклеп на меня возвести хочет, не верьте сплетням его грязным, умоляю вас!

Скулы девушки окрасились гневным румянцем, а глаза загорелись, как у кошки.

– Да, граф Апраксин влюблен в меня, этого не скрыть, – продолжала шептать Мария, нежно поглаживая рукой руку Петра, – но ведь это не моя вина, я ведь сама уже не знаю, куда мне деться от сего навязчивого воздыхателя…

Произнеся это, графиня поняла, что только что подписала Апраксину приговор, – но отступать было некуда. Слишком многое стояло на кону. Петр нахмурился, однако не оттолкнул руку любовницы. Страсть молодого графа к красавице фаворитке была очевидна, но, обжегшись на молоке, царь дул на воду. Верить женщинам он больше не собирался.

Глава 20 Соперница

Утро, мягкое и осторожное, как и полагается в августе, пришло в имение Меншикова с запахом спелых яблок, туманом и тяжелым пробуждением Петра.

Сонная Мария нежно обнимала его со спины, и царь чувствовал, как шевелится в ее утробе его дитя, обещающее родиться крепким и сильным. Даже во сне фаворитка жалась к нему, будто в поисках защиты, крепко держа царя за сильную руку. Петр осторожно перевернулся на спину, убрал с высокого лба фаворитки прядь волос, которая вот-вот была готова задеть ее очаровательный носик да ненароком разбудить. Мария что-то пробормотала во сне и, сочно причмокнув губами, зарылась лицом в царское плечо. Тепло разлилось в груди у царя, глядящего на спящую девушку. Но тут он вспомнил слова Меншикова и жадные, почти хозяйские взгляды графа на Марию. От ярости Петру захотелось завыть волком – да что ж такое, как это его царским вниманием кто-то осмеливается пренебречь?! Внезапно в голове царя зародился хитрый план, и он широко улыбнулся.