Судьба Феникса - Дмитрий Нелин

Если высадиться в этом промежутке, — она выделила участок берега, — и двигаться от места высадки, срезав по северо-западу Тарума, то вполне можно пройти и там. Ладно, это пока подождёт. На каком расстоянии от материка лежит та земля, которую вы нашли?

— Точно трудно сказать. Около трёх тысяч миль, то есть четыре с половиной тысячи вёрст. И немного южнее северной границы Тарума, если продлить её прямо дальше в океан.

— Далековато. А какие там ветра?

— Сложные. Были бы более точные привязки, я смог бы указать найденные острова с местами для стоянки и отдыха, чтобы проложить курс пошагово. Но так… — он пожал плечами. — Почти наугад. Но есть другой способ. Я могу с помощью известной тебе монетки заново попасть на любой из островов, где уже был раньше, и поставить маяки. Проложим цепочку порталов. Это пригодится?

— Мысль дельная. Так мы, по крайней мере, определим более точное направление. Я поговорю со теми, кто этим занимается, надо просчитать как следует.

— Со этим можно идти на доклад, — сказал Фарон. — Сделаю выжимку. Как там твоё сватовство?

— Я подрядил договариваться тётушку, она у нас главная по хозяйственной части. Наверняка уже всё расписала.

— Ты нам здорово помог, — улыбнулась Низа. — Будет невежливо задерживать тебя сверх необходимого, но подожди чуток. Я приготовила кое-что в подарок.

Магесса порылась в сумке и выудила небольшой кожаный тубус, в каком обычно хранили важные бумаги. От Халлека не укрылся слегка удивлённый взгляд Фарона.

— Откроешь в замке своей невесты. Тебе понравится.

Когда нордхеймец ушёл, Фарон поинтересовался, что там в тубусе.

— В баронствах образовалось выморочное владение. Один из соседей Герхарда Фалькенбах-Шёнефельда помер, не оставив ни одного возможного наследника. Спорить за владение тоже оказалось некому. Земли неплохие, население есть, залежи всякие. Пока за всем следит прежний управляющий, но титул не может висеть в воздухе дольше полугода, а срок выходит. Халлека давно пора вознаградить. Пусть он несколько лет назад отказался от взятого на меч замка, сейчас он…

— Повзрослел?

— Пожалуй. Он определённо чем-то озабочен, хотя не показывает виду. Это не дела клана, который большую часть времени живёт сам по себе, это нечто гораздо значительнее.

— То есть даже не женитьба.

Низа покачала головой.

— Совершенно.

— И как именуется это баронство?

— Зангефалль-Шнеевальд.

— Ни разу не слышал, честно говоря.

— Да там их несколько десятков, неудивительно. Порой с башен одного можно перемахиваться с другим без подзорной трубы.

Глава 8

Халлек шёл по тракту до сумерек, а затем свернул на подходящую лесную полянку и попытался взлететь. Но не тут-то было. Он ощущал, как распахиваются ещё невидимые крылья, однако они не наливались знакомой и привычной силой.

— Значит, перенапрягся, — вслух посетовал он и достал монету. В слабом свете вечерней зари кругляш показался ему каким-то неправильным. Запустив над собой небольшого светляка, Халлек рассмотрел подарок Мариты. Старинная деньга, которая раньше переливалась красновато-золотым отливом, сейчас определённо потускнела и отдавала скорее нездоровой зеленцой дешёвого сплава для поделок. Хорошего понемножку, значит.

Оставалось надеяться, что когда понадобится отмечать острова для маяков, он не попадёт впросак. А пока — купить завтра пару лошадей на ближайшей почтовой станции и ножками, ножками. На двенадцатый день пути коренные земли империи остались позади, дальше лежал Кабаз-Мол, вотчина гномов. Халлек намеревался заехать в Горный Рынок, чтобы пополнить припасы и немного отдохнуть.

По мощёному тракту в обе стороны двигались многочисленные обозы, влекомые битюгами особой породы. Эти здоровенные коняги, запряжённые парой, могли переть возы с грузом в три-четыре тысячи пудов сутками, была бы на морде торба со свежим овсом. Даже спали на ходу, не отвлекаясь. Поэтому для всадников предназначалась широкая грунтовая обочина, а редкие пешие путники топали ещё дальше.

Мерин Халлека трусил мерной мелкой рысью, и нордхеймец, не обращая внимания на дорогу, погрузился в собственные мысли. Давно не давал знать о себе Свальбард. Восточные кланы, оставшиеся без целеустремлённых вождей, притихли, но тишина эта была подозрительной. Странная вязкая каша, заваривающаяся в Сусассе при помощи чужаков из Восточного Океана. Будет она тихо булькать, пованивая редкими всплесками, или полезет как из зачарованного горшочка? Халлек вздохнул. Надвигались большие перемены, но какими они будут и что принесут? Ко всему не приготовишься, это понятно. Первым делом, как получится, пойду к Эйстену. Уж кто-то, а он сможет подсказать что-нибудь дельное.

От размышлений его отвлёк шум, отличающийся от ставшего обычным дорожного гомона. Подняв взгляд, Халлек увидел шагах в двадцати впереди, на основной полосе, воз с высокими бортами и небольшую богато изукрашенную карету. Поместиться в неё могло человека четыре, а на полочке для вещей лежало всего два сундука. То ли кучер задремал, то ли лошади шуганулись от злобного сопения обгоняемых битюгов, но в итоге обе повозки сцепились, да так хитро, что не вдруг высвободишь. Он придержал мерина и остановился в десяти шагах.

Приоткрылась дверца кареты, раздался звонкий, но неприятный голос:

— Эй, поживее! Мы опаздываем!

На слух разобрать, мужчина там или женщина, было невозможно — настолько равнозначно звучало восклицание.

— Сейчас, ваша милость, сейчас, — отозвался кучер, который на пару с возчиком пытался выпутать грузовую оглоблю, больше похожую на бревно, из паутины дорогой сбруи с адамантовыми бляшками. Этот матовый розовато-сиреневый блеск ни с чем не спутаешь. На четвёрке изящных, глянцево лоснящихся лошадей было «надето» на скромный, но вполне приличный городской дом.

— Поживее, — взвизгнул некто, невидимый из-за дверки. Наконец кучеру удалось ослабить и снять хитро затянувшуюся петлю. Халлек, объезжая воз, искоса глянул на карету. Оттуда высовывался мелкий, но чрезвычайно напыщенный человечек в одежде, буквально сплошь затканной драгоценным шитьём. Было удивительно, как в таком наряде можно шевелиться. Глубже просматривалась столь же мелкая и расшитая дамочка. Он покачал головой, ткнул мерина каблуками. Заводная лошадь фыркнула, когда натянулась связка, и порысила следом.

К вечеру Халлек добрался до Горного Рынка, успев до закрытия ворот, поэтому ему не пришлось, как в прошлый раз, ночевать в караулке. Зато постоялый двор он искал почти до темноты — близился конец лета, из южных провинций непрерывно везли варенье, пастилу, сушку, засахаренные фрукты и другие сладости долгого хранения, до которых охочи гномы. Так что народу было буквально не протолкнуться, а ночевать в общем зале ему не хотелось. Наконец, плюнув на расходы, он снял комнату в настоящей трёхэтажной гостинице со странным названием «Пчела и свиток».

На вывеске и правда красовалась пчела, несущая куда-то целый рулон с неразборчивой, потускневшей медной печатью. Но обслуживание стоило всех денег — лошадей сразу повели на чистку, его самого предупредили, что