500 лет до Катастрофы - Владимир Ильин

— А тут и смотреть нечего, — с невольным облегчением возразил Снайдеров. Просто я никогда не соглашусь занять ваше место — даже если мне будут угрожать смертной казнью! И более того — с этого момента я выхожу из состава вашего Комитета, понятно? Можете на меня больше не рассчитывать!

Он резко развернулся и направился к парадной лестнице. Координатор, кусая губы, смотрел ему вслед.

Еще при жизни прадеда Алека Снайдеровы поселились в небольшом поселке в нескольких часах езды на скутере от Агломерации. Дом был просторным, но уютным. Когда-то отдаленность от города могла бы стать проблемой. Теперь, наоборот, она оберегала от нашествия банд и мародеров разного пошиба, от эпидемий и транспортных заторов, от наркомании и техногенных катастроф — в общем, от всевозможных проявлений хаоса, в который начинало погружаться некогда высокоорганизованное человеческое сообщество.

Заляпанный грязным снегом скутер Бор оставил возле ворот, решив, что потом загонит его во двор. Он не ведал, что им руководит некое смутное предчувствие того, что скутер скоро ему понадобится.

Едва он вошел, к нему кинулась на грудь заплаканная жена. Из ее сбивчивых восклицаний Снайдеров уяснил, что с дочкой творится что-то неладное. Был кашель — натужный, хриплый, как бы вырачивающий нутро наизнанку и заставляющий щеки Ребенка синеть, — но он делся куда-то спустя полчаса- Сейчас наличествовала слабость, близкая к полуобмерочному состоянию, боли во всем теле и странная рассеянность.

— А как мальчишки? — перебил жену Снайдеров.

— Еще не пришли из школы. Но Рид недавно звонил, и все было нормально. Иначе бы он сказал мне.

Наскоро помыв руки и умывшись, Бор прошел в детскую.

Восьмилетняя Вира лежала на постели в компании своего любимого мохнатого тигра. Высунув яркий язык, тот укоризненно косился на хозяйку. Глаза девочки были закрыты, дышала она неровно, с присвистом. Бор проверил пульс, температуру, а затем на всякий случай подключил к дочке портативный, довольно старенький, но надежный диагност. Прибор долго пыхтел, переваривая телеметрию — видимо, и для него она оказалась весьма загадочной, — а затем выплюнул на экран лаконичное сообщение: «ПРИЗНАКИ ИЗВЕСТНЫХ ЗАБОЛЕВАНИЙ ОТСУТСТВУЮТ».

Известных… А что, если?..

Но Снайдеров тут же отогнал прочь непрошеную мысль. По принципу: почему именно моя дочь?

Он успокоил жену, как мог, и они прошли в «кухонно-столовый отсек» — так Бор окрестил то помещение, где они всей семьей собирались за обедами и ужинами. Нет, «всей семьей» — слишком громко сказано. В последнее время семья чаще собиралась без него, слишком много поступало вызовов, и тут ничего не поделать — на всю округу диаметром в пятьдесят километров он был единственным врачом-универсалом высшей категории.

Не успел Снайдеров покончить с первым, как на браслете коммуникатора зажегся огонек экстренного вызова, сопровождающийся мелодичным перезвоном.

— Не отвечай! — недовольно сказала жена. — Что это такое, в самом деле? Поесть даже по-человечески не дают!

Снайдеров и сам не собирался отвечать. Он подумал, что это, наверное, пробивается на связь кто-нибудь из Комитета. Может, его конфликт с координатором уже стал всеобщим достоянием, и теперь чинуши засуетились, чтобы всеми средствами заставить его взять свои слова обратно. Нет уж, вот вам всем, мысленно показал он в пространство кукиш.

Но браслет все не унимался, и Снайдеров почуял неладное. Отодвинув решительно тарелку в сторону, ткнул пальцем клавишу ответа.

Звонили из поселка в двадцати километрах отсюда. у нескольких человек налицо были какие-то нездоровые но совершенно необъяснимые симптомы.

— Я выезжаю, — кратко ответствовал Бор. Повернулся к жене:

— Когда Вира проснется, введи ей подкожно пятнадцать кубиков УВ. Ампулы я оставлю.

Жена, сама бывшая инфирмьерка, покорно кивнула. Посетовала:

— Ты даже не попробовал жаркое, Бор!

— Вечерком попробую.

Все необходимое для работы по вызовам было всегда наготове. Бор взял чемоданчик, открыл его, проверяя. Достал две ампулы УВ и протянул молча жене. Помедлил, не дать ли еще и третью на всякий случай, но потом решительно захлопнул металлопластовую крышку.

В поселок, куда его вызвали, Снайдеров прибыл, когда короткий зимний день готовился смениться морозными сумерками. Глава местной администрации уже ждал его возле гостевой стоянки.

— Сколько человек больны? — спросил его Бор, едва они пожали друг другу руки.

— В полдень было пятеро, — мрачно сказал мэр. Под глазами его синели отчетливые круги, словно мужчина не спал две ночи подряд. — Полчаса назад их стало девятнадцать.

— Дети есть?

— Трое.

— Начнем с них. Будете моим проводником. Они пересели в турбо мэра и понеслись по расчищенной от снега дороге между аккуратными разноцветными домиками.

Первым, кого они посетили, был мальчик примерно того же возраста, что и Вира. Мысленная аналогия Бора усилилась, когда он услышал от матери больного описание начала недомогания. Почти то же самое Снайдеров слышал примерно час назад от жены. Где-то вспыхнула тревога, но он умело погасил ее пожар: не паниковать, это самое главное. Симптомы слишком многих болезней схожи порой так, что даже умные и всезнающие диагносты, обладающие всей полнотой информации и способные в буквальном смысле слова заглянуть в каждый уголок тела больного, ошибаются.

Он ввел мальчику стандартную дозу универсальной вакцины и, не дожидаясь, когда она подействует, отправился в сопровождении мэра по следующему адресу. По словам мэра, там тоже был ребенок школьного возраста.

Но, видимо, в поселке уже знали о прибытии медика, потому что, едва они вывернули из проулка, как через квартал дорогу их машине загородила полуодетая растрепанная женщина.

— Помогите, доктор! — заголосила она, кидаясь к Бору, когда тот приоткрыл дверцу. — Мой ребенок тоже заболел! Снайдеров вопросительно покосился на мэра. Тот прогудел, перегнувшись через Бора:

— Ванда, ты не беспокойся, мы к тебе тоже приедем, но не сейчас. Сначала заскочим еще в пару домов, а потом — сразу к тебе!

— А почему — потом? — не поняла женщина.

— Потому что твой заболел только что, а там дети больны уже несколько часов, понятно теперь?

— Да, но у меня грудной ребенок! — не унималась женщина. — И вообще, я не понимаю вас, господин Гуров: с какой стати вы решаете, кому врач должен оказывать помощь в первую очередь, а кому — потом?!

Мэр молча захлопнул дверцу перед ее носом и тронул турбо с места на второй скорости.