История Северской земли - Петр Голубовский

Неизвестно, что побудило затем смолян переменить свое решение, только они дали Олегу земское ополчение. С ним он двинулся к Мурому290, где сидел, как мы видели, Изяслав. Извещенный о приближении Олега, он послал собирать ополчения в Ростов, Суздаль, на Белоозеро. Медленное движение Олега дало ему возможность собрать значительные силы. Между тем Олег Святославич решился испытать здесь мирный путь и послал к Изяславу со словами: «Иди в волость отца своего, в Ростов: я хочу, сидя здесь, решить спор с твоим отцом, потому что он выгнал меня из города отца моего. Или ты и здесь не хочешь отдать мне моего хлеба?» Изяслав отказался исполнить столь мягко выраженное требование. Тогда Олег двинулся к Мурому, и пред городом 6 сентября произошла жаркая битва, в которой Изяслав был убит; оставшаяся часть его войска рассеялась в лес или бежала в город. Горожане приняли Олега291, так как в Чернигове был в это время Мономах, но такая политика муромцев продолжалась недолго. Пленных суздальцев, ростовцев и белозерцев Олег заковал и быстро двинулся к Суздалю. План Олега состоял в том, чтобы, захвативши Ростовскую область и ослабивши таким образом своего противника, снова поднять в Новгороде черниговскую партию и возвратить его себе292. Но тут он, под влиянием, может быть, личной мести к своему врагу, испортил дело тем, что, занявши Ростов, ограбил и разослал в ссылку многих из граждан293 и этим вооружил их против себя. Затем он посадил в Муромской и Ростовской области своих посадников и стал брать дань294.

Мстислав Владимирович, сидевший, как мы видели, в Новгороде, отправил к Олегу посла с требованием очистить Ростовскую область и идти в Муром. Олег отказался и стал ожидать Мстислава у Ростова. Передовым отрядом начальствовал младший брат его, Ярослав, по способностям далеко уступавший Олегу. Он, узнав о приближении новгородцев с Мстиславом, бежал к Олегу, а передовая стража была взята в плен. Олег приказал сжечь Суздаль и отступил к Мурому. Отсюда он послал к Мстиславу просить мира, приготовляясь напасть на него врасплох. Мстислав поддался на обман и распустил свое ополчение295. Тогда Олег неожиданно двинулся и стал на реке Клязьме. Как видно, он не думал вступать в битву, а предполагал, что застигнутый неожиданностью Мстислав отступит без бою. Промедление Олега опять повредило ему: Мстислав собрал в два дня белозерцев, ростовцев, новгородцев и заслонил город. Четыре дня стояли противники друг пред другом, не решаясь начать дело. Это дало возможность Мономаху прислать наемных половцев с младшим своим сыном, Вячеславом. Тогда началась битва. Олег дрался с Мстиславом, Ярослав с Вячеславом. Враги, воспользовавшись своей многочисленностью, зашли в тыл Олегу, и битва была проиграна296. Олег бежал в Муром и оставил там брата. Мстислав преследовал его и явился у Мурома. Муромцы заключили с ним мир, и Ярослав должен был также удалиться, не решившись выдержать осаду. Олег бросился в Рязань, но Мстислав явился и здесь, выгнал Олега, и рязанцы по примеру своего города заключили с ним мир297. Так Муромская земля сделала первую попытку окончательно оторваться от Чернигова.

Дело Олега было проиграно. Все средства для борьбы были на стороне его противника, между тем как Олег действовал один. Энергические братья его, Глеб, Роман, погибли еще раньше; оставшиеся в живых, Давид и Ярослав, не приносили ему никакой помощи. Первый, как мы увидим, был человек вялый, нерешительный, преданный набожности; второй не отличался храбростью и воинскими дарованиями. Еще раньше, нежели Олег был окончательно разбит, Давид в Смоленске заключил отдельный мир с Мономахом298 и затем совершенно подался влиянию последнего. С такими помощниками дальнейшая борьба была невозможна. Мономах видел, что его противник совершенно ослаблен, решился докончить начатую комедию и выставить себя вполне великодушным. Он пишет разбитому Олегу дружественное, по-видимому, письмо, в котором высказывает свое желание примириться с ним, сваливая при этом всю вину на Олега же, что он напал на Суздальскую область, что он не прислал к нему просить о мире299, забывая, что сам первый выгнал его из Чернигова. Это письмо в связи с обвинением Олега в сношении с врагами выставило последнего кругом виноватым для современного ему общества. Но если борьба была проиграна в том смысле, что Олег потерпел несколько раз поражение, что не успел возвратить Новгорода, то с другой стороны своей упорной борьбой он показал Мономаху всю опасность дальнейших притязаний, и прежде всего это выразилось в том, что для решения спора был избран Любеч в Северской земле, т. е. в волости Олега, а не в Киеве.

В 1097 г. князья съехались в Любеч, и было постановлено, чтобы каждый владел волостью своего отца300. Давид, Ярослав и Олег получили земли Северскую, Муромскую и Вятичскую, кроме того, им отдан был Курск со своею областью301. Но Мономах все-таки постарался посадить в Чернигове неэнергичного, слабого Давида, а Олег должен был взять себе Новгород-Северск с его областью и Курск с Посемьем. С этих пор Северская земля разбилась на два отдельные княжества: собственно Черниговское, к которому примыкала и область вятичей, и Новгород-Северское с Курском. Ярослав, младший из братьев, получил в удел Муромскую область. Почти с этой поры последняя уже не принимает никакого участия в истории Северской земли и вскоре отделяется совершенно.

Таким образом, Любецкий сейм, по-видимому, положил основание мира, конец всем смутам: изгои были удовлетворены, Курская область возвращена Северской земле; но, с другой стороны, он положил новые зародыши, из которых развились новые неурядицы. Иначе решить дело Любецкий сейм не мог, а между тем несостоятельность его видна с первого взгляда. Она сказалась уже в 1097 г. для правой стороны Днепра; для Северской земли она обнаружилась несколько позже, после смерти Олега и Давида Святославичей. В то время как западная от Днепра половина Руси уже представляла из себя несколько отдельных княжеств, Северская земля была всегда под властью одного князя, что придавало последнему большую силу и делало его опасным для своих противников. Нечего говорить, что душой Любецкого сейма был Мономах, так как его главный противник был настолько ослаблен, что не мог уже восставать против его действий. Все, что вышло из этого сейма, было делом Мономаха. Уступая волость Святославичам, он, однако, постарался, чтобы она раздробилась на три княжества, чтобы она не была сгруппирована в одних руках. Для этого он настоял на том, чтобы Чернигов был отдан Давиду, хотя, по праву старшинства, он принадлежал Олегу. Отсюда уже вытекло само собою, что Олег должен был получить Новгород-Северск, потому что не захотел бы остаться без стола. Из этого нарушения старшинства, из дробления Северской земли на два княжества в соединении со старыми причинами вытекла целая новая эпоха, начавшаяся с 1127 г.

Итак, в Чернигове был посажен Давид. Обиженный Олег избрал своей резиденцией Новгород-Северск, значение которого мы уже видели. Историческая жизнь обоих княжеств сразу же пошла по двум различным путям: Олег стал продолжать начатую им раньше охранительную политику; Давид поддался совершенно влиянию Мономаха и ввел Чернигов в общую жизнь с остальной Русью. Это были намеченные пути еще раньше: их проложили для одной стороны связь Курска с подонским поселением, для другой – борьба Чернигова с Киевом за первенство.

В 1097 г. произошло ослепление Василька. Мономах прежде всего отправил звать Давида и Олега в Городец. Они были поражены и «начаша плакатися». Они быстро собрали ополчения и двинулись к Владимиру. Ставши у Городца, князья отправили послов к Святополку с требованием разъяснить дело302. Интересно здесь оправдание, которое выставил Святополк: «Давид (Игоревич) мне сказал, что Василько убил моего брата, Ярополка, и хочет и меня убить и взять мои волости; что он заключил союз с Владимиром, чтобы он сел в Киеве, а Василько во Владимире303». Это обвинение против Мономаха было, как видно, не без основания, потому что он постарался замять дело, и Давид, вместо наказания, отделался только потерей одного города, да еще получил от Олега, Давида и Владимира денежное вознаграждение304. Так умел действовать Мономах.

Князья двинулись к Киеву. Святополк хотел бежать, но киевляне его не пустили и отправили послов к Владимиру просить о прекращении междоусобия. Князья согласились и потребовали только, чтобы Святополк лично отправился наказать Давида Игоревича305.

Мы не будем говорить о тех междоусобиях, которые последовали за этим: они прошли без всякого влияния на историческую жизнь Северской земли. Новгород-Северский князь, Олег, совершенно не принимал в них участия, и только Давид Святославич сначала участвовал сам, а потом посылал своего сына, Николая Святошу, с ополчением в помощь Святополку306. Только в конце 1097 г. и в начале 1098 г. Олег принял участие в двух сеймах, где был заключен окончательный мир307, хотя наказание Давида Игоревича совершилось только в 1100 г. на сейме в Уветичах. Наступил, наконец, давно необходимый мир. Половцы, узнавши о согласии князей, явились с просьбою заключить общий мирный договор. Их князья и русские, – Олег, Давид, Владимир, – съехались в 1101 г. у Сакова, и 15 сентября с обеих сторон были взяты заложники для обеспечения заключенного договора308. Явившись на общий мир с половцами, Олег Святославич этим начал свою прежнюю политику. В это время Мономах задумал свои знаменитые походы в глубь степей. Значение их мы уже видели, а потому нам вполне будет ясно, почему Олег не принимал в них участия. Наша летопись, никогда не пропускающая ни одного нападения половцев, в промежуток времени между 1101 и 1103 гг. не говорит о них вовсе, следовательно, нарушать мира с половцами не было никакой необходимости.