Беспредел - Валерий Поволяев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кожевников молча достал из-за обоев пятидесятирублевую бумажку деньги он по обыкновению прятал на кухне, под отклеившимися обоями, - сунул Малютину:
- На! Дуй в магазин! Купи бутылку водки и двести граммов колбасы.
Малютин, мигом озаботившись, пробежался взглядом по мокрому полу и спросил:
- А хлеб не нужен?
- Хлеб у меня есть.
Малютин исчез. Будто дух бестелесный: только что был человек - и не стало его.
Тело Гали Григорьевой Кожевников закопал под пол в землю, туда же бросил и опустошенную почтовую сумку.
Первый сигнал тревоги прошел в 17.00. Именно в пять часов вечера оператор главной кассы районного управления почтовой связи доложила по селектору начальству:
- Почтальон Григорьева не явилась в отделение связи и не отчиталась за денежную сумму, которая у нее имелась.
Подождали час. Григорьевой не было.
В 18.00. специальная группа выехала на ее участок.
Довольно быстро группа выяснила, что Григорьева выдала деньги восьми пенсионерам.
Пошли по домам.
Первой пенсию на участке Гали Григорьевой получили Ефимова М.А. с мужем. Галя вручила Ефимовой 366 рублей 52 копейки, ее мужу - 847 рублей 26 копеек. Вторым пенсию получила семья Суслова А.Н. Он - 530 рублей 14 копеек, его жена - 441 рубль 10 копеек. Следом шла Кудряшова Е.Н. Галя выдала ей 422 рубля 10 копеек, на предложение выпить чаю и поболтать о политическом моменте Галя ответила отказом - некогда, мол, - и отправилась к дому Егоровой. От Егоровой - к двухквартирной "крепости", в которой обитали семья Зуева и Кожевников. Егорова А.С. получила 312 рублей 32 копейки и проводила Галю Григорьеву к Зуеву В.В. Там Галя вручила пенсию его жене - 562 рубля 06 копеек, затем Зуев вежливо проводил милую почтальоншу до калитки и попросил почаще заглядывать в их дом.
Галя, улыбаясь, пообещала. На прощанье махнула ободряюще рукой:
- Скоро, говорят, будет повышение пенсий!
Двинулась на вторую половину дома, где жил Кожевников.
Зуев машинально глянул на часы. Стрелки показывали без четверти двенадцать. Увидел, как засуетился, забегал Кожевников около Гали. Ему отчего-то сделалось неприятно, и он пошел к себе дом.
На квартире Кожевникова Галин след обрывался. Вячеслав Алексеевич был последним, кто видел почтальона Григорьеву.
Группе поиска после несложных подсчетов стало известно, что в сумке у Гали оставалось 1518 рублей 40 копеек, среди денег имелось пятнадцать пятидесятирублевых купюр серии "ГЛ", все купюры уже были в употреблении, находились в хорошем состоянии и носили следы сгиба вчетверо. Было известно также, во что одета Галя Григорьева - в куртку сиреневого цвета и розовую шапочку. Обута по случаю весны в резиновые сапожки с рифленой подошвой. Служебная характеристика ее была положительной, и не просто положительной, а очень положительной, хвалебной - полным-полно благодарностей и грамот плюс правительственная награда - медаль.
В общем, выходило так, что поиск пропавшей почтальонши надо было начинать с дома старика Кожевникова.
Чем и занялась другая группа - на этот раз оперативная, милицейская. Собака, прибывшая вместе с группой в дом Кожевникова, заволновалась, закрутилась на полу волчком, потом стала поддевать доски лапами. Оперативники вскрыли пол и нашли там Галю. К сожалению, бездыханную, уже окоченевшую.
Психологический тип Кожевникова ясен. Это нелюдь. Обычный нелюдь, какие имеются в каждом селе, в каждом городе. Только одни докатываются до преступления, как это произошло с Кожевниковым, другие нет и часто вообще уходят на тот свет неразгаданными. У Кожевникова, как у всякого нелюдя, никогда не было семьи, он жил один. Все время один.
У тех, кто знал его, сложилось впечатление, что он был один с самого рождения, не познал ничего из того, что люди познают в детстве, - ни песни матери, убаюкивающей ребенка перед сном, ни теплых крепких рук отца, подсаживающих сына себе на колени, чтобы приласкать, а заодно и объяснить трудную задачку, не познал ни дружбы, ни тяги к коллективу - люди ведь всегда стараются держаться вместе, чтобы сообща преодолевать трудности, любая беда вместе переносится легче, - не познал даже вкуса поцелуя с девчонкой, чьи губы пахнут земляникой, - ничего из того, что познали другие люди. А ведь редко когда у человека, которому ведомо все это, поднимется рука на другого человека. Так считают психологи.
Впрочем, недаром говорят: чужая душа - потемки. Поэтому быть может все...
Что же касается Кожевникова, то он получил свое - восемнадцать лет лишения свободы. И клеймо на всю оставшуюся жизнь. Клеймо убийцы.
Вольный стрелок
Смоленск - город хоть и старинный, и губернский, и нет человека, который бы не слышал о нем, а все равно когда люди, имеющие одинаковые интересы, сходятся тут друг с другом, то им кажется, что большой областной центр их - в общем-то очень маленький, совсем маленький. Как варежка. И все и вся в этой варежке вмещаются.
Если человек торгует радиодеталями - все в Смоленске, хоть как-то связанные с радиоделом, знают об этом человеке; если умелец занимается ювелирным делом, то слава о нем идет широкая, поскольку очень многие считают себя знатоками золота и ювелирных каменьев; если он промышляет выделкой шкур диких зверей, то к нему в очередь выстраиваются местные охотники, желающие украсить свой очаг шкурой собственноручно застреленного волка.
Эта профессиональная "повязанность" обязательно используется опытными следователями при раскрытии преступлений: если что-то произошло в предпринимательской среде и, не дай Бог, пролилась кровь - преступника надо в первую очередь искать в среде профессиональных интересов пострадавшего...
Жили-были в Смоленске два приятеля - такие закадычные друзья, что их даже считали братьями, - ну не разлей вода просто, всегда вместе да вместе. И в бизнесе они двигались вместе - все, что ни делали, ни приобретали, все пополам. И одевались одинаково - настолько одинаково, что их даже путали - братья-близнецы, и только!
Что же касается интересов, то интересы у них давно уже стали общими: оба любили компьютеры, оба могли часами копаться в "ящике" - телевизоре новой модели, настраивая его на шестьдесят каналов сразу, а когда они возились с видеомагнитофонами, звуковыми стереосистемами и музыкальными центрами, у них даже лица преображались.
Хотя характеры у них были разные. Олег Яковлев был покладистым, доверчивым, добродушным - этакий теленок, который ко всем ластится и в каждой протянутой руке - даже с зажатым в ней камнем - видит кусок хлеба, и это качество он сохранил в себе до зрелых лет. Даже встав на жесткий рыночный конвейер.
Его напарник - он же брат-близнец, ближайший друг, коллега, кореш Саша Михеев был человеком иного склада. Михеев признавал дело, и только дело, и там, где вопрос касался профессии, бизнеса, работы и особенно денег, - проявлял необычайную жесткость. Здесь, в деле, для него не было ни друзей, ни знакомых, ни родственников - все были одинаково равны. Хотя с компаньоном своим Михеев поддерживал отношения, что называется, теплые: ведь оба начинали с одной стартовой отметки, с нуля, оба внесли равное количество денег в "котел", открывая общую фирму, оба делали все, чтобы переманить к себе покупателей - буквально зубами вгрызались в каждого, отбивая его у соперникав, - создать собственную клиентуру оказалось делом невероятно сложным, - и в конце концов встали на ноги. На улице Гагарина, 6 у них образовался свой магазин - фирменный, так сказать; на Колхозном рынке, в плотных рядах коммерческих точек, - свой киоск.
И дело пошло, пошло, пошло потихоньку - появились не только собственные клиенты, не только свой магазин - появились деньги.
Как известно, аппетит приходит во время еды... Первым деньгам Олег и Санька радовались, как маленькие, едва до потолка не прыгали, строили планы. В планах тех было все - и расширение "производства", как они называли магазин с ларьком, и приобретение нового жилья - желательно в одном доме, в одном подъезде, поскольку они имеют общий бизнес, жить им теперь вместе, и отдыхать на Багамских или Сейшельских островах - только там, и нигде больше, и... В общем, чего только не было в тех планах. Но... Но все испортил этот самый пресловутый аппетит.
Саша Михеев почувствовал вкус денег. Хороших денег. Настоящих денег. Он понял, что денег можно делать много. И без всяких компаньонов. А для этого надо стать "вольным стрелком". А "вольный стрелок" - это синоним "нового русского". Действительно, зачем с кем-то делиться, если все деньги можно положить в свой карман? Идея была хорошая, и Михееву она крепко засела в голову. Но от замысла до осуществления - дорога долгая. Да и не так-то просто поднять руку на человека. Тем более близкого. На свете есть немало людей - потенциальных преступников, но далеко не всегда они становятся настоящими преступниками, подчас им не хватает сил сделать последний шаг.
А Михеев этот шаг сделал легко: он решил, что компаньона пора убирать, и начал действовать. А разные там реминисценции, словесный изюм, рассуждения о душевных терзаниях, ночные страхи и прочее - это не для Михеева. Михеев человек твердый. Он уже разработал план, как стать крутым настоящим "вольным стрелком". Чтобы все снимали перед ним шапки и кланялись в пояс. Но для начала надо убрать Яковлева. Михеев поморщился: "Братец-дегенератец! Покончим с Яковлевым, подумаем, как завоевать телерадиокомпьютерный рынок Смоленска, следом... В общем, понятно, что надо делать. И так - далеко-далеко, вплоть до того, что выставить свою кандидатуру в Государственную думу.