Большая Садовая улица ,4 - Евгения Кириченко

Согласно бытующей в семье потомков Ф. О. Шехтеля легенде, не подтвержденной пока документальными данными, во второй половине 1930-х годов в дворовом флигеле находилась мастерская выдающегося советского скульптора Ивана Дмитриевича Шадра (1887–1941).

Настоящая фамилия скульптора — Иванов, Шадр — это его псевдоним, образованный от названия родного города скульптора — Шадринска бывшей Екатеринбургской губернии (ныне Свердловская область).

Шадр принадлежит к числу наиболее выдающихся представителей первого поколения советских скульпторов. Творчество его пронизано героическим пафосом, тяготением к романтической трактовке образов, эмоциональной насыщенности и экспрессии. Выходец из низов, сын уральского плотника, скульптор долго и. много учился мастерству. Сначала в Екатеринбурге у Т. Э. Залькална (1903–1907), затем в Петербурге в Рисовальной школе Общества поощрения художеств (1907–1908). По установившейся среди русских скульпторов традиции Шадр, подобно своему учителю Залькалну и своим сверстникам, например В. И. Мухиной, продолжает занятия в Париже у знаменитых французских скульпторов О. Родена и Э. А. Бурде ля (1910–1911); из Парижа он переезжает в Рим (1911–1912) и, наконец, сочтя свое образование законченным, возвращается в Россию.

Самым крупным и значительным из ранних произведений скульптора является полный глубокой экспрессии и выразительности памятник Мировому страданию (1915), посвященный жертвам первой мировой войны. Памятник был задуман как развитая монументальная композиция, мемориал или кладбище, где пластика и архитектура, древесные насаждения и водоемы составляют неразрывное целое. Особенно выразителен главный фасад памятника. По обе стороны от входа на фоне трапециевидной, несколько напоминающей фасады храмов Древнего Египта стены расположены гигантские фигуры четырех плакальщиц. Они, подобно кариатидам Древней Греции, архитектоничны; архитектурные формы скульптор трактует подчеркнуто пластично, стилизуя и творчески претворяя в духе модерна наследие архаического искусства Греции, Древнего Египта и Ассиро-Вавилонии.

После публикации в 1918 году декрета «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников в честь Российской Социалистической Революции» замысел памятника Мировому страданию трансформируется у скульптора в проектах двух памятпиков: Борцам пролетарской революции и Человечеству.

Высший расцвет творчества Шадра приходится на следующие два десятилетия — 1920— 1930-е годы. В это время созданы лучшие произведения скульптора. Они вошли в золотой фонд советского искусства. Это его классика, пронизанная пафосом революционного порыва и социальных преобразований.

Произведения Шадра послереволюционного периода получили широкую известность и признание. Такие шедевры начала 1920-х годов, как «Сеятель», «Крестьянин», «Рабочий», «Красноармеец», в буквальном смысле вошли в жизнь каждого советского человека благодаря массовому тиражированию на марках и денежных знаках.

Революционный порыв народных масс с большой художественной силой и убедительностью выражен в одном из самых значительных и типичных для творчества скульптора произведении — «Булыжник — оружие пролетариата. 1905 г.» (1927).

В том же 1927 году Шадром создан и другой его шедевр — памятник В. И. Ленину на Земо-Авчальской ГЭС. Это один из лучших памятников Ленину. Исключительная выразительность фигуры, экспрессия и содержательность позы и жеста сочетаются с органической включенностью статуи в пейзаж и архитектурное окружение. Для памятника было выбрано место у самой плотины, на каменном мысу при слиянии Арагвы и Куры. Над ним, на вершине горы, где раньше находился центр древней столицы Грузии — Мцхеты, высится храм Джвари (VI в.). Бронзовая фигура В. И. Ленина (высота ее 11 м, вместе с гранитным постаментом — 24 м) стала неотъемлемой частью одного из крупных ансамблей советской промышленной архитектуры, организующим началом, композиционным и смысловым центром окружающего монумент природного ландшафта и рукотворной, созданной человеком архитектурной среды.

В ряду последних по времени крупных работ Шадpa, также замечательных по глубине и выразительности характеристики, — модель памятника М. Горькому (1939), который предполагалось первоначально установить на Манежной площади (ныне пл. 50-летия Октября). Скульптору не довелось воплотить свой замысел. Это было сделано уже после смерти Шадра В. И. Мухиной, которая на основе авторской модели совместно с 3. Г. Ивановой и Н. Г. Зеленской перевела в бронзу памятник, установленный в 1951 году на площади Белорусского вокзала.

Памятники Шадра, даже посвященные конкретным историческим лицам, неизменно полны символической значительности и создают, при неизменной яркости портретной, индивидуальной характеристики, впечатляющий, содержательный образ — символ великих социальных бурь, неудержимого революционного порыва. Таковы памятники-символы: Г. К. Орджоникидзе, красноречиво названный «Пафос революции. 1919 год», или близкий ему по духу «Максим Горький. Буревестник» (1939). Последний создавался скульптором в расчете на установку на родине писателя в городе Горьком, бывшем Нижнем Новгороде. Эти и ряд других работ сродни замечательному проекту фонтана для первой в Советском Союзе Сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки 1923 года, названному «Штурм земли».

О широте диапазона и творческих возможностей Шадра-скульптора свидетельствуют также полные лиризма, очарования и мягкости прекрасные женские образы— надгробия Н. А. Аллилуевой (1930) и Е. Н. Немирович-Данченко (1932), оба на Новодевичьем кладбище. Это противоположный, камерный полюс многогранного дарования большого художника.

Иллюстрации