Трудный ребенок 2 - Джон Томпсон

Что касается Маленького Бена, то он, конечно, не собирался ни при каких условиях отправлять сына ни в Багдад, ни еще куда-нибудь. Всем сердцем он любил своего трудного ребенка.

Маленький Бен с подозрением отнесся к приглашению посетить школьный вечер. Но все же рискнул пойти — ради сына. Большой Бен — тот наотрез отказался:

— Староват я ходить и выслушивать, что учителя думают о Джуниоре. Нет, не пойду!

И не пошел, остался дома.

А на вечере было вовсе не так уж плохо. Веселая кутерьма в празднично украшенной школе, улыбки, смех. Особенно много ребятишек с родителями толпились подле огромного табло успеваемости, куда были вынесены оценки всех учеников.

— Мама! Я покажу тебе — видишь, у меня отличные оценки.

— Молодец, сынок. Одни пятерки!

Мистер Хилли, видя, что сын не спешит вести его к табло, только вздохнул:

— Ну, а ты, Джуниор, чем-нибудь можешь похвастать, показать мне что-либо необычное, симпатичное?

— Необычное? Сколько угодно. Ну, пошли в мой класс. Вот — видишь, написано «шестой»? Тут я и учусь. А вот это моя парта.

— О Боже! Это кто?

— А-а, это наш учитель, мистер Бонс. Он просто лысый, но добрый.

— Нет, я не про учителя, я про рисунки на парте.

— Ну, это скелеты и черепа. Вот это — мой любимый монстр. Видишь, у него звезда на брюхе.

— Так, с этим понятно. А чем ты еще занимаешься в школе?

— Вот, папа, моя лабораторная по естественным наукам. Классный макет? Включить?

— Ну уж нет! Мне он и так нравится.

— Нет, давай включу. Я этого мужика назвал «директор школы». Он совсем как живой. Не бойся, он не взрывается.

— Ну, если не взрывается — давай.

Джуниор щелкнул рубильником, и «директор школы» задвигался. Завыла угрожающе сирена, вырываясь через уши, шел пар, явственно запахло сероводородом.

— Нет, Джуниор, хватит. Лучше выключи. Я тобой доволен. Но я хотел бы еще с мистером Бонсом поговорить.

— А, он, наверное, пошел в кинозал. Там сейчас концерт начнется, и наш классный его готовил. Да, слышишь, он уже по микрофону объявляет.

Действительно, из динамиков, установленных по всей школе, зазвучал голос мистера Бонса: «Внимание родителей! Внимание! Займите ваши места. Сегодня у нас особая программа, называется "Салют тебе, демократия!" Потому как мы вроде приветствуем демократию — праздник детей и родителей».

— Сынок, где тут у вас уборная? Ты же не предупредил, что мы идем в театр. Мне себя надо в порядок привести.

— А, это третья дверь налево, а кинозал — на втором этаже, в дальнем углу. Я побежал туда, а то мест не хватит.

— Ну, беги. Я позже подойду.

Уже гасили свет, когда мистер Хилли появился в зале. Маленький Бен заметил свободное кресло в третьем ряду, но в этот момент занавес поехал в сторону, открывая освещенную двумя прожекторами сцену. Стараясь не помешать начинающемуся представлению, мистер Хилли застыл в дверях. Ему и отсюда все было видно и слышно прекрасно.

На сцене возвышалась сиреневая ширма, на которой сфокусировались лучи. Похоже было, что она изображает трибуну конгресса, на которую взобрались дядюшка Сем и орлан Гога, будто слетевший с герба Соединенных Штатов.

Оба символа американской демократии, поклонившись зрителям, поприветствовали один другого и всех собравшихся:

— Привет, дядя Сэм!

— Привет, Гога!

— Очень приятно видеть здесь всех родителей.

— Конечно, приятно.

— Ой, не так больно!

Судя по всему, вступительная часть спектакля последней фразой была завершена, так как обе куклы исчезли за ширмой. Скорее всего, произошла техническая заминка, ибо за заслонкой велись оживленные переговоры. Через пару минут дядя Сэм и Гога вновь вынырнули на трибуну, поклонились зрителям и продолжили диалог:

— Извините, мы немного отвлеклись от дела.

— Да, мне пришлось почесать себе яйца — запотели, знаете ли.

Мистер Хилли, наверное, был единственным человеком в зале, который сразу же понял, что произошло за ширмой. Наверняка, сейчас диалог ведет Джуниор, который пообещал ему, папе, нечто необычное.

— О Боже! Только не это! — и Маленький Беи бросился к сцене и потянул на себя ширму. — Вылезай, сейчас же вылезай!

Заслон, сделанный на скорую руку, не выдержал. Что-то с хрустом обломилось, и с этим чем-то в руках мистер Хилли, не удержавшись на ногах, отлетел назад и мягко шлепнулся со сцены в проход, к ногам зрителей первого ряда.

Есть такая старинная новозеландская пословица: «Если хорошенько потрясти домик, то увидишь его хозяина». И действительно, из-за ширмы, потревоженная действиями Маленького Бена, мгновенно выпорхнула шестилетняя артистка, держа в руках обе куклы.

— Кто это тут мой театр ломает?

Мистер Хилли только обалдело хлопал глазами. А ему-то казалось, что во всем мире один Джуниор способен на подобные штуки.

— Ты кто такая?

— А ты кто такой?

— Ой, извините, пожалуйста, — в глубине зала раздался сконфуженный женский голос. — Это моя дочь. Пожалуйста, пропустите меня.

Зрители зашевелились, освобождая дорогу спешащей на сцену школьной медсестре, мисс Эни Янг. Белокурая малышка, оказавшаяся дочкой прелестной феи из грез мистера Хилли, показала напоследок всем присутствующим язык и покорно последовала вслед за мамой за кулисы. Там мисс Янг строго отчитала свою озорницу:

— Трикси! Тебя ни на минуту нельзя оставить. Зачем ты это сделала?

— Мама, но они, эти дураки-мальчишки, не брали меня в кукольный театр.

— Но это не объяснение. Это не причина для хулиганских поступков. Я тобой недовольна. Сейчас же уходим отсюда, немедленно!

У выхода из школы мисс Янг и ее дочку догнал мистер Хилли.

— Эни! Сестра! Послушайте, Эни, да вы можете остановиться? Я прекрасно, прекрасно понимаю, что вам приходится переносить. У меня…

— Нет, Бен, вы даже не представляете…

— Представляю — у меня такие же проблемы. Мы могли бы помочь друг другу. Я это прекрасно понимаю.

— Нет, забудьте! Трикси занимает у меня всю жизнь и не оставляет свободной минуты. Извините, нам надо идти.

Мистер Хилли покорно побрел назад, в кинозал, досматривать представление вместе с послушным сыном.

Большой Бен, отказавшись пойти на родительский вечер в нортвильскую шестилетнюю школу, тем самым обрек себя на роль семейного повара. К приходу родственников он приготовил шикарное угощение: омары, икра, морские ежи, немного свежей зелени и консервированной морской капусты.

Возможно, старина начудил с меню, но тут уж ничего не попишешь: он принародно дал обещание не есть мясо с косточками, пока не найдется Ниппи. Мало того, подобное официальное заявление вынуждены были сделать все мужчины семьи Хилли, чтобы показать непричастность к исчезновению любимой собачки дедушки.

Так что удивление увидавших сервировку стола Маленького Бена и Джуниора было не так велико, как могло показаться на первый взгляд. Да и, честно говоря, вряд ли отец и сын заметили даже, что именно они съели в тот вечер на ужин. Их мысли вертелись вокруг других проблем…

Видя задумчивое состояние своих потомков, старина Бен тоже попытался заставить себя пофилософствовать о смысле жизни. Все трое молчаливо застыли над тарелками и стали думать. Мужчины поели и разошлись. Мысли, однако, навязчиво преследовали их и в ванной комнате, в которой в тот вечер Хилли пользовались в следующей очередности: 1)Маленький Бен, 2)Большой Бен, 3)Джуниор. Раздумья неотвязно кружились в их головах и в уютных кроватях, заставляя мужчин ворочаться с боку на бок.

Что же именно волновало каждого из трех джентльменов? Попробуем привести размышления в том порядке, в каком они мелькнули перед зеркалом в ванной комнате, когда оскал наших философов до белизны драила зубная щетка.

Итак, Маленький Бен: «Это черт-те что! Так больше продолжаться не может! Мне нужно найти сыну новую маму. Нортвил — столица разведенных баб всего мира. Можно взять француженку с другого берега озера — как ее, Картье? А может, вернуться к мисс Клокински? В разведенках есть нечто такое, клубничное. Но Эни… Никогда бы не сказал, что она была замужем. Просто невозможно представить себе ее мужем кого бы то ни было. Эни подошла бы прекрасно — она бы с Джуниором ужилась. И со мной тоже. Она ласковая, заботливая, милая… А кроме того, в доме всегда была бы медсестра! 24 часа в сутки! И никаких проблем. Нет, у нас есть проблемы. Луанда! Да, действительно, а что делать с Луандой? Она ведь со мной встречается!»

Подобные мысли, как известно, относятся к категории светлых и приятных, а с ними легче чистить зубы, от них быстро засыпаешь. И вскоре матрас на кровати Маленького Бена перестал скрипеть, и из его комнаты раздавалось тихое посвистывание.

Большой Бен: «О Господи, вразуми моего сына! Пусть он женится на этой богатой телке, потому что мне деньги нужны позарез, а без денег меня девушки не любят…»