Дюна: Пауль - Брайан Герберт

— Да, то были великие, героические дни. — Щеголеватый Бладд развернул документ о подчинении. — Эказ всегда поддерживал Атрейдесов. Это долг чести и крови. Конечно же, мы признаем вас новым императором.

Отбросив формальности, Пауль (к ужасу телохранителей) раскинул руки и обнял Бладда.

— Это вы помогли нам, защитили нас.

Вспыхнув от смущения, Бладд отступил.

— Смею настаивать, что это всего лишь обходной маневр, милорд. Печально, милорд, но я — это, видимо, единственное, что осталось от некогда великого Дома. Я всего лишь старый воин, вся слава которого теперь в прошлом. Остается только вспоминать о ней. Последняя поездка на Кайтэйн оказалась слишком трудной для эрцгерцога, и он поспешил вернуться домой.

Бладд извлек из кармана маленькую, украшенную узорами коробочку.

— Тем не менее я привез вам подарок с Эказа в знак моей преданности.

— Мы уже проверили содержимое, Усул, — сказал Стилгар.

Пауль открыл крышку. В шкатулке лежал кусок розоватой раковины какого-то моллюска размером с ладонь. Улыбнувшись, Бладд пояснил:

— Это остатки раковины моллюска, жившего когда-то на Матери Земле. Посмотрите, как играет на ней свет. Много лет эта реликвия принадлежала эрцгерцогу Арманду. Теперь она ваша.

Пауль провел рукой по гладкой глянцевито поблескивающей створке. Ощущение от прикосновения было странным, но приятным. Он коснулся останков существа, родившегося в колыбели человечества. Пауль отдал шкатулку одному из федайкинов.

— Доставьте это в мои покои.

— На этой планете невозможная жара, — непринужденно заметил Бладд. — По счастью, я мало потею, а то давно бы расплавился до последней капли.

— Это Дюна, мастер меча. Пожалуй, вам стоит надеть защитный костюм, — сказал Пауль. Конечно, Бладд был щеголь, следивший за своими нарядами, но Пауль тем не менее всегда восхищался этим человеком, и не только за его бойцовские навыки, но и за организационный талант. Император уже обдумывал возможность привлечь Бладда на свою сторону.

В последние недели он начал собирать вокруг себя людей и накапливать ресурсы, необходимые для постройки нового дворца. Корба уже проявил интерес к руководству проектом «во славу легендарного Муад’Диба», но Пауль не был уверен, что ревностный федайкин обладает организаторскими способностями и знаниями архитектуры, достаточными для такого грандиозного предприятия. Но вот Уитмор Бладд, несмотря на всю свою экстравагантность, был здравомыслящим и одаренным человеком, обладающим способностями начинать и доводить дела до конца. Дункан Айдахо всегда очень хорошо о нем отзывался.

— Я хочу, чтобы вы остались здесь, на Дюне, мастер меча Бладд. Мне нужен человек, способный руководить возведением дворца, перед которым померкнут все сооружения Коррино.

Пауль коротко объяснил, какой именно дворец он хочет построить.

— Мне нужны ваше умение видеть и ваша верность.

Бладд в притворном изумлении отступил на два шага.

— Вы хотите поручить мне такой сказочный проект, милорд? Конечно, я принимаю этот вызов! А что, я сумею возвести такую цитадель, что сам Бог онемеет от удивления!

— Думаю, что Корба будет очень доволен, — с кривой усмешкой заметил Пауль.

~ ~ ~

Сколько песен и стихов было написано в прошлом о многих мирах и планетах. Увы, теперь для них больше годятся заупокойные службы и эпитафии.

Когда-то, в более спокойные и мирные времена, Гурни часто сочинял и исполнял баллады о красивых и игривых женщинах Галации, но сам никогда не бывал на этой маленькой прохладной планете. Не бывал до недавнего времени. Теперь здесь не было места красоте. На планете творилась кровавая оргия. Отчасти в этом был виноват сам Гурни, который поторопился произвести Энно в лейтенанты. На Халлека произвел впечатление курсант, едва не утонувший в тренировочном бассейне.

Получив повышение, Энно сразу проявил склонность отдавать приказы и требовать от солдат, чтобы они беспрекословно исполняли то, что сам Энно считал волей Муад’Диба. После воскрешения из мертвых парень вообразил, что вся его жизнь имеет какую-то священную цель. Авторитет и власть его заметно усилились, а рядовые фрименские воины смотрели на него едва ли не с религиозным благоговением. Для Гурни это обернулось серьезными неприятностями.

Когда боевые фрегаты приземлились на Галации, воины бросились к богатой, украшенной колоннадой вилле представителя планеты в Ландсрааде лорда Колуса. Жители города, завидев солдат Муад’Диба, ворвавшихся на улицы и площади, как стая свирепых волков, забаррикадировались в своих домах. Некоторые упрямцы выступили против воинов джихада с самодельным оружием, пытаясь защитить своих близких, но фримены походя жестоко подавили всякое сопротивление.

Формально Гурни Халлек был их командиром, но когда солдаты распробовали вкус крови, управлять ими стало почти невозможно. Люди устроили настоящую вакханалию, водружая бело-зеленые знамена, срывая с флагштоков стяги и штандарты правящего Дома Галации, разрывая в клочья портреты правителей. Гурни носился среди солдат и громкими командами пытался призвать их к порядку.

Один из солдат методично бил кулаком по окровавленному лицу беспрерывно кричавшей женщины. Ее мертвый муж лежал рядом в луже крови с перерезанным горлом. Гурни схватил озверевшего солдата за ворот и ударил его головой о притолоку ворот с такой силой, что с тошнотворным звуком раскололся череп. Женщина взглянула на Гурни безумными глазами, но не выказала никакой благодарности. Она что-то завопила, разбрызгивая кровь, текущую изо рта, бросилась в дом и принялась лихорадочно запирать дверь.

Гурни побагровел от бешенства. Шрам от чернильной лозы выделялся на лице белой полосой. Точно так же вели себя Харконнены, когда захватывали себе рабов в деревнях. Сначала солдаты деморализовали население ужасом.

— Отставить! — заорал Халлек. — Дайте им возможность сдаться, будьте вы прокляты!

— Они сопротивляются, командир Халлек, — совершенно хладнокровно ответил Энно. — Мы должны показать, что их сопротивление безнадежно, тогда они поймут, какие несчастья несет Муад’Диб тем, кто восстает против него.

Солдаты начали поджигать дома, жители которых осмеливались запирать двери и окна. Люди в таких домах сгорали заживо. Испытывая мучительное бессилие, Гурни слушал нечеловеческие крики жертв и видел зверства своего распоясавшегося воинства.

Гурни был взбешен. Ведь он сам тренировал и готовил этих солдат! К чему эта бессмысленная жестокость? Но если бы он попытался унять своих мерзавцев, то они могли обратиться и против него самого как еретика и предателя Муад’Диба.