Танец с граблями - Маргарита Южина

– Надо брать Рускову! Это Дашенька тут мудрит – всю свою семью завалила, а теперь… а теперь… может жить, как ей хочется!

– Она и жила, как ей хотелось. Нет, тут что-то не так, – призадумалась Кира. – Еще и Кауров куда-то подевался…

Сначала Кире не хотелось рассказывать Маше про Каурова, но тот отсутствовал уже подозрительно долго, с ним точно что-то произошло, и молчать об этом Кира больше не могла.

– Слушай! Ну просто вермутский… тьфу, Бермудский треугольник какой-то, – быстро перекрестилась подруга. – Ну просто все пропадают… а с ним что?

Кира подробно рассказала об их последней встрече.

– Надо спасать мужика. Не знаешь, как? – уставилась Мария на подругу.

– Пока нет. Вот что, ты сейчас домой беги, поздно уже. Тебя Толик скоро на порог не пустит с твоими расследованиями. А я ночью полежу, подумаю…

Маша весело рассмеялась. Потом как-то сразу погрустнела и призналась:

– Он меня не выгонит. Он сам только что ушел. Я ж тебе говорю – треугольник вермутский!

– Расскажи по порядку, – попросила Кира. Ее уже начало потряхивать от новостей, которые обильно сыпались на ее бедную голову, словно перезревшие груши.

Маша подошла к окну и в задумчивости стала обрывать листочки с цветка.

– А чего тут рассказывать… Ну, заболел вчера мой любимый. Кашель откуда-то взялся, насморк, лежит красный весь, потный, чахнет по всем правилам медицинской энциклопедии. Ну, я все, как надо сделала, – градусником его полечила, чаю дала с малиной, клизму приготовила – ну все, как надо. А он только носом хлюпает – очень ему, значит, хреново. Я достала перцовый пластырь и налепила, куда только можно – на спину, на бока, на грудь, даже на шею один ляпнула. Полежал мой сердешный, а через полчаса, слышу, тихо так кличет, вроде как даже сил на крик не хватает: «Машенька, меня пластырь очень жжет, сними!» А чего там жжет-то? Ну, мне какое дело, я и сдернула – со спины, с боков, с шеи, конечно. Он как-то терпел, а когда я с его груди пластырь сорвала, тут такая истерика началась! Оказывается, у них в родне, ни у кого из мужчин волос на груди не растет, все лысое, как у младенца на попе, а у моего сердешного произрастали три волосинки в шесть рядов, так сказать. Я и знать не знала, а он-то их лелеял и холил, а с этим пластырем, будь он неладен, я всю его родовую «гордость» и выдернула! Разобиделся мой драгоценный так, что больной из дома сбежал – пока, говорит, новая шерсть не нарастет, через порог дома не переступлю. И не переступает уже второй день. Наверное, опять в командировку напросился. Так что я теперь свободная для поисков женщина.

Еще немного пощипав несчастный цветок, свободная женщина все же отбыла на место жительства. А Кира долго ворочалась в кровати, пытаясь представить себе, что же такое стряслось с Кауровым. Ей вдруг отчетливо припомнилось, как он свободно входит в ее дом, как он смело, по-хозяйски, кладет в холодильник свои продукты, как потом они вместе сидят за столом; она даже вспомнила, как он специально ее злил, а ей хотелось еще и еще раз увидеть, как он щурит глаза, как закидывает голову и как… нет, пусть только он ее не злит! И не убегает к Маше, и не приводит к себе девочек… Анечка – так, кажется, звали его последнюю. Хм… она поймала себя на мысли, что ей уже совсем не хочется, чтобы вернулся в родной дом Леонид. И вообще, Леня как-то проигрывал рядом с Кауровым. Вот если бы удалось его спасти, тогда бы… да черт с ним, пусть даже не «тогда» – просто бы спасти! Но как и где его искать?

Об этом Кира думала и утром, когда выгуливала Босса, и когда неслась огромными прыжками на работу, потому что она опять опаздывала, и даже когда проводила занятия.

Дети уже занимались играми, а Кира все так и не могла найти себе места.

– О-ой, Кира Сергеевна, а чо меня Света Киселева играть не берет? – отвлек ее от грустных мыслей Стасик Семенцов. – Они сами в дом играют, а меня не берут!

Стасик хорошо играл с девочками. Мальчишки его почему-то все время обижали, и с девочками он чувствовал себя комфортней.

– Света, почему вы его не берете? Вы в дом играете? Возьмите Стасика, он у вас папой будет.

– А у нас уже есть папа, – отмахнулась Света Киселева, заводила и лидер среди девчонок. – И чо это получится? Ребенок один, а папы два, так не бувает.

– А вот и бывает, а вот и бывает! – вдруг закричала толстенькая Аля Сидорчук, которая тоже стремилась стать лидером и поэтому всегда перечила Крюковой. – У нас мамина знакомая тетя Рая, у нее дочка Катька, так у нее два папы! Мама говорит: «Что же ты, Раюся, не скажешь, что доченька не Петина?», а тетя Раюся говорит: «А на фига мне это сдалось? Пусть думает, что его!». А у Катьки из-за этого два папы, вот!

Кира слушала детскую болтовню. В ее голове вдруг словно зажглась маленькая красная лампочка. Этих лампочек там было уже достаточно: они назывались красиво – версии. Вот и еще одна – Антон был не родным отцом Димки! Но сам об этом не знал! А родной батюшка решил прибрать сынка к рукам. Зачем? А кто его знает! Может, чувства проснулись к погибшей Чесноковой, решил грехи замолить, а может… а может, наследство родная маменька Димке оставила! Хотя, если все дело в наследстве, на Димку кто угодно позариться мог. И все же, это была мысль не пустая. Однако как же ей поскорее найти Каурова?

Глава 3

Подальше упрячешь, поближе найдешь

Кира и не заметила, как на смену ей примчалась Татьяна.

– Ой, Кирочка, ты меня не заждалась? Я немного опоздала! Здравствуйте, дети! – дышала она морозом и свежестью.

Татьяна Викторовна быстренько скинула дубленку, помыла руки и тут же уселась за стол, уминать обед вместе с детьми. Кира всегда ей завидовала – на отсутствие аппетита коллега никогда не жаловалась – прибегала и накидывалась на тарелку, будто дома ее не подпускали к продуктам как минимум неделю. И при всем этом Танюша умудрялась сохранять фигуру!

– Тань, если бы ты потеряла человека, как бы ты его искала? – вдруг спросила Кира.

– Я? – удивилась Татьяна, работая челюстями. – Я бы ему позвонила.

– А если он не отвечает?

– Вот! – вытянула острый палец кверху Татьяна, – я поэтому и точу своего мужика – купи мне сотовый! А что – очень удобно, всегда при себе, в любой момент человека найти можно.

Кира даже охнула. Она же сама слышала, как тренькал сотовый у Каурова! А до такого простого решения додуматься не смогла. Точно – мозги ее уже превратились в грецкий орех! Только вот его номера она не знает, ну да это не беда, он ведь говорил, что оставил свой номер Русковым. Нужно просто позвонить Дарье, она же обещала помогать! Но из детского сада ей звонить не хотелось. Надо срочно бежать домой, «оседлать» телефон и не бояться лишних ушей.

– Танечка, я домой пойду, а? – заканючила Кира.

– Я вообще не понимаю, почему ты еще не собралась, – фыркнула Татьяна. – Кир, ну что, про Димку ничего нового не слыхать?

Кира помотала головой и понеслась одеваться.

– Теперь нашему садику точно никогда не стать коммерческим, – грустно вздохнула Татьяна, пододвигая к себе тарелку со вторым блюдом.

Кира летела домой, как на крыльях. Сейчас она позвонит Дарье, та ей скажет номер сотового, и… И что? Неужели Кауров ответит?

Кира даже присела на скамейку возле подъезда, так жестко ее хлестнула догадка – Кауров не ответит, если бы он мог, он бы сам давно позвонил. Он бы уже пришел сюда, а если Босс до сих пор у Киры, значит, ничего нового этого телефонный звонок не даст. И все же она будет ему звонить! Пусть хоть разорвется этот маленький аппарат, но она дозвонится.

Едва Кира открыла двери, как в нос ей ударил вкусный запах жареного мяса, лука и каких-то приправ. Сама Кира так готовить никогда не умела.

– А вот и наша хозяюшка! – вышел из кухни со счастливой улыбкой Кауров собственной персоной.

– Игорь! – кинулась ему на шею Кира, в первый момент совершенно позабыв, что он терпеть не может навязчивых женщин. Она вспомнила это в следующий момент, тут же оттолкнула его руки и возопила: – Кауров! Стервец ты, вот кто!

– Вот те и здрассьте! – обиделся Кауров. – Я тут жду ее, птицу покормил, весь домашний скот обиходил, мяса нажарил, целоваться приготовился, и я же – стервец!

– Кауров!..

– Ты бы не верещала, Кира, и вообще, сделай пока вид, что никого нет дома, – негромко попросил Кауров, и его глаза превратились в два ясных янтаря.

– Зачем? – шепотом спросила хозяйка.

– Затем, что я хочу остаться с тобой один на целом свете. Я не хочу, чтобы нам мешали! Затем, что я по тебе соскучился невероятно! – Да, ей хотелось услышать именно это! Но тут Кауров сказал: – Я из тюрьмы сбежал. Понимаешь, к своим знакомым… дамам я не могу заявиться, тут же вычислят. А тебя никто не знает. Вот я тут и отсижусь – удачно придумал?

Кира в изнеможении плюхнулась на диван.

– Ну ты и дряннь! – решил заполнить паузу Архип.

Теперь он сидел на плече у Каурова, потому что Босс от хозяина не отходил, а попугай очень привязался к новому другу.